Турецкая армия, которая участвует в операции «Щит Евфрата» на севере Сирии, создала временную военную базу в городе Эль-Баб, освобожденном от боевиков террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России). Об этом 28 февраля 2017 г. сообщила турецкая газета Hürriyet со ссылкой на военный источник. Отмечался, что база расположена в стратегически важном месте на одном из холмов в Эль-Бабе. Военный объект предполагается использовать как место для дислокации и мелкого ремонта турецкой бронетехники, сообщил источник газеты[i].
До этого президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что у Турции нет цели остаться в Сирии, и Анкара хочет жить в мире с «братьями-сирийцами». «Они (террористы) нам угрожают, мы не хотим никаких угроз, мы хотим жить в дружбе с нашими друзьями и братьями-сирийцами», — сказал турецкий лидер. Р.Т.Эрдоган вновь заявил, что силы самообороны сирийских курдов, которых Анкара считает террористической организацией, должны покинуть сирийский город Манбидж и отойти на восточный берег реки Евфрат[ii].
Армия Турции 24 августа 2016 г. (без согласия сирийских властей) начала операцию «Щит Евфрата» против боевиков ИГ, с участием сирийской оппозиции взяла пограничный город Джараблус на севере Сирии, а также Эль-Баб. Р.Т.Эрдоган в начале заявлял, что целью операции «Щит Евфрата» является зачистка от террористов территории в 5 тысяч квадратных километров и создание на ней зоны безопасности для размещения беженцев, а 29 ноября 2016 г. турецкий президент заявил, что Турция начала военную операцию в Сирии с целью положить конец правлению сирийского президента Башара Асада. Надо отметить, что после начала операции «Щит Евфрата», турецкая пресса писала, что внуки османов после 500 лет вновь оказались в Сирии. 24 августа 1516 г. османский султан Селим I Грозный в битве при Мерджидабык (северная Сирия) победил армию мамлюков, после чего Сирия, Ливан и Палестина были включены в состав Османской империи. Получается, что день вторжения в Сирию было выбрано не случайно, и что вторжение стало частью неоосманской политики Турции, который таким образом хотела напомнить всем, что Сирия когда-то входила в состав Османской империи и что она имеет «законные права» по отношению Сирии.
Для вторжения в Сирию, Турция использовала то обстоятельство, что ИГ время от времени из зоны Аззаз-Джараблус обстреливало территорию Турции (провинция Килис). В конце апреля 2016 г. премьер министр Турции Ахмет Давутоглу заявил, что с 18 января ИГ обстреляло провинцию Килис 46 ракетами и снарядами, из-за чего в провинции погибли 17 человек. В связи с этим в апреле 2016 г. жители Килиса организовали акцию протеста и потребовали от властей обеспечить свою безопасность (в апреле Турция увеличила число танков и гаубиц вдоль границы с Сирией). Трудно представить, что могло задумать ИГ (которой Турция так помогла до этого) иногда обстреливая территорию Турции, и что вообще это давало ИГ. Здесь очевидно, что все эти обстрелы давали Турции отличную возможность «узаконить» свое вторжение в север Сирии под предлогом борьбы против терроризма и обеспечения безопасности своих границ и граждан.
После захвата Эль Баба территория «зоны безопасности» (а в реальности клина между курдскими кантонами Кобани-Африн и плацдарма для продвижения вглубь территории Сирии) составляет 2 тысяч кв. км. Примечательно признание Р.Т.Эрдогана в середине февраля: «Россия говорит, что было бы хорошо, если бы мы не продвигались дальше на юг и запад от Эль-Баба (стороны этот вопрос будут обсуждать во время визита Эрдогана в Россию в марте)»[iii].
Итак, Турция создала временную военную базу в городе Эль-Баб и постарается максимально долго сохранить свое военное присутствие в Сирии. Все это соответствует неоосманской политике Турции (известны амбиции Турции по отношению к Алеппо), составляющей которой является установление военного присутствия (военных баз) в странах, которые в прошлом входили в состав Османской империи. Это соответствует и политике сдерживания Ирана в регионе, и Турция добилась ряда успехов в этом контексте, установив военное присутствие в ряде стран ближневосточного региона.
