В последнее время наряду с поистине драматическими событиями в Ираке в мировых СМИ все чаще упоминается Иран, в конфликт вокруг ядерной программы которого все более активно втягиваются США, Западная Европа и Израиль. Этот конфликт оказывает немалое влияние на ситуацию на Ближнем Востоке, затягивая в тугой узел и без того сложные проблемы неспокойного региона.

Иран, причисленный четыре года назад президентом Дж. Бушем к странам «оси зла», испытывает возрастающее давление со стороны США, которые не без оснований подозревают его в тайной разработке ядерного оружия. Основанием же служит процесс обогащения урана для его, как утверждает Тегеран, последующего использования на строящейся в Бушере при содействии России атомной электростанции (АЭС). Обогащенный уран, как известно, может служить и начинкой для атомной бомбы. Иран в свое время подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и Дополнительный протокол к нему о проведении международной инспекции его центров ядерных разработок. При этом Тегеран аргументирует проведение процесса обогащения урана стремлением достичь независимости в обеспечении своих будущих АЭС необходимым топливом, поскольку мировое сообщество в настоящее время не гарантирует его надежные поставки Ирану. Однако США и их западноевропейские союзники, ссылаясь на пример Северной Кореи, которая вышла из ДНЯО, не доверяют Тегерану и требуют прекратить ядерные исследования.

В отличие от США, которые заняли крайне жесткую позицию в отношении иранской ядерной программы, Западная Европа, поддержанная Россией и Китаем, заявила о готовности решать эту проблему дипломатическим путем. 4 ноября 2004 г. Иран заявил, что приостанавливает процесс обогащения урана. В декабре в Брюсселе состоялись переговоры по иранской ядерной программе между Ираном и тремя ведущими западноевропейскими странами — членами Европейского союза (ЕС): Великобританией, Германией и Францией («ЕС-тройкой»). В ходе этих переговоров была достигнута договоренность о том, что Ирану в ответ на отказ от ядерных исследований (двойного назначения) были обещаны преференции в торговле, сфере безопасности и технологической помощи. Франция предложила Ирану помощь в создании механизма экспортного контроля, Германия обещала выработать для Ирана стратегию борьбы с наркотиками, Великобритания обязалась содействовать борьбе Ирана против терроризма.

Однако в ходе второго раунда в январе 2005 г. в Женеве «ЕС-тройка», вероятно, под нажимом США ужесточила свои требования, настаивая на свертывании всей ядерной программы и демонтаже соответствующих установок (завод по производству тяжелой воды в Араке). Она последовала совету главы МАГАТЭ Эль-Барадеи, который в декабре 2004 г. и январе 2005 г. в своих посланиях иранскому руководству «настаивал на качественном контроле за работой иранских центрифуг, несмотря на договоренность о замораживании процесса обогащения урана»(1). «Ничего, кроме полного прекращения усилий по созданию замкнутого ядерного топливного цикла, не может дать требуемой гарантии того, что иранская ядерная программа осуществляется в мирных целях», — заявили представители Великобритании, Франции и Германии 17 января 2005 г. в Женеве(2). Иран, в свою очередь, утверждал, что его ядерная программа и без того носит мирный характер и что Тегеран планирует к 2020 г. производить 7 тысяч мегаватт электроэнергии на АЭС(3).

Но западные дипломаты не считают рациональным для Ирана строить АЭС, учитывая наличие в стране больших запасов других источников энергии — нефти и газа. Однако иранцы возражают: газовые и нефтяные месторождения расположены вдалеке от крупных промышленных центров, поэтому атомная энергия может восполнить дефицит. Кроме того, нефть является невосполнимым источником, и мирное использование ядерных технологий может позволить Ирану экспортировать нефть. Тем не менее западные участники переговоров предложили Ирану осуществлять «контролируемую ядерную программу» без использования производимого в стране ядерного топлива. Иранцы отвергли это предложение, ссылаясь на свое стремление не зависеть от внешних поставщиков топлива.

