Сейчас не самое подходящее время для вывода американских войск из Афганистана, это может обернуться непредсказуемыми последствиями. Об этом в интервью ТАСС заявил специальный представитель президента РФ по Афганистану, директор Второго департамента Азии МИД РФ Замир Кабулов. По его словам, Москва еще не проводила официальные контакты с новой американской администрацией по афганскому вопросу. «Между тем, по данным афганских СМИ, президент США Дональд Трамп в декабре прошлого года в ходе телефонного разговора с президентом Афганистана Ашрафом Гани пообещал рассмотреть возможность увеличения численности американских военнослужащих в Афганистане, — отметил дипломат. — Если говорить в общем ключе, то нынешний момент не самое подходящее время для вывода иностранных войск, в том числе американских, из Афганистана». «Не является секретом и то, что основу экономики Афганистана сегодня составляют иностранные финансы, — обратил внимание Кабулов. — Это обстоятельство естественно сказывается на работе кабинета министров, функционирующего под «присмотром» спонсоров, но тезис о правительстве на «американских штыках» приемлем». «В любом случае нынешняя ситуация в управлении страной, лучше безвластия и анархии», — заключил З.Кабулов. Таким образом, мы получаем в сжатом виде позицию Москвы по афганскому урегулированию. Обратим внимание, что, в общем-то, не типичное для нынешней публичной риторики представителей российского МИД «примирительное отношение» к наличию американского военного контингента в Афганистане прозвучало после визита министра иностранных дел этой страны в Россию накануне очередной конференции в Москве по внутриафганскому урегулированию. Она должна состояться 15 февраля с.г., и это будет первый за долгий период времени сбор заинтересованных сторон именно в России. В этой связи обратим внимание на то, что представители российской стороны все время повторяют один и тот же тезис о «растущей угрозе «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России)», «о возможности проникновения игиловцев в Среднюю Азию и роли ОДКБ по минимизации негативных последствий такого вторжения». Но при этом почему-то старательно избегают упоминать в данном контексте собственно самих талибов. Все дело, видимо, в том, что афганские сторонники ИГ по своей природе являются прокатарским крылом того же «Талибана». И сосредоточены они на юге страны и по границе с Пакистаном, а не на границе, например, с Туркменией. На границе с Туркменией находятся те этнические туркмены, которые живут давно и исторически по ту сторону границы на территории Афганистана. И именно эта категория лиц и устроила в прошлом году провокации на границе, которые по сути больше являлись разборками в связи с контрабандой и стремлением свободно переходить границу, нежели чем некая исламистская экспансия. Допускаем при этом и тот момент, что в Ашхабаде очень опасаются вмешательства афганских туркменских кланов во внутритуркменские властные расклады. И в этой связи Ашхабадом целенаправленно нагоняются страсти, выбивая то там, то здесь дополнительные скидки на аппаратуру мониторинга границы и броневики для патрулирования, которые туркменское руководство покупает у КНР, Южной Кореи и США. При этом Ашхабаду приходится сталкиваться и с сужением своих финансовых возможностей по поддержанию внутренней стабильности, а значит и уменьшения набора инструментов для влияния на своих афганских соплеменников. Это, прежде всего, волатильность рынка углеводородов, отказ «Газпрома» от закупки туркменского газа и отказ афганского руководства закупать бензин и дизель у Ашхабада в связи с несоответствием их нормам «Евро-2» и выше. Оба этих продукта теперь будет продавать Афганистану Россия. При этом количество вооруженных человек на той стороне не превышает тысячи человек, что, в общем-то, не является сильно критической массой. Да и общее число воюющих сейчас против режима в Афганистане вооруженных групп, которые включают в себя и талибов различных фракций, и т.н. «сторонников ИГ», не превышает десяти тысяч бойцов в совокупности. Эти силы давно не являются единым кулаком, а сильно фрагментированы и воюют друг с другом. В данном случае им точно не до вооруженного вторжения в Центральную Азию. И потом не совсем понятно — а зачем талибам идти в этот этнически чуждый им регион, не разобравшись еще толком внутри самого Афганистана? Пока еще никто внятного ответа на этот вопрос не дал. Другой вопрос — что в случае нестабильности в самих республиках Центральной Азии туда могут хлынуть боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ), представители таджикских и туркменских афганских кланов, которые в этой ситуации попытаются получить свои собственные преференции. И самой серьезной «реперной точкой» в данном случае является момент смены элит. Пока он проходит в тех же Узбекистане и Туркменистане без особых проблем. Да и боевой потенциал ИДУ и таджиков далеко не тот, что прежде. В этой связи мы бы не стали рассматривать возможность прямой внешней интервенцию в Центральную Азию, как реальную перспективу сейчас. Тем более, что Москва имеет опосредованный контакт с теми же талибами через Тегеран. И в этой связи понятно, почему в официальных заявлениях МИД отсутствуют талибы в качестве некой потенциальной угрозы. В данном случае упоминание «угрозы ИГ» в устах российского МИД направлено на центральноазиатских лидеров в большей мере. В том числе и в рамках поднятия уровня института ОДКД, как гаранта стабильности режимов в этих странах.

В этой связи обратим внимание на другой момент. Конференция в Москве задумывается как попытка прощупывания нового формата внутриафганского урегулирования с участием новых игроков. Помимо Москвы подразумевается Иран, Китай и незаслуженно выброшенный Кабулом и Вашингтоном (как выяснилось — опрометчиво) за рамки переговорного процесса — Пакистан. Представляется, что визит министра иностранных дел Афганистана был связан не только с ВТС и бензином, но и попыткой использовать московскую площадку для перезапуска процесса «сверки часов» основных международных игроков на афганском направлении. И если это получится, то, несомненно, Москва получает еще один внешнеполитический козырь.