Можно упомянуть и увеличение военного присутствия Турции в соседнем Ираке, который имеет огромное значение для Ирана и связывает страну с Сирией. В начале декабря 2015 г. турецкий танковый батальон вошел в иракскую провинцию Найнава (в район Башика) с заявленной целью подготовки бойцов курдских отрядов, воюющих с террористами. Еще 350 турецких солдат были размещены у турецко-иракской границы, на случай если курды или иракская армия окажут сопротивление. МИД Ирака и Министерство обороны назвали присутствие турецких военных «враждебным действием», которое не было согласовано с властями. МИД Ирака также заявил, что направит официальную жалобу в СБ ООН, если Турция не ответит на его ультиматум о выводе войск, который истечёт 8 декабря 2016 г. Турция отвела от иракской границы подразделение численностью в 350 военнослужащих, но не вывела своих военных с территории Ирака. В Багдаде посчитали, что этого явно недостаточно.
На самом деле в районе Башика уже находились около 300 турецких военных в статусе инструкторов, однако они там присутствовали без тяжелого вооружения и занимались также и подготовкой курдских подразделений пешмерга. Переброска же танков была воспринята в Багдаде как вторжение. После размещения танкового батальона (600 военнослужащих, 25 танков) турецкая пресса писала, что Турция создала третий военный лагерь в Ираке (первые два военные лагеря на севере Ирака были созданы в конце 2014 г. в районах Солан и Калачолан)[iv]. После в размещения танкового батальона, число турецких военных в Ираке превысило 2000, т.е. Турция в Ираке имела третий крупный иностранный воинский контингент после Ирана и США[v].
7 января 2017 г. в ходе встречи в Багдаде премьер-министры Турции и Ирака Бинали Йылдырым и Хайдер аль-Абади договорились о выводе турецких войск из Ирака[vi]. Однако 9 января вице-премьер Турции Нуреттин Джаникли сообщил, что турецкие войска останутся в лагере Башика до тех пор, пока угроза терроризма не будет устранена. Из сказанного можно сделать вывод, что лагерь Башика — это надолго[vii].
Естественно, что резкое увеличение военного присутствия в Ираке соответствует и неоосманской политике Турции и политике сдерживания Ирана в регионе. Об этом было упомянуто и редакционной статье иранской газеты Mashregh под названием «12 причин для вторжения в Ирак с точки зрения Эрдогана». «В рамках своей национальной доктрины Турция считает северную часть Ирака вплоть до Мосула собственной территорией. С точки зрения стратегической глубины Анкара считает северный Ирак сферой собственного влияния для внедрения в страны Ближнего Востока. Чтобы вникнуть в суть этой проблемы, обратимся к истории. Впервые турки официально объявили о своих претензиях на северные территории Ирака еще в 1926 г.. Этот вопрос всплывал также в 1958, 1983 и 1991 годах. В 1995 г. подобные требования выдвигал президент Турции Сулейман Демирель. Тогда он потребовал пересмотра границы с Ираком для ограничения влияния террористов и отделения части территории этой страны с ее последующим присоединением к Турции. Политическая верхушка Турции теперь требует вхождения Мосула и Киркука в состав своей страны». Кроме того, в статье среди причин вторжения Турции были упомянуты следующие факторы — сепаратизм иракских курдов, беспокойство по поводу израильского присутствия в Курдистане, контроль над нефтяными и газовыми ресурсами Северного Ирака, недопущение освобождения Мосула, подготовка условий для раздела Ирака, ослабление РПК, ослабление центрального правительства Ирака, доступ к киркукской нефти, попытка Турции снять с себя обвинения в пособничестве террористам, изменение сложившегося баланса сил в военном отношении, использование туркоман в качестве повода для вторжения[viii].
Не случайно, что в октябре 2016 г. Р.Т.Эрдоган заявил, что иракский город Мосул, который был захвачен сторонниками ИГ в 2014 г., когда-то принадлежал Турции. «Надо понимать, что у Ирака много древних городов. В истории и Киркук был нашим. Мосул был нашим», — сказал он. Р.Т.Эрдоган напомнил, что многим не понравилось, как он упомянул национальный пакт (Misak-ı Millî сборник из шести важных решений, принятых последним парламентом Османской империи)[ix]. За неделю до этого Р.Т.Эрдоган в университете города Ризе тоже сделал интересное заявление в этом контексте: «Кроме 79 миллионов жителей нашей страны существуют еще миллионы наших братьев, живущих в других географических регионах, с которыми у нас есть исторические связи. В сферу наших интересов входит Ирак, Сирия, Ливия, Крым, Карабах, Азербайджан, Босния и другие братские регионы. Когда Турция потеряет свою независимость и потеряет будущее, тогда мы потеряем интерес к этим территориям. Множество историков считает, что в границы Турции должны входить Кипр, Алеппо, Мосул, Эрбиль, Киркук, Батуми, Салоники, Варна, Западная Фракия и острова Эгейского моря»[x].