Ужесточение позиции западных партнеров по переговорам обусловило неадекватную реакцию Ирана. «Если на переговорах не удастся достигнуть прогресса, — предупредил глава иранской делегации, секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана Хасан Рухани, — то мы не обязаны их продолжать». Иран твердо заявил о своем праве производить топливо для атомных реакторов АЭС, что разрешено ДНЯО. «Если даже США отменят свои санкции против Ирана (введенные в 1995 г. — В.К.) и гарантируют нам безопасность, — с решимостью заявил Хасан Рухани, — мы все равно не откажемся от программы обогащения»(4).

При этом США не приняли участия в переговорах, хотя и поддержали дипломатические усилия западноевропейцев, намереваясь передать вопрос об иранской ядерной программе на рассмотрение Совета Безопасности ООН.

Однако вскоре проблеме была придана новая острота: 24 января в своей инаугурационной речи президент США Дж. Буш заявил о том, что не исключает применения силы против Ирана, если тот не свернет ядерную программу. Особое внимание этой стране было уделено и в «Обращении к нации» Дж. Буша, где Иран был назван «главным мировым спонсором терроризма, государством, добивающимся создания ядерного оружия и лишающим свой народ свободы, которой тот добивается и заслуживает». Эта тема в последующем была развита новым госсекретарем США Кондолизой Райс, которая заявила, что Иран превратился в главное препятствие на пути к миру и стабильности на Ближнем Востоке и что следует помешать ему создавать ядерное оружие(5).

Эти заявления вызвали немалое беспокойство как в самом Иране, так и на Западе: жесткая позиция Вашингтона могла привести к срыву переговоров, третий раунд которых намечался в Женеве на середину февраля. Кроме того, вице-президент США Дик Чейни назвал Иран «одной из самых проблемных стран мира». Масла в огонь подлил известный американский журналист, лауреат Пулитцеровской премии Сеймур Херш, который в своей статье, опубликованной 16 января 2005 г. в журнале «Нью-Йоркер», сообщил о том, что США уже с лета 2004 г. силами спецподразделений проводят в Иране скрытые операции по обнаружению центров ядерных исследований.

Пентагон быстро отреагировал на эту информацию, заявив, что в статье «немало грубых ошибок», но не опроверг ее сути. Иранцы, в свою очередь, также косвенно подтвердили эти данные: на протяжении последнего полугода жители районов, расположенных вокруг ядерных установок, в том числе в районе Бушера и в провинции Исфахан, неоднократно наблюдали НЛО (неопознанные летающие объекты). Случаи появления НЛО участились в последние недели, особенно после заявлений руководителей американской администрации по поводу ядерной программы Ирана. Иранским ВВС и ПВО была дана команда сбивать появляющиеся в иранском воздушном пространстве любые неопознанные объекты(6).

Осуществление разведывательных полетов над Ираном не отрицается и в самих США. По сообщению газеты «Вашингтон пост», американские беспилотные средства уже в течение года совершают полеты в воздушном пространстве Ирана в поисках свидетельств разработки ядерного оружия. Кроме поиска ядерных объектов шпионские самолеты США проверяют «на прочность» состояние иранской системы ПВО. Как сообщает газета(7), беспилотные американские самолеты, очевидно, запускаются с аэродромов Ирака и используют радары, видео- и фотосъемку, собирая информацию, недоступную для военных спутников.

Заодно у США появилась идея использовать в своем противостоянии Тегерану иранскую оппозиционную группировку «Моджахедин-е хальк» (МХ), базирующуюся в Ираке. В настоящее время в лагере «Ашраф» к югу от Багдада содержатся 3850 членов этой группировки, которая числится в американском черном списке террористических организаций. Во время ирано-иракской войны 1980-1988 гг. она поддерживала режим Саддама Хусейна. Некоторые сотрудники Пентагона и разведслужб США рассматривают возможность подготовки из ее членов корпуса разведчиков, чтобы затем перебросить их в Иран для сбора информации о деятельности иранских властей, в первую очередь в области исследований по созданию ядерного оружия. Руководители группировки супруги Раджави охотно предложили свои услуги США, взамен предлагая вычеркнуть МХ из списка террористических организаций, разморозить ее счета в американских банках и дать ей возможность активно действовать. По данным журнала «Ньюсуик», ЦРУ возражает против использования членов группировки в качестве агентуры, считая их ненадежными. Пентагон, в свою очередь, заявил о том, что у него нет никакого «соглашения о сотрудничестве» с МХ и он не планирует использовать членов группировки ни в каком качестве(8).

