На фоне некоторого вакуума власти, образовавшегося на недавно освобожденных от «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) территориях, прежде всего, в провинциях Анбар, Салах эд-Дин и Найнава (Ниневия) ряд общественных и политических деятелей Ирака вступили в заочные дискуссии о целесообразности учреждения должности «военного губернатора». Дело в том, что муниципальные образования и учреждения в значительной степени разрушены, кадров не хватает, во многих районах вакантны десятки должностей, из-за того, что многие боятся выходить или устраиваться на государственную службу, не ровен час, террористы вернутся. Те же служащие, что выходят на работу, не получают зарплату, или имеют по ней непогашенные задолженности. Приезд чиновников, техников, инженеров, учителей из центра решает разовые задачи. Положение усугубляется недоверием к местным властям этих, населенных преимущественно суннитами, районов. По мнению центра, многие из них поддерживали или сочувствуют ИГ. Военные пришли и ушли, гражданской местной власти не сыскать, поэтому появилась такая идея. Какую характеристику ей дают сами иракские политологи и эксперты по социологии, парламентарии и политики?

Усилившиеся в последнее время спекуляции насчет введения должности «военного губернатора» в Анбаре и в Мосуле, на первый взгляд, призванной решить проблемы с безопасностью и обеспечить стабильность, преследуют, по мнению местных аналитиков, несколько целей.

Прежде всего, указывают они, необходимо четко понимать, что означает эта должность. Это государственный чиновник, облеченный чрезвычайными полномочиями для действий в чрезвычайных ситуациях. Несмотря на вручаемый ему объем полномочий и их содержание, он не обязан быть военнослужащим, или иметь военное прошлое. Среди его полномочий есть те, что позволяют ему выводить, при необходимости, войска на улицы. По конституции страны, введение подобной должности для любой из провинций Ирака может быть принято голосованием трети депутатов парламента, но в ее статусе есть скрытые понятия, т.н. «подводные камни». Например, власть губернатора не распространяется во всей полноте на гражданских лиц, ее приоритетом является решение военных задач. В этом смысле, она напоминает обязанности командующего операциями в военном секторе. Основной целесообразностью введения такого поста, по мнению его сторонников, является скорейшее установление порядка и безопасности и проекция государственной власти в тех районах, где обострилась племенная или клановая борьба, с чем не смогли справиться гражданские федеральные и местные власти.

Другое дело, что в подобном нововведении, по оценке некоторых экспертов, кроется начало процесса независимости отдельных местностей, путем концентрации в одном лице всех властных полномочий: и военных, и административных, и хозяйственных, особенно, если подобное стремление будет благожелательно воспринято населением и встретит внешнюю поддержку. Большинство политических и юридических экспертов сходятся во мнении, что в учреждении должности военного губернатора нет необходимости, ввиду присутствия на местах военных частей и подразделений МВД, а также, с учетом постоянных усилий центра, направленных на поддержание безопасности на местах.  Тем не менее, поддерживающие эту идею силы, видят в ней противовес недавно принятому парламентом закону об инкорпорировании отрядов Народного ополчения в силовые структуры.

Учреждение этого поста, например, в Мосуле, означает раскол провинции Найнава. «С тем, чтобы сделать в ней несколько субъектов и воплотить политические и материальные чаяния определенных политических сил и реализовать далеко идущие планы», — считают эксперты парламентской комиссии по законности и конституционному надзору. Это, по их мнению, может отбросить провинцию назад и даже, создать предпосылки для возвращения ее под контроль ИГ.  Сторонники введения поста губернатора в Анбаре по мнению Багдад представляют собой маргинальные силы, лишившиеся поддержки, после того как часть населения поддержала федеральные части в борьбе с ИГ.

С учетом всех признаков и обстоятельств, федеральный центр считает, что за этой инициативой стоит одно: «создание суннитского региона». Что отвечает замыслам внешних противников Ирака и является частью «сионистского заговора».

Своеобразным залпом «тяжелой артиллерии» стало заявление министра электроэнергетики Касема аль-Фахдави, который для решения кризисных проблем в Анбаре предложил ввести должность военного губернатора провинции, поскольку «ситуация в ней зашла в тупик».

О министре, инженере Касеме аль-Фахдави было известно, что он человек своей профессии, хороший специалист по электроэнергетике, ранее уже бывший губернатором провинции, зарекомендовавшим себя хорошим администратором, успешно справлявшимся со своими обязанностями.

Его назначение на пост министра было встречено с оптимизмом и многими надеждами, что с приходом такого специалиста дела в отрасли улучшатся, хотя он принял министерство с различными запущенными проблемами, в условиях бюджетных ограничений.

Но, тем не менее, веерные отключения энергии в Багдаде никуда не делись, и сейчас, в зимний период подача электричества может составлять лишь полчаса из каждых четырех – пяти. Хорошо, что эта зима еще не принесла сильных холодов. Удивительным является то факт, что при этом федеральный министр озабочен не проблемой электричества, а проблемами провинции Анбар. Быть может, настало время для введения такого постав в самом министерстве, — заключают оппонирующие этой инициативе эксперты. Неубедительными являются и ссылки министра на проведение ремонтных работ, которые должны бы были закончиться, как минимум, за полтора месяца до наступления холодов.

Такая язвительная характеристика, данная инициативе К.аль-Фахдави в проправительственных СМИ, никоим образом не отменяет основного фактора, который, по нашему мнению, служит причиной очень многих проблем в современном иракском обществе — отсутствия доверия у шиитской власти к суннитам. Без решения этой проблемы не удастся нормализовать обстановку в суннитских провинциях, назначай в них хоть десять военных губернаторов.