Итак, Турция в последнее время отличилась антииранскими действиями (установлением и увеличением военного присутствия в Сирии и в Ираке, которые очень важны для Ирана). До этого Анкара в региональном соперничестве сильно уступала Тегерану. Надо вспомнить, что после того как шиитские повстанцы-хоуситы Йемена в январе 2015 г. установили контроль над столицей Саной, один из приближенных к аятолле Али Хаменеи иранских депутатов Алиреза Закани заявил, что Сана стала четвертой столицей в арабском мире (после Дамаска, Бейрута и Багдада), находящейся в руках Ирана. Это ярко отражает сложившуюся на Ближнем Востоке ситуацию, и с этой точки зрения Тегеран, находясь под санкциями, выигрывал «игру» с Анкарой со счетом 4:0, ибо невозможно было назвать какую-либо арабскую столицу, которая находилась бы в руках Турции[xi]. Теперь Турция в некотором плане взяла реванш у Ирана.
В конце сентября 2016 г. Турция открыла первую за рубежом (легитимную) военную базу в Сомали. В лагере, который будет осуществлять свою деятельность как база военного обучения, будут проходить обучение 10 500 сомалийских солдат. Между Турцией и Сомали 20 января 2015 г. было подписано соглашение о сотрудничестве в оборонной области, одобренное ООН, и в рамках соглашения предусматривалось создание военной базы, которая в течение непродолжительного времени должна была быть открыта. На первой военной базе Турции за рубежом будут нести службу около 200 турецких военных.. С открытием базы в Сомали Турция стала пятой страной после США, Франции, Великобритании и Японии, которые уже имеют военные базы на африканском континенте. В региональном масштабе Сомали представляет интерес, так как имеет выход в Индийский океан и расположена в непосредственной близости от Аденского залива. В Сомали также действует террористическая группировка «Аш-Шабаб», имеющая связь с «Аль-Каидой» (в июле 2013 г. «Аш-Шабаб» организовала нападение на посольство Турции в Могадишо; тогда погиб полицейский Синан Йылмаз, еще трое полицейских пострадали) [xii].
По нашему мнению, дата открытия турецкой военной базы в Сомали была выбрана не случайно. В частности, 30 сентября 1520 г. началось правление 10-ого султана Сулеймана I Великолепного (Кануни), который правил 46 лет и провел 13 войн (рекордные показатели среди султанов). Во время правления Сулеймана Великолепного север Сомали входил в состав Османской империи (территория Османской империи с 6 557 000 кв. км увеличилась до 14 893 000 кв. км). Для создания своей первой зарубежной военной базы в африканском континенте Турции выбрала Сомали, что было обусловлено в первую очередь его географическим положением. Береговая линия Сомали самая длинная среди африканских стран (не считая острова Мадагаскар) и составляет более 3000 км. В регионе находится Баб-эль-Мандебский пролив, который соединяет Красное море и Аденский залив Аравийского моря и является одним из важнейших и наиболее загруженных водных артерий мира (по проливу ежегодно транзитом проходит до 22 000 торговых судов, осуществляется 14 процентов ($ 1.8 триллион) мировой торговли).
Турция, установив военное присутствие в Сомали, получит возможность контролировать коммуникационные пути к африканским странам, таким, как Эфиопия и Кения (для Турции Кения является воротами в Восточную Африку). Открытие военной базы в Сомали соответствует и новой африканской политике Анкары, в рамках которой Турция существенно расширила свои связи с Африкой, увеличила свое присутствие в Африке (в 2009г. Турция имела 12 посольств в Африке, а сейчас — 39). Для Турции Сомали важная страна и в плане региональном соперничестве с Ираном, так как кроме Баб-эль-Мандебского пролива, в регионе находится Йемен, где Иран поддерживает хоуситов, что вызывает недовольство Турции (в начале 2016 г. Сомали разорвало дипотношения с Ираном обвинив его во вмешательство во внутренние дела страны).
Поэтому власти Турции последние годы уделяли огромное внимание Сомали. В частности, Турция в рамках борьбы против голода выделила $400 млн гуманитарной помощи Сомали (кроме того, Сомали от Турции получил медицинскую и военную помощь). В середине 2011 г. Турция снова открыла своё дипломатическое представительство, с намерением содействовать установлению гражданского мира в стране (Турция имела посольство в Могадишо вплоть до начала гражданской войны в Сомали в 1991 г., впоследствии оно было закрыто по соображениям безопасности). Таким образом, посольство Турции было одним из первых иностранных представительств, возобновивших свою деятельность в Сомали после гражданской войны. Кроме того, Turkish Airlines стала первой международной коммерческой авиакомпанией, наладившей регулярные авиарейсы в Могадишо в XXI веке. Более того, в августе 2011 г. премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган с официальным визитом посетил Могадишо и таким образом стал самым высокопоставленным политиком, посетивший Сомали за последние 20 лет (с 1991 г.)[xiii].