Рост напряженности вокруг иранской ядерной программы вызвал понятную обеспокоенность Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), занимающегося мониторингом ядерных исследований в Иране. Однако его глава Эль-Барадеи призвал международное сообщество к сдержанности, заявив: «Мы должны исчерпать все возможные дипломатические средства до того как мировое сообщество задумается о каких-либо других акциях»(9).

Между тем откровенный нажим на Иран со стороны США, граничащий с угрозой, вызвал резкую реакцию иранского руководства. «Иранский народ не боится угроз со стороны США, — выразил уверенность духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в своем выступлении по радио, — и останется единым»(10). 9 февраля по его призыву в Тегеране на площади Свободы прошел грандиозный митинг, посвященный 26-летию исламской революции в Иране. Несмотря на холодную погоду и сильный снегопад, десятки тысяч жителей столицы собрались, чтобы послушать своего президента Сайеда Мохаммада Хатами о новом витке ирано-американского противостояния. «Весь иранский народ выступает в едином строю против любого нападения и угроз, — убеждал митингующих президент, — и любого агрессора в Иране ждет пылающий ад. Угрозы, которые вы слышите в эти дни, являются частью психологической войны и следствием их неудач. Мы не считаем себя униженными и не зависим ни от кого». На митинге было зачитано официальное заявление правительства: «Иранский народ не отступит ни на шаг от своего законного права производить и использовать ядерную энергию и отвергает любой шантаж, который преследует цель лишить иранцев этого права»(11).

Контрпродуктивность позиции, занятой президентом США, стала настолько очевидной, что это осознали и в самом Белом доме. В последующих выступлениях Дж. Буш всячески пытался подчеркнуть, что основная ставка все же делается на дипломатические средства, хотя опять же не исключал силового варианта. 6 февраля это подтвердил и вице-президент Дик Чейни в интервью агентству Fox News, но в более смягченном варианте: «Иранцы прекрасно знают, что мы против того, чтобы они получили ядерное оружие. Необходимо обдумать несколько вариантов на этот счет. Но мы не исключаем каких-либо альтернатив»(12). Наконец, раскручивать иранский узел взялась новый госсекретарь США Кондолиза Райс. В ходе своего восьмидневного турне по странам Западной Европы и Ближнего Востока в первой половине февраля 2005 г. она неоднократно затрагивала иранскую тему, хотя основная цель ее поездки предполагала устранение противоречий между США и Западной Европой в решении иракской проблемы.

Всячески избегая использовать термины «силовой вариант», «силовое решение», она заявила о том, что такая акция «просто не стоит в сегодняшней повестке дня». Оставляя за кадром вопрос о вероятности использования силы в отношении Ирана, госсекретарь, тем не менее, не отошла от общей жесткой линии Вашингтона. На встречах с официальными лицами из Европейского союза и НАТО в Брюсселе она жестко настаивала на принятии Ираном условий, предложенных ему Великобританией, Францией и Германией, то есть на полном прекращении ядерных исследований, которые могут привести к созданию ядерного оружия. В случае отказа Ирана она грозила передать вопрос на рассмотрение Совета Безопасности ООН, недвусмысленно намекая на возможность применения против Тегерана санкций(13).

Помимо привлечения ООН к иранской ядерной программе, в США рассматривается вопрос о применении новых собственных санкций в отношении Ирана. По сообщению агентства РИА «Новости» от 11 февраля, в сенат США внесен законопроект «Акт о поддержке свободы в Иране». Законопроект предусматривает расширение односторонних санкций США против зарубежных компаний, инвестирующих средства в нефтяные проекты в Иране, и выделяет 10 миллионов долларов на «содействие продемократическим группам, выступающим против нынешнего иранского режима». В законопроекте подчеркивается необходимость оставить в силе все введенные ранее и действующие сейчас санкции США в отношении Ирана, касающиеся программ по созданию оружия массового уничтожения. В середине января аналогичный законопроект от имени пятидесяти конгрессменов — республиканцев и демократов — был внесен в палату представителей конгресса США.

