После временного «перемирия» протестное «Движение 20 февраля» 11 и 25 сентября вновь попыталось вывести своих сторонников на мирные манифестации в основных городах страны с тем, чтобы высказать свое несогласие с недостаточной, на взгляд его сторонников, глубиной политических реформ, затеянных королем Мохаммедом VI под влиянием «арабской весны». В обеих случаях организаторы акций не смогли набрать заявленные «десятки тысяч» человек – в одних городах в манифестациях приняли участие по несколько тысяч человек, в других – по несколько сотен.
Заметное сокращение числа участников таких манифестаций во многом стало следствием того, что изначально «Движение 20 февраля» оказалось слишком разнородным. Это понятно, поскольку у исламистов и молодежи левых взглядов – эти две большие группы изначально были наиболее активными в протестном движении — по большому счету мало что общего, за исключением лозунгов против деспотизма и коррупции. Наиболее очевидным образом противоречия между «братьями» и «товарищами» проявились в Марракеше, где манифестация 11 сентября была отменена ее организаторами.
Еще один пункт, по которому разошлись исламисты и некоторые левые – по отношению к предстоящим 25 ноября парламентским выборам. Их намерены бойкотировать исламистское движение «Аль-Адль валь-Ихсан» и левацкая «Ан-Нахдж ад-димокраси». В то же время другие левые партии из числа не относящихся к «традиционным» не сразу приняли подобное решение. Так, лишь 19 сентября к «отказникам» присоединилась левая Объединенная социалистическая партия /ОСП/, заявившая, что предстоящие выборы «не укрепят демократическую логику» в Марокко. ОСП, располагающая пятью местами в Палате представителей, впервые приняла подобное решение. До нее аналогичные решения приняли левые Партия демократического и социалистического авангарда /ПДСА/ и партия Демократический путь /ДП/.
Что касается марокканских властей, то они обвиняют исламистов из «Аль-Адль» в том, что те якобы «манипулируют» молодежью из «Движения 20 февраля». Более того, они проявляют явные признаки озабоченности в связи с заметной радикализацией участников выступлений – в Танжере, например, дело дошло до выдвижения требований свержения существующего режима.
За последнее время новым явлением для марокканских городов стал расцвет стихийной уличной торговли с переносных лотков. Власти с учетом веяний, связанных с «арабской весной», вынуждены терпимо относиться к этому феномену – память о тунисском уличном торговце, прибегнувшем к самосожжению и спровоцировавшем таким образом «жасминовую революцию», еще крепка в умах властей в арабских странах. В то же время это явление вызывает оправданный зубовный скрежет у владельцев «легальных» лавок и магазинов, поскольку реально подрывает их торговлю.
Что касается «традиционных» левых партий – Социалистического союза народных сил /ССНС/ и Партии прогресса и социализма /ППС/ — то они вместе с тремя примкнувшими к ним партиями левого толка в преддверии выборов сформировали избирательный блок. В него кроме указанных выше двух партий вошли Фронт демократических сил /ФДС/, Социалистическая партия /СП/ и Марокканская партия левых зеленых /МПЛЗ/. Последняя появилась лишь в 2010г. Об образовании такого блока его участники объявили в совместном коммюнике, распространенном 5 сентября. Главным отличием участников левого блока от левых «отказников» является то, что первые приняли новую конституцию страны, одобренную марокканцами на недавнем референдуме, в то время как вторые считают ее недостаточной.
Ранее, в августе, начал складываться альянс из партий, которых условно можно назвать центристскими или либеральными, главной характеристикой которых является близость ко дворцу. Это – Национальное объединение независимых /НОН/, Конституционный союз /КС/, Народное движение /НД/, Партия истинность и модернизм /ПИМ/.
22 сентября в суде Сале, специализирующемся на рассмотрении дел, связанных с терроризмом, возобновился начатый еще 30 июня процесс над 9 подозреваемыми в причастности к теракту в Марракеше в конце апреля с.г.. В результате того теракта погибли 17 человек, из которых половина — французы.
Главный подозреваемый на процессе – Адиль аль-Атмани – как это всегда водится в подобных случаях, отверг все выдвинутые против него обвинения, хотя многочисленные свидетели опознали в нем человека, оставившего взрывное устройство в кафе «Аргана» в день теракта. По данным полиции, от него же поступил и телефонный звонок, приведший в действие взрывное устройство несколько минут спустя после того, как он вышел из кафе. Первоначально в ходе следствия А. аль-Атмани полностью признался в содеянном. 8 других подозреваемых обвиняются либо в недоносительстве ставшей им известной информации о подготовке теракта, либо в оказании помощи в подготовке теракта главному подозреваемому. Кроме того, все они вместе с главным подозреваемым обвиняются в «нанесении ущерба общественному порядку, предумышленном убийстве, принадлежности к запрещенной религиозной группировке».
