В результате серии террористических атак в четырех провинциях и «зоне племен» в Пакистане с 13 по 16 февраля с.г. погибло более 100 человек. При этом самой крупной атакой по числу жертв стал самоподрыв террориста- смертника в суфийской мечети на юге страны в провинции Синд, в результате чего погибло 83 человека. Ответственность в этом случае взяло на себя афганское «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России). Как полагают американские эксперты, эта серия терактов стала ответом боевиков на проводимую пакистанскими военными широкомасштабную операцию «Зарб-е Азб» в «зоне племен» на афгано-пакистанской границе  , которая началась еще при прежнем руководстве пакистанской армии в 2014 году. Мы рискнем с этим не согласиться. 13 февраля в пригороде Пешавара была атакована автомашина, которая перевозила трех судей, а два дня спустя военная фракция талибов «Техрик -еТалибан» взяла а себя ответственность за подрыв смертника на митинге фармацевтов в Пенджабе, которые протестовали против усиления государственного регулирования в сфере производства и продажи медикаментов. Собственно сама операция «Зарб-е Азб» была инициирована в первую очередь для того, чтобы покончить с вольницей белуджей в «зоне племен», и на остальные провинции она не распространяется. Вот как раз белуджей в числе исполнителей этих терактов и нет. Все эти три акта имеют разную природу и, естественно, разных исполнителей. Теракт в Пенджабе явно имеет все следы попыток воздействия неких силовых структур на профсоюз фармацевтов «нетрадиционными методами» под прикрытием все того же «исламистского фактора». Бизнес по производству и продажи медикаментов традиционно имеет многомиллиардные обороты, и в данном случае очевиден характер коммерческих «разборок». Тем более, что талибы теоретически далеки от этого бизнеса, если, конечно, не принимать во внимание факта опосредованного участия ряда их полевых командиров, в том числе, и в этой сфере коммерции. Кашмир — это чисто пакистано-индийская история, и ситуация в этом штате имеет в последнее время устойчивую тенденцию к обострению, в том числе и по факту крупных перманентных волнений в индийской части Кашмира и нападение на индийских силовиков группами, которые курируются пакистанской разведкой. Для нас в данном случае интересен теракт в суфийской мечети. Обратим внимание на сделанное сразу же после теракта заявление начальника штаба армии Пакистана. Представители посольства Афганистана в Исламабаде были вызваны в штаб-квартиру армии в Равалпинди (город-спутник столицы), где им заявлен протест в связи с использованием территории их страны для организации террористических атак против Пакистана. Об этом сообщил руководитель армейской пресс-службы генерал-майор Асиф Гафур. Поводом для такого шага послужил произошедший 16 февраля вечером теракт в суфийской мечети в городе Сехван пакистанской
провинции Синд, а не какие-то другие атаки, которых было еще четыре. Сразу после теракта начальник штаба армии Пакистана генерал Камар Джавед Баджва заявил о твердом намерении Исламабада ответить на захлестнувшую страну волну террора. По заверениям пакистанской стороны, ответственные за недавние теракты боевики действовали с территории Афганистана. Афганским дипломатам также был передан список из 78 особо разыскиваемых Исламабадом террористов, укрывающихся в Афганистане, с требованием к Кабулу незамедлительно выдать их Исламабаду, либо самому принять соответствующие меры пресечения в отношении указанных лиц. Одновременно по соображениям безопасности власти Пакистана также закрыли на неопределенный срок для передвижения людей и грузов границу с Афганистаном в районе контрольно-пропускного пункта Торкхам — одного из наиболее загруженных погранпереходов между двумя странами.  Пакистанские власти вообще планируют ужесточить правила прохождения КПП на афганской границе, а Торхам в данном случае расценивался пакистанскими силовиками, как основной канал проникновения в страну террористов. В этой связи снова подчеркнем два основных момента, которые в какой-то степени проливают свет на причины данного теракта. Первый — это официальное заявление ответственности за него стороны афганского ИГ. Последняя структура, собственно, является делом рук прокатарской фракции талибов, которые образовали ИГ в рамках ответных шагов по игнорированию роли Дохи, как одного из внешнеполитических спонсоров внутриафганского урегулирования со стороны официального Пакистана, с одной стороны, и Кабула и Вашингтона — с другой. Образована это структура, разумеется, при активной финансовой поддержке Дохи. В этой связи любые проявления террористической активности, за которые берет ответственность афганское ИГ, надо рассматривать именно как кульминацию кризиса попыток Катара войти в число коспонсоров внутриафганского урегулирования. В связи с терактом в суфийской мечети напомним, что в конце прошлого года были зафиксированы контакты представителей «катарского бюро» Талибана с представителями властей Пакистана. Речь там шла как раз о возможности инкорпорации прокатарской фракции движения в общий переговорный пул пропакистанского крыла Талибана. Как теперь выходит, договориться не удалось. Второй момент. Это, конечно, конференция по внутриафганскому урегулированию в Москве, которая была запущена российской стороной по инициативе Кабула, который прощупывает новые форматы урегулирования за счет привлечения к нему Ирана, Пакистана, КНР и Индии. Катара в нем снова нет, и налицо адекватная реакция прокатарских боевиков. Заодно стояла цель сорвать наметившиеся пакистано-афганские контакты по вопросам выхода из кризиса двусторонних отношений. В любом случае подобного рода инциденты всегда будут сопровождать любые попытки организации того или иного формата внутриафганского урегулирования, и вопрос в данном случае заключается лишь в том, кого из ключевых игроков обошли вниманием в том или ином случае.