Несмотря на такого рода сильнейший нажим со стороны Запада, 13 февраля Иран заявил, что он отвергает предложение о сворачивании ядерных исследований. Представитель министерства иностранных дел Ирана Хамид Реза Асефи подтвердил, что Иран не прекратит строительство реактора по производству тяжелой воды в Араке в обмен на предлагаемый ему со стороны ЕС реактор по производству легкой воды.

Жесткая позиция Вашингтона, которую он продолжает занимать в отношении ядерной программы Ирана, вынуждает Тегеран искать эффективные пути противодействия. И хотя угрозы использования против него силы носят гипотетический характер и расцениваются как психологический нажим, в Иране всерьез рассматривают вероятность стать объектом военного нападения. Его руководители предупреждают, что такая акция не останется без ответа. «Мы просили европейцев предупредить их американских союзников не играть с огнем» — от имени своего правительства заявил представитель МИД Ирана Х.Р. Асефи. Эта позиция Тегерана была подтверждена и Х. Рухани, главой иранской делегации на переговорах с ЕС: «Если США или Израиль нападут на Иран, то он ответит на это и ускорит усилия по дальнейшему развитию ядерной технологии». «Но я не думаю, что США пойдут на такой риск, — заключил он. — Они знают наши возможности отразить такое нападение»(14). Твердую и непримиримую позицию занимают и иранские военные. «Имея опыт ведения войны с Ираком, в случае любого нападения мы нанесем поражение любому агрессору менее чем за две недели», — заявил командующий наземными силами Корпуса стражей исламской революции бригадный генерал Мохаммад Али Джафари(15).

В условиях нарастающего давления на Иран, обвиняемый Западом в том, что он стоит на пороге создания ядерного оружия, вполне следует ожидать адекватную реакцию Тегерана. И чем большая лавина угроз накатывается на эту страну, тем все более решительно задумываются иранские власти об оружии устрашения, исключая, как они утверждают, его ядерный вариант.

В конце декабря 2004 г. завершились длившиеся неделю маневры военно-воздушных и сухопутных сил Ирана в пяти южных и западных провинциях страны. Они привлекли немало иностранных журналистов, которые расценили их как массированную демонстрацию высоких технологий и оперативной мобильности, включая силы быстрого реагирования, эскадрильи вертолетов, транспортировку грузов по воздуху, ракеты, а также сотни танков и десятки тысяч солдат и офицеров с боевым снаряжением. Одновременно специально созданные призывные пункты зарегистрировали 25 тысяч добровольцев, готовых стать шахидами в случае вероятного нападения на страну, открыв фронт «асимметричной войны».

В планах прямого американского вторжения, о возможности которого немало говорят в последнее время в мировых СМИ, Иран, похоже, видит прямое повторение сценария военной кампании в Ираке с применением превосходящих сил, в первую очередь американских ВВС, кампании, направленной на достижение быстрой победы над явно более слабой страной. Изучив опыт войны 2003 г. в Ираке, ирано-иракской войны 1980-1988 гг. и конфронтации с США в Персидском заливе в 1987-1988 гг., иранцы разрабатывают формулу вязкой, комплексной оборонной стратегии, позволяющей получить преимущество над военной машиной сверхдержавы, максимально используя такие факторы, как численное превосходство наземных войск, партизанскую тактику, сложный рельеф и т.д., то есть те сферы, где США явно проигрывают.

По данным широко разрекламированной статьи «Иран играет в войну» (“Iran war game”), опубликованной в американском журнале “Atlantic Monthly”, стоимость военной операции против Ирана составит ничтожные несколько десятков миллионов долларов. Эта цифра базируется на расчете одноразового «хирургического удара», который будет сочетать ракетные удары, воздушные бомбардировки и скрытые операции. Однако такая акция не учитывает важную составляющую иранской оборонной стратегии, которая предусматривает «расширение театра военных действий» с целью нанесения возрастающего ущерба вторгшемуся врагу, включая удары по структуре военного командования США в Персидском заливе.