Сразу после теракта в Марракеше МВД Марокко заявило, что главный подозреваемый и его возможные подельники «заражены джихадистской идеологией» и «открыто заявили о своей связи с «Аль-Каидой». Однако действующая в Северной Африке «Аль-Каида в странах исламского Магриба» /АКМ/ позднее заявила о своей непричастности к этому теракту. Ряд политологов отмечает, что теракт в Марракеше был совершен в момент, когда протестное «Движение 20 февраля» находилось на пике своего подъема. Возможно, именно это обстоятельство вынудило власти не прибегать к кампании репрессий против исламистов, как это случилось после терактов в Касабланке в 2003г. Некоторые даже утверждают, что объективно этот теракт в определенной мере помог властям сбить накал протестных выступлений.
Приехавшие на процесс французы – родственники погибших в теракте в Марракеше – в заявлениях для прессы обвинили марокканские власти в ненадлежащем исполнении возложенных на них обязанностей. По их мнению, одно то, что ранее А. аль-Атмани трижды покидал Марокко с целью добраться до Афганистана, и трижды власти различных стран возвращали его на родину, должно было привлечь самое пристальное внимание полиции к его фигуре.
30 сентября в том же суде начались предварительные слушания по делу о трех участниках «связанной с АКМ» террористической группы, подозреваемых в подготовке терактов в Марокко «против спецслужб и западных интересов». О нейтрализации этой группы, взявшей себе название «Эскадрон аль-Баттар», было объявлено 23 сентября.
29 сентября в Танжере в присутствии короля Мохаммеда VI и президента Франции Николя Саркози состоялась церемония начал строительства первой в Африке скоростной железной дороги. Новая магистраль к концу 2015 года свяжет Танжер и Касабланку через Рабат, в дальнейшем предполагается, что она пойдет и к югу от экономической столицы королевства. Скорость движения поездов по новой магистрали составит 320 км/ч. Стоимость строительства первой очереди скоростной железнодорожной магистрали – 1,8 млрд евро. Половину этой суммы выделила Франция в виде кредита на 920 млн евро на очень льготных условиях. Оставшуюся часть необходимых средств выделят в равных долях Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт и собственно Марокко. Еще 400 млн евро королевство израсходовало на приобретение 14-ти железнодорожных составов производства компании Alstom.
Саркози использовал визит в Марокко и для того, чтобы поддержать политические реформы в этой стране, инициированные королем Мохаммедом VI. Эти реформы Париж расценивает как «такие же важные», как и политические события, которые снесли прежние режимы в Тунисе, Египте и Ливии.
Старт работ по началу строительства в Марокко скоростной железной дороги в очередной раз привлек внимание наблюдателей к тому место, которое занимает французский капитал в Марокко. Среди других крупных проектов в королевстве с его участием – строительство порта Танжер-Мед, ведущееся консорциумом с участием французской группы Bouygues. С его завершением общие возможности портового узла Танжера по обработке морских контейнеров превысят 8 млн в год, что превратит его в один из самых крупных портов в Средиземноморье и Африке.
Франция традиционно является крупнейшим торговым партнером Марокко, обеспечивая 15 % импорта королевства /4 млрд евро в 2010г./ и потребляя 25 % его экспорта. В 2010г. Марокко было вторым после Китая по объему прямых французских инвестиций – 1,8 млрд евро. По состоянию на середину 2011г. в Марокко работали 750 филиалов французских компаний /три года назад их было 500/, что сделало Францию первым иностранным нанимателем марокканской рабочей силы – на этих предприятиях заняты 100 тысяч марокканцев.
19 сентября французская судостроительная компания DCNS объявила, что новый многоцелевой фрегат типа FREMM для ВМС Марокко спущен на воду. Его поставка заказчику ожидается в 2013 году. Марокканский фрегат уже получил название – «Мохаммед VI». Это – 12-й фрегат типа FREMM, построенный на верфях в Лорьяне и первый экспортный корабль этого типа. 11 других фрегатов заказаны ВМС Франции. Головной из них – «Аквитен» — впервые вышел в море 18 апреля 2011г. и в настоящее время проходит ходовые испытания.
Появление новых боевых кораблей в составе Королевских ВМС Марокко следует рассматривать как ответ на активное развитие ВМС восточного соседа – Алжира.