Продолжаем обсуждение результатов социологического опроса, проведенного стамбульским университетом «Кадир Хас», продолжая рассмотрение раздела, посвященного вопросам демократичности турецкого общества. И следующим вопросом респондентам было предложено определить турецкое общество в качестве демократического или авторитарного. И здесь за «демократичность» высказалось 60,9% опрошенных, а за авторитарность – 39,1%. Большинство тех, кто определил себя в одном из следующих качеств – консерваторы, люди религиозные, националисты или социал-демократы – высказывается за то, что Турция – демократичная, а не авторитарная страна. В этом сомневаются лишь те, кто назвал себя кемалистами или социалистами. Доля сомневающихся в рядах и тех и других составляет менее 50%.
То же самое, но в разрезе партийной принадлежности, предстает перед нами в виде уже достаточно привычной картины. За демократичность турецкого государства высказывается: от правящей Партии справедливости и развития (ПСР) – 79,6% опрошенных, от Партии националистического действия (ПНД) – уже заметно меньше, 51,8%. В рядах кемалистской Народно-республиканской партии (НРП) большинство высказывается уже за авторитарность «режима» — 60,7% и от прокурдской Партии демократии народов (ПДН) – 70,5%.
Вопрос демократичности или авторитарности турецкого общества, при этом, — отнюдь не теоретический. Представляется, что именно то, как видит турецкое общество состояние турецкой демократии и траекторию её развития, во много предопределит исход голосования по пакету конституционных поправок, меняющих режим правления в Турции с парламентской на президентскую республику. Сейчас стартует мощная агитационная кампания с обеих сторон, как поддерживающих, так и выступающих против данной инициативы. И сторонникам ПСР предстоит ответить на довольно непростой вопрос, который заключается в том, а что, собственно, руководство страны планирует делать, когда и если народ проголосует «за». Какие конкретно новые возможности по развитию страны при этом откроются? – Пока же на данный вопрос никто вразумительного ответа дать не смог, за рамками политического «вокруг да около».
Следующим вопросом стал тот, как относятся опрошенные к ограничениям на СМИ, введенным в рамках режима чрезвычайного положения. Надо понимать, таким образом организаторы опроса хотели, но «постеснялись» спросить прямо – как относятся респонденты к закрытию множества СМИ – теле- и радиоканалов, журналов и газет. А то получается довольно странно: ни в одном постановлении режима чрезвычайного положения ни слова не говорится ни про какие «ограничения» для СМИ. А вот списки на закрытие исправно приводятся. Но думается, что опрошенные всё же догадались, что имелось в виду.
На него были даны следующие ответы: поддержало «ограничения» — 41,7%, выступило против – 44,0%, воздержалось от суждений – 14,3%. Опять же за существующие «методы работы» высказались консерваторы (70,8%) и люди религиозные (67,0%). Националистов, сказавших «за», — уже существенно меньше, лишь 42,1%. И это опять же наводит на ту мысль, что в рядах самой националистической партии и её сторонников наблюдается раскол, когда приблизительно половина заключила «пакт Йылдырыма (а точнее Эрдогана) – Бахчели», а половина «сеет смуту», пытаясь сместить нынешнего партийного главу Девлета Бахчели. Пока ему удается под прикрытием судебных органов и бюрократических процедур «импичмента» избегать. Однако, всенародное волеизъявление, очевидно, станет ещё одним полем для схватки между двумя группировками в рядах националистов. На другом полюсе против «чрезвычайных методов» работы со СМИ выступают обозначившие себя в качестве социалистов – 83,7%, республиканцев и кемалистов – 79,6%, а также социал-демократов – 62,7%.
Теперь то же самое, но с точки зрения партийной принадлежности проголосовавших, выступивших «за»: от ПСР – 73,1%, от ПНД – 37,3% (при «против» — 48,2%). И из тех, кто сказал «нет»: от Народно-республиканской партии – 80,8% и от прокурдской Партии демократии народов – 75,4%.
Далее респондентам было предложено ответить на вопрос, относительно своего отношения к запретам на трансляции в «кризисные периоды». Опять же формулировка – достаточно завуалированная для посторонних людей и посему нуждается в пояснениях.
Речь идет о том, что нормальной практикой после террористических актов в стране (особенно, резонансных) стало введение запрета на освещение их в средствах массовой информации. За то, что при этом нарушается право народа на получение информации высказалось 47,8%, за то, что «национальная безопасность требует» высказалось 37,5%. Интересно, что те же цифры предыдущего периода (за 2015 год) выглядели следующим образом: 63,2% и 28,6%. Представляется, что сокращение числа сторонников прав и свобод, в пользу считающих временные ограничения нормальными, обусловлено не только и не столько террористической активностью (она была достаточно высокой и в 2015 году), а попыткой военного переворота 15 июля 2016 года. Именно тогда высшему руководству страны удалось убедить немалую долю своих сограждан в том, что «отечество – в опасности» и «чрезвычайное время требует чрезвычайных мер». Впрочем, как мы видим, доля согласных с этим тезисом, применительно, допустим, к СМИ, пусть и выросла, но все равно не превысила порога в 50%.
И опять же с точки зрения партийной принадлежности, про то, что «национальная безопасность требует» говорят сторонники ПСР (73,8%). Все же остальные больше беспокоятся о неотъемлемом праве народа на доступ к информации: НРП – 80,4%, ПНД – 52,7%, ПДН – 72,1%.
Подводим черту: в своих инициативах ПСР может рассчитывать по большому случаю лишь на самих себя и в некоторой, но не в подавляющей мере – на националистов. При этом уместно задаться непраздным вопросом относительно того, насколько монолитны ряды самой ПСР. Да, сейчас, лидеры партии действующие и бывшие (вроде, того же А.Гюля) излучают «единство и благолепие». Однако, вряд ли стоит это понимать уж слишком буквально.