Согласно иранской контрстратегии «непрерывного действия», намерения США провести ограниченную военную операцию с целью уничтожения иранской системы военного командования как прелюдии к систематическим ударам по важнейшим военным целям будут сорваны «переносом войны на их плечи», как выразился один из иранских стратегов, обращая внимание на уязвимость структуры военного командования США, базирующегося в южной части Персидского залива. По данным иранских военных кругов, в течение последних нескольких месяцев истребители США неоднократно нарушали воздушное пространство Ирана в провинции Хузистан, проверяя на прочность иранскую систему противовоздушной обороны.

В настоящее время создание мобильных баллистических ракет играет решающую роль в военной стратегии страны, опять же исходя из опыта войн 1990-1991 гг. и 2003 г. в Ираке: во время операции 1990 г. иракские ракеты достигли границ Израиля, и американские зенитные комплексы «Пэтриот» показали свою неэффективность в их перехвате. По признанию тогдашнего командующего американскими войсками в Заливе генерала Норманна Шварцкопфа, охота за иракскими «скадами» потребовала значительных усилий со стороны ВВС международной коалиции и была подобна поиску «иголки в стоге сена».

По утверждению министра иностранных дел Ирана Камаля Харрази, в настоящее время, согласно современной военной доктрине Ирана, страна полагается на высокоточные ракеты большого радиуса действия «Шахаб-3» и «Фатех-110», которые могут «поразить цели в Тель-Авиве».

Если говорить об истории создания этих ракет, то факты таковы: в 1985 г. Иран разработал артиллерийскую ракету «Огаб» с радиусом действия 50 км, затем два типа ракеты «Мушак» дальностью 120 км и 160 км в 1986-1987 г. и 1988 г. соответственно. В 1988 г. иранцы начали сборку ракет «Скад-Б», а в 1991 г. технические специалисты из Северной Кореи усовершенствовали процесс сборки ракет, доведя его до уровня производства. Иран, однако, не перешел на производство «скадов». Скорее всего, в последующем на их базе он начал производить ракеты «Шахаб-3» и «Шахаб-4» дальностью 1300 км и 2000 км соответственно. В июле 1998 г. «Шахаб-3» прошла испытания (запуск) и вскоре предполагается увеличить ее дальность более чем до 2000 км, то есть она может достигать Центральной Европы.

Благодаря высокому росту доходов вследствие повышения цен на нефть, которые составляют более 80% годового бюджета страны, военные расходы Ирана в 10 раз превысили аналогичные показатели его арабских соседей — членов Совета сотрудничества стран Персидского залива. Ныне почти все арабские государства обладают тем или иным типом усовершенствованных ракетных систем: Саудовская Аравия — CSS-2/DF, Йемен — SS-21, «Скад-Б».

Что касается Ирана, то наличие у него арсенала баллистических ракет дает ему ряд преимуществ: первое, они относительно дешевы и производятся на отечественных предприятиях, что предполагает незначительную внешнюю зависимость и, соответственно, отсутствие давления со стороны американского «контроля за экспортом ракет». Второе: ракеты мобильны и могут быть легко укрыты от противника. Третье: они имеют преимущество перед истребителями-бомбардировщиками, дислоцирующимися на фиксируемых средствами слежения авиабазах. Четвертое: ракеты могут быть запущены задолго до того, как противник обнаружит их запуск. Особенно это касается ракеты «Фатех-10» с большим боезарядом, для развертывания и запуска которой требуется лишь несколько минут. Пятое: ракеты могут привести к замешательству, обладают уникальной ударной силой, которая может затруднить реализацию самых совершенных планов военных действий. Так случилось в марте 2003 г., когда Ирак нанес ракетный удар по американским боевым частям, дислоцированным на иракско-кувейтской границе, и вынудил США изменить первоначальный план нанесения воздушных ударов до ввода в действие наземных сил.