После открытия базы в Сомали, турецкая пресса писала, что Турция собирается открыть военную базу и в Катаре. В рамках предварительного военного соглашения, заключенного в 2014 г., открытие базы преследует цель развития военных отношений между двумя странами, а также проведения совместных военных учений и развития оборонной промышленности. Кроме того, будет осуществлено сотрудничество в военной логистике, обмен персоналом и военным оборудованием, а также назначение консультантов в военные учреждения. Итак, военная база в Катаре будет многоцелевой. В октябре 2015 г. в Катаре были проведены турецко-катарские совместные учения Nasr-2015. 100-150 турецкие военнослужащие, которые приняли участие в учениях, не вернулись из Катара. В связи с этим, турецкая пресса писала, что турецкие военные через век вернулись в Катар (османские солдаты покинули Катар в 1915 г.)[xiv]. В декабре 2015 г. посол Турции в Дохе Ахмет Демирок заявил, что в Катаре будут размещены около 3000 военнослужащих, которые будут представлять все виды ВС Турции. По словам тогдашнего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу, в Катаре будет создана военная база сроком на 10 лет (этот срок можно будет продлевать в будущем). Военная база в Катаре станет первой военной базы Турции на Ближнем Востоке. Надо отметить, что в последнее время Катар для Турции стал более важной страной и в экономическом, и в военно-геополитическом плане.
Экономический фактор – 2 декабря 2015 г. в Дохе было проведено первое заседание стратегического сотрудничества высокого уровня Турция-Катар и в результате были подписаны 15 договоров. В конце 2016 г. Ахмет Давутоглу на Турецко-катарском бизнес-форуме заявил, что Турция и Катар хотят подписать договор о свободной торговле, что за последние 5 лет товарооборот между двух стран вырос в 3 раза — до $ 1.3 млрд, и что это цифра будет доведена до $ 5 млрд. Давутоглу подчеркнул важность значение инвестиций, увеличения числа катарских туристов и деятельность турецких строительных компаний в инфраструктурном секторе Катара для проведения Чемпионата миру по футболу в 2022 г.
Кроме того, Катар в последнее время стал шестым основным газовым поставщиком Турции (Турция начала на долгосрочной основе импортировать ежегодно 1.2 млрд куб м сжиженный газ из Катара). Катар занимает 3-е место в мире по запасам и 6-е место по экспорту природного газа (по экспорту сжиженного газа 1-е место в мире). В прошлом две страны хотели построить газопровод, для поставок природного газа из Катара через территорию Турции в Европу, однако президент Сирии Башар Асад не одобрил проект Катаро-турецкого газопровода (по оценкам экспертов это стало одной из главных причин начала войны в Сирии 2011 г.), защитил интересы России (союзника Сирии), которая является ключевым поставщиком газа в Европу и в последствие одобрил проект газопровода Иран-Ирак-Сирия-Ливан (шиитский газопровод).
Создание военной базы в Катаре будет сигнал Турции Ирану, который пока не определился по поводу путей поставки своего газа в Европу (одним из маршрутов проходит через территорию Турции). Кстати, Иран и Катар совместно эксплуатируют Северное/Южный Парс — нефтегазовое месторождение, крупнейшее в мире. Кроме того, надо учесть, что возле Катара находится Ормузский пролив, который соединяет Персидский залив и Аравийское море и через который ежедневно проходит около 17 млн баррелей нефти.
Военно-политический фактор – Катар в военном плане нуждается в укреплении связей с Турцией, а для Турции важно установить свое военное присутствие в регионе Персидского залива. Создание военной базы в Катаре тоже соответствует неоосманской политике Турции (как было уже сказано, турецкие солдаты через 100 лет вновь появились в Катаре). Турция станет одним из тех государств, которые непосредственно регулируют механизмы системы безопасности в регионе Персидского залива, и она будет это сделать вне рамок НАТО. Для Турции Катар еще и потенциальный, богатый покупатель турецкого оружия. В конце декабря 2015 г. Демирок заявил, что Турция и Катар имеют общие проблемы, противостоят общим врагам и поэтому их сотрудничество является нужным в неспокойное время для Ближнего Востока. Очевидно, что Демирок под общими врагами имел ввиду, в первую очередь, шиитский Иран и его региональных союзников. Турция и Катар проводят аналогичную политику на Ближнем Востоке – в Египте они поддержали «Братьев-мусульман», предприняли активные действия для свержения режима Башара Асада в Сирии, делают шаги, чтобы ослабить позиции Ирана в регионе, в том числе в Йемене, поддерживают террористические группы, действующие в регионе.
