25 мая 2017 года в Брюсселе состоялся однодневный саммит блока НАТО, в котором приняли участие представители 28 государств. И если раньше Турция считалась, а вероятно и являлась, вполне надёжным рубежом на южном фланге НАТО, то в последние годы, она же стала одним из самых строптивых и местами весьма непредсказуемых членов альянса.

Это произошло в результате комбинации целого ряда факторов – в том числе, ввиду политики президента США Обамы по снижению активности США на Ближнем Востоке, а также в силу заметно возросших амбиций и стремления заполнить вакуум силы со стороны Турецкой Республики. Не стоит также сбрасывать со счетов независимую личность Р.Т.Эрдогана, которая, как ни относись к турецкому президенту, уже оказалась вписана в турецкую историю.

Успешно прошедший, для правящей Партии справедливости и развития (ПСР), референдум по вопросу конституционных поправок лишь добавил ускорения турецкому руководству на пути к поставленным целям, которые, помимо всего прочего, включают рост своего политического, экономического и военного влияния, как минимум, в региональном масштабе. Роль статиста Турцию в НАТО, очевидно, не устраивает. С другой стороны, ключевым партнёром США в узловой точке событий в регионе – Сирии – Анкара тоже стать не может. Отсюда и многочисленные и скептические вопросы обозревателей в адрес НАТО. Хотя, вспомним, как они все дружно апеллировали в сторону альянса, в плане коллективной безопасности, в первые дни российско-турецкого самолетного кризиса ноября 2015 года.

Итак, что же заботит турецких проправительственных обозревателей в эти дни в связи с Североатлантическим альянсом?

Разумеется, первостепенным вопросом является борьба с терроризмом и способность НАТО противостоять этой, на глазах возрастающей, угрозе. Причем, на основе консенсуса, достигнутого между странами-участницами. И не дожидаясь ответа раздается мнение о том, что консенсус вряд ли может быть достигнут, с учётом того, что страны, образующие костяк НАТО, рассматривают глобальный терроризм в качестве новой формы войны, а, следовательно, не видят в контролируемых ими террористических группировках угрозы лично для себя ( что тут турки имеют в виду, думается, и без дальнейших пояснений понятно — В.К.).

Как отмечается, с терактом в Манчестере, характерным образом произошедшим непосредственно перед саммитом, террор окончательно глобализировался. Однако, вряд ли такой инструмент как НАТО, созданный в условиях и под условия Холодной войны, может дать ему адекватный отпор (то есть, Турция выступает не только по вопросу архаичности ООН и Совбеза ООН, но и по поводу моральной устарелости НАТО — В.К.). И, даже более того, ряд членов НАТО продолжает поддерживать террористические группировки.

Кроме того, как пишется, сегодня конвенциональное, химическое и ядерное оружие является одним из самых эффективных способов экономического влияния, производства и получения технологий, и контроля за мировым рынком. Тот, кто получает произведенное оружие и технологии, не является независимым от его производителя, читай, стоящих за ним государств. Этот круговорот оружия является прямым отражением нового глобального передела.

Шагающий, параллельно этому вооружению, террор наносит гуманизму даже больший ущерб, чем конвенциональная война. И, как пишут турецкие обозреватели, в НАТО должны принять меры по ограничению оборота конвенционального оружия, поскольку альянс не может больше действовать как структура времен Холодной войны при полном осознании того факта, что глобальная война не разразится, в упор не видя идущей войны нового типа.

Вся история НАТО коррелируется с тем или иным политическим и экономическим периодом. НАТО после завершения Холодной войны дало старт новой эпохе в Восточной Европе и Ближнем Востоке с 1991 года до 11 сентября 2001 года. Эта стратегия начала «спотыкаться» в 2001 году, несмотря на вторжение в Ирак. Брексит послужил самым явным индикатором начавшейся дефрагментации в ЕС, осью которого являлись США. Германия же остается одна в континентальной Европе, прямо как перед Второй мировой войной и она «подпольно» работает над новой военной доктриной в Восточной Европе и в Турции (не первый раз мы видим подобные выпады в адрес Берлина со стороны Анкары — В.К.). Вот в чем, по мнению турецких обозревателей кроется истинная причина ситуации вокруг базы Инжирлик.

Германии удалось объединением с восточной частью страны поправить профицитность своей индустрии, впрочем ненадолго. Далее, Германия превратила Югославскую гражданскую войну в Балканскую, делая второй, крупнейший в своей истории, бросок на Восток.

Следующим шагом Запада, с идеологического благословения З.Бжезинского, должна была стать «балканизация» Ближнего Востока, в который входит побережье Северной Африки, Турция, Аравийский полуостров, весь Кавказ и российские «широкие степи» с их огромными залежами энергоносителей. Как отмечают турецкие обозреватели, сегодня этот план провалился и во многом благодаря Турции, которая воспротивилась складывающейся ситуации, и выбрала «дальнейшую демократию и благосостояние».

На этом фоне, как подчеркивают турецкие обозреватели, саммит НАТО имеет историческое значение с целым рядом вопросов, которые звучат в адрес альянса: как институты безопасности НАТО используются на благо стран, таких как Турция, которые граничат с «вечной гражданской войной» и которые уязвимы со стороны террористических организаций? Как будет НАТО расценивать наметившееся движение в сторону балканизации (региона Ближнего Востока — В.К.) – окажется ли заинтересованной стороной или же будет рассматривать эти «бунты» в рамках евроатлантических ценностей? И будет ли США настаивать на дальнейшей поддержке террористических организаций, таких как  курдские «Отряды народной самообороны»  (ОНС)?

Подводя черту, то, что мы наблюдаем – нарастающий скепсис, после провальной встречи между Д.Трампом и Р.Т.Эрдоганом, в адрес не только уже США (и Европы, как это было раньше), но и в целом НАТО. Впрочем, зная «разворотливость» турецкого внешнеполитического курса, этот тренд вряд ли должен рассматриваться руководством Российской Федерации в качестве «возможности».