Поэтому любое нападение США на Иран скорее всего будет встречено в первую очередь ответными ракетными ударами, которые, вероятно, захватят и страны южной части Персидского залива, где будут размещены американские войска, а также любую другую страну, к примеру Азербайджан, Ирак или Турцию, если они разрешат американцам использовать свою территорию или воздушное пространство. Разумеется, эти страны будут предупреждены Ираном о тяжелых последствиях, которые ожидают их экономику, если они окажут содействие иностранному агрессору.

Еще одним элементом иранской военной стратегии является «расширение дуги кризиса» до Ирака и Афганистана, где Иран пользуется большим влиянием. Цель — подорвать опору США в регионе в надежде создать эффект «домино», когда вместо вторжения в Иран США будут фактически терять территории вследствие, в частности, «утоньшения» и растягивания их воинских контингентов. К этому можно добавить психологическую войну. Примером опять же может служить ситуация в Ираке, где психологическая война США, развернутая накануне вторжения, привела к расколу между верхушкой иракской армии и баасистским режимом с народом. Эта война имела и выраженный международный характер: США удалось мобилизовать членов Совета Безопасности ООН и другие страны для обсуждения мер против режима Саддама Хусейна под предлогом нахождения и ликвидации оружия массового уничтожения (ОМУ).

Иранская же контрпсихологическая война, полагает бывший замминистра иностранных дел Ирана Аббас Малеки, предусматривает использование страха смерти у американских солдат, у которых, как правило, нет серьезной мотивации воевать не обязательно с целью защиты своей страны. Война против Ирана непременно вызовет необходимость введения всеобщей или частичной мобилизации в США, без которой они вряд ли смогли бы вести войну в Ираке и Афганистане. Введение мобилизации означало бы призыв многих недовольных молодых солдат, подверженных влиянию иранской контрпропаганды, которая рассчитана на отсутствие мотивации по защите своей родины, не говоря уже о войне за интересы Израиля.

Уже сегодня Иран считает себя объектом американской психологической войны, когда США пытаются спекулировать на недовольстве безработной части иранской молодежи. Большую роль в психологической войне Вашингтона играет систематическая дезинформация: США в три раза увеличили объем радиовещания на Иран и, по данным недавних докладов в конгрессе, серьезно усилили финансовую поддержку различных иранских оппозиционных ТВ и интернет-программ. Уже сейчас вокруг Ирана сжимается «пояс безопасности», создаваемый США, которые используют для этого военные базы в Ираке, Турции, Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, а также в Кувейте, Саудовской Аравии, Катаре, Бахрейне, Омане и на острове Диего Гарсия.

Что же касается иранской стратегии устрашения, якобы включающей ядерное оружие, то среди большей части иранской элиты существует консенсус по вопросу о том, что Ирану не следует создавать ядерное оружие. Она исходит из убеждения, что у Ирана все равно не будет ядерного средства устрашения, достаточного для того, чтобы противостоять превосходящей мощи США с их тысячами тактических ядерных ракет.

Тем не менее после того как Иран предоставил свою ядерную программу для международной инспекции и приостановил программу обогащения урана в соответствии с подписанным в Париже в ноябре 2004 г. соглашением между ним и Европейским союзом, за океаном не прекращается беспокойство по поводу наличия у Ирана скрытой стратегии устрашения Америки, которая не подписала парижское соглашение, оставив за собой право передать вопрос об иранской ядерной программе на рассмотрение Совета Безопасности, и размахивает оружием с явной угрозой в адрес Ирана.

Время от времени, однако, посредством публикаций, особенно в «Нью-Йорк таймс», информационных сообщений, которые содержат провокационные названия типа «США против ядерного Ирана», США наращивают антииранскую кампанию, разжигая беспокойство по поводу национальной безопасности у тех групп иранского населения, которые считают, что «ядерные средства устрашения» могут стать основой национальной стратегии выживания.