Итак, Турция в последнее время увеличивает свое военное присутствие в странах, которые ранее входили в состав Османской империи. И это делается и законными, и незаконными методами.
Однако Турция не хочет ограничиваться только этим. 20 июля 2016 г. президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал указ об утверждении протокола по передаче в пользование личному составу Вооруженных сил Турции зданий и строений в военном городке «Гызыл Шярг» («Красный Восток») в Баку и одного терминала на военном аэродроме в поселке Зейналабдин Тагиев (бывшее название Насосный, расположен в 45 км севернее Баку). Пресс-служба президента Азербайджана сообщила, что межправительственный протокол был подписан 3 июня 2016 года в Баку. Некоторые СМИ, в частности азербайджанское издание Haggin.az, поспешило дать информацию о создании военной базы Турции в Азербайджане. Но Минобороны Азербайджана сразу опровергло данные утверждения. Как заявил замминистра обороны Азербайджана Рамиз Тахиров, аэродром в поселке Зейналабдин Тагиев (быв. Насосная — база ВВС СССР) используется для отправки транспортными самолетами ВВС Турции азербайджанских военнослужащих, которые участвуют в миротворческих миссиях в Косово, Афганистане и Ираке. По мнению военного эксперта, главы НПО «Военные журналисты» Узеира Джафарова, в действительности межправительственным протоколом определяется правовой статус пребывания турецких военных в Азербайджане. Утверждения о том, что протоколом создается военная база Турции в Азербайджане, Джафаров назвал не верными. «Во-первых, для создания военной базы Турции в Азербайджане надо внести изменения в военную доктрину страны, которая исключает размещение иностранных военных баз. Во-вторых, военная база — это полностью закрытая территория с автономным управлением военных иностранного государства. На военном аэродроме поселка Зейналабдин Тагиев турецкие военные используют только один терминал с ограниченными возможностями. А поселок «Гызыл Шярг» находится фактически в центральной части Баку. Это не огороженная открытая территория, где проживают гражданские лица», — отметил Джафаров[xv].
В СМИ появилась информация о том, что Турция хочет создать военную базу в Нахичевани. Турция долгое время отказывается выводить свои войска с Кипра и стремится увеличить военное присутствие в Албании, в частности заполучить военно-морскую базу в Дурресе (в 2010 г. парламент Албании разрешил вход в территориальные воды для военных кораблей Турции). Таким образом, турецкие военные базы за рубежом должны стать одним из символов мощи «новой Турции Эрдогана» и напоминанием о былых временах Османской империи, территории которой находились на трех континентах (Европа, Азия, Африка).
[i] Турция создала временную военную базу в Эль-Бабе, РИА Новости, 28.02.2017
[ii] Эрдоган рассказал, когда турецкие войска уйдут из Сирии, РИА Новости, 28.02.2017
[iii] СМИ: Эрдоган считает, что у России нет возражений по вопросу операции «Щит Евфрата, ТАСС, 18.02.2017
[iv] Türkiye K. Irak’ta üç askeri kamp kurdu, Sabah, 06.12.2015
[v] Uğur Ergan, Kuzey Irak’ta 2 bin Türk askeri, Hürriyet, 05.12.2015
[vi] Багдад и Анкара договорились вывести турецкие войска из Ирака, Аргументы и факты, 07.01.2017
[vii] В Турции рассказали о сроках вывода своих войск из Ирака, Российская газета, 09.01.2017
[viii] 12 причин для вторжения в Ирак с точки зрения Эрдогана, Mashregh, 18.12.2015
[ix] Эрдоган: Мосул был наш, Газета.Ru, 23.10.2016
[x] Erdoğan: Türkiye sadece Türkiye değildir, Hürriyet, 16.10.2016
[xi] Айк Габриелян, О турецко-иранской конкуренции на Ближнем Востоке, Фонд Нораванк, 01.06.2015
[xii] Турция открыла первую военную базу за рубежом, TRT, 30.09.2016
[xiii] ‘Türkiye gözünü Afrika’yadikti’, Ufuk Gazetesi, 08.01.2013
[xiv] 100 yıl sonra Türk askeri Katar’da, Yeni Şafak, 12.06.2015
[xv] Максуд Талыблы, Турецкая военная база на территории Азербайджана? — комментарии из Баку, EADaily, 23.07.2016