Что касается этих групп населения, то в Иране растет понимание того, что неважно, насколько Иран соглашается с требованиями МАГАТЭ: США, включившие Иран в придуманную ими «ось зла», целенаправленно сеют семена своей следующей войны в регионе. Все это совершается в рамках старого обвинения Ирана в поддержке терроризма и его причастности к взрывам в Саудовской Аравии в 1996 г., несмотря на то, что саудовские власти официально опровергли эти обвинения.

Отсюда информация об иранском «протоядерном устрашении», в соответствии с которой способность Ирана обогащать уран приравнивается к «способности создать ядерное оружие» в относительно короткие сроки, что должны принять во внимание противники Ирана, помышляющие нанести удар по его ядерным установкам. И чем дольше США и Израиль будут угрожать Ирану, тем больше будет у него аргументов в пользу конверсии процесса обогащения в нечто реально ядерное.

Военная угроза Ирану наносит ущерб его экономике, препятствуя вливанию в нее иностранных инвестиций и вызывая утечку национального капитала, что вынуждает иранских экономистов предлагать национальным предпринимателям адресовать свои жалобы на США международному трибуналу. Это вполне реально, и иранцы могут создать новый правовой прецедент. Иран не может долго мириться с ухудшающимся инвестиционным климатом, который возник как следствие военной угрозы. Асимметрично отвечая на нее путем угрозы применения собственной стратегии устрашения, которая может увеличить риски капиталовложений американских союзников в регионе, Иран может изменить ситуацию с их инвестициями.

Пороки военной машины США состоят в том, что она часто не замечает встречного движения, которое сама генерирует. Так это было, например, с Кубой, народ которой в течение полувека находился в экономической блокаде; с алжирскими националистами, которые боролись с французским колониализмом в 50 – 60-е годы; а сейчас с иранским народом, который находится в незавидной ситуации и направляет все свои помыслы на то, как выжить в условиях приближения лавины военной мощи США, руководимых «ястребами», твердящими о своей объективности в вопросе об иранской ядерной программе. Однако многие в Иране верят, что это не более чем псевдообъективность, используемая для того, чтобы удовлетворить агрессивный милитаризм политики США. Остается надеяться, что эта машина не скоро двинется в сторону Ирана, а Иран, «страна третьего мира», на всякий случай будет делать то, что может, чтобы приготовиться к кошмарному сценарию.

А пока Иран остается тверд в своей решимости продолжать ядерные исследования в рамках международных норм, в том числе процесс обогащения урана, планируя построить семь атомных станций, что подтвердил 16 февраля 2005 г. секретарь Высшего совета безопасности Ирана Хасан Рухани.(16)

1) EU warns Iranians over N-fuel cycle work. “Daily Times” (Pakistan), February 9, 2005.
2) EU calls on Iran to dismantle fuel cycle work – diplomats. AFP, January 27, 2005.
3) Ibid.
4) Iran ‘to retaliate if US attacks’. BBC, February 7, 2005.
5) Tayyab Siddiqui. US-Iran nuclear stand off. “Dawn”, February 16, 2005.
6) Kiran Chaube. UFO Sightings over Iranian nuclear installations. “India Daily”, December 26, 2004.
7) Iftikhar Ali. US sends drones to probe Iran for N-arms. “Nation” (Pakistan), February 14, 2005.
8) U.S. Seeking Members of Iranian Group MEK to be Operatives Against Tehran. “Newsweek”, February 6, 2005.
9) Watchdog urges patience over Iran. BBC, January 29, 2005.
10) Khamenei brushes aside US threats. “The International News” (Pakistan), January 29, 2005.
11) Tayyab Siddiqui. US-Iran nuclear stand off. “Dawn”, February 16, 2005.
12) Invaders to find burning hell in Iran: Khatami. “Dawn”, February 10, 2005.
13) Rice warns Iran of UN sanctions. BBC, February 9, 2005.
14) Iran ‘to retaliate if US attacks’. BBC, February 7, 2005.
15) Iran vows ‘astonishing’ response to any US, Israeli attack. AFP, January 26, 2005.
16) Иран: планы обогащения урана и строительства семи АЭС. ИТАР-ТАСС, 16. 02.2005 г.