Блокада Катара и изменилась ли Турция?

Накануне проправительственное турецкое издание Daily Sabah в разделе «Колонки авторов» опубликовало статью под заголовком «Турция многому научилась в ходе арабской весны». Представляется, что данный материал является одной из, впрочем не единственных, попыток ответить на вопрос, какие изменения претерпевает современный внешнеполитический курс Турции на фоне провалов периода с 2011 по 2015 г. с их новоосманской риторикой и большими амбициями, причем не только региональными, но уже и глобальными.

Провалы эти были настолько очевидны, что, в немалой степени под их влиянием, потребовалось удаление министра иностранных дел и впоследствии премьер-министра Ахмета Давутоглу с большой внешнеполитической арены, с заменой его на более технократичного премьера Бинали Йылдырыма. И, разумеется, имидж нынешнего министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу не идет ни в какое сравнение с одиозностью его предшественника. Возвращаясь к упомянутой выше статье: автор, очевидным образом, придерживается той точки зрения, что Турция «сделала и сдала своё домашнее задание» и, выражаясь уже его словами: «Турция – не та самая Турция, которая была застигнута врасплох арабской весной 2010 года». Сразу хочется заметить, что «расплоха» в действиях турецкого руководства того периода не наблюдалось – напротив, был сделан геополитический расчет (верный или не верный – уже сейчас ответ на этот вопрос очевиден — В.К.) и события в арабском мире были оценены в качестве исторического шанса. Однако, передадим слово автору материала – Фахреттину Алтуну.

Как он отмечает, невзирая на то, что «либеральные писаки» Запада восхваляют Турцию прошлого и только ждут возможности для того, чтобы поносить сегодняшнюю Турцию, правда состоит в том, что произошедшие изменения пошли на пользу стране. Далее автор поясняет свой тезис.

Так, он указывает, что в 2010 году Турция не была способна избавиться от того разлома, который существовал в государственной структуре. Что не дало возможности государству сформировать восприятие общей угрозы, и дистанция между гражданскими политиками и военной бюрократией проявилась вне Турции, как отсутствие политики ( сложно понять, о каком отсутствии политики говорит автор – политика, вне зависимости от знака, у Турции была и довольно чёткая и определялась она отнюдь не «военной бюрократией» — В.К.).

В свою очередь, это сделало Турцию «ломкой» и подверженной «интервенциям и манипуляциям» со стороны региональных и глобальных игроков. Сегодня же, особенно после 15 июля 2016 года, сотрудничество внутри государственных институтов налажено и военная бюрократия приняла лидерство государственных политиков. Таким образом, все государственные игроки будут выступать с единой позиции касательно рисков и угроз.

Вторая разница, как пишет автор, заключается в том, что в 2010 году фундаменталистское движение Ф.Гюлена просочилось в государственные институты и никто не отдавал себе отчет в том, какой урон наносит эта секретная группа, будучи в состоянии терроризировать значительную часть политиков и бюрократов. И лишь в 2013 году под руководством Р.Т.Эрдогана началась «эффективная борьба» и очищение государственного аппарата. Ответом на что стала попытка военного переворота 15 июля 2016 года под руководством Фетхуллаха Гюлена. К настоящему моменту присутствие этой группы, получившей название FETO, в государственном аппарате сведено к минимуму, а в военных структурах, силах безопасности и судебных органах влияние серьёзно ограничено.

Третья разница, как пишет автор, состоит в том, что правящая Партия справедливости и развития, придя к власти в 2002 году, вплоть до 2010 года не переживала ни одного заметного внешнеполитического кризиса. Имидж и партии и её лидера был позитивным, но развитие ситуации в 2010 году в корне его изменило. Те самые люди, кто указывал на Турцию, как на модель демократизации (региона — В.К.) начали говорить о стране, находящейся в процессе скатывания к авторитаризму.

В 2010 год государство, в силу своего потенциала и менталитета, считало, что оно может проводить свою внешнюю политику лишь опираясь на «мягкую силу». В силу этого Турция имела хорошую репутацию как в исламском мире, так и на Западе, а у Р.Т.Эрдогана был положительный образ на улицах арабского мира.

В короткий период времени, стало ясно то заблуждение, в котором пребывала Турция – в то время как страна пребывала в своем слабейшем состоянии, она считала себя сильной, как никогда. В результате, Турция была застигнута врасплох арабской весной, за что и горько поплатилась. Турция просто наблюдала как растет радикализм, фанатизм и терроризм. Испытывая желание вмешаться, инструменты в руках государства были недостаточными.

И далее автор делает следующее утверждение: в той точке, в которой страна находится в настоящее время, Турция в состоянии одновременно использовать полный спектр инструментов – мягкую, жесткую и умную силу. Более того, Турция многому научилась в ходе арабской весны и, в особенности, в ходе гражданской войны в Сирии. И это проявило себя прямо на политике Р.Т.Эрдогана, не имея ввиду, конечно, то, что политика Турции совершит «полицейский разворот» в Сирии или в Египте. Однако, уже понятно, что Турция будет предпринимать более сбалансированные внешнеполитические шаги и не будет формировать внешнюю политику основываясь на мнении лишь одного игрока.

Ситуация вокруг катарского кризиса и, в частности, турецкий подход полностью вписывается в изложенное выше. Турция – против того, чтобы представлять Катар в качестве страны, поддерживающей терроризм, и против его изоляции. Турция верит, что дестабилизация Катара наносит угрозу миру в регионе. В то же самое время, поддерживая Катар, Турция не отказывается от того, чтобы вести диалог с другими игроками и развивает с ними свои двусторонние отношения.

И далее автор заключает, что он, разумеется, в курсе наличия тех, кто пытается говорить о катарском кризисе в контексте «вымышленной» турецко-катарской оси и приписывает беды региона этим двум странам. Да и Турция «не обманута этим».

Итак, подводим черту под самыми интересными тезисами изложенного выше. Их, собственно, два:

  1. Готовность Турции использовать все инструменты на внешней арене от мягкой до жесткой силы. И это правда, впрочем, скорее психологически, ибо для фактических шагов всё же требуется альянс с глобальными игроками. Впрочем, становится понятна мысль автора о том, что Турция лишь ужесточает свой внешнеполитический курс и уроки прошлого ей восприняты лишь в этом контексте.
  2. Гибкость Турции в катарском вопросе (в отличии от Египта и Сирии). Сравнение трех случаев вряд ли уместно – оставим его на совести автора, ибо отношения с Катаром у Турции особые. Равно как особые отношения у нее с арабским миром. Так что попытка Турции «усидеть» на двух стульях здесь вполне понятна и не имеет никакого отношения к большей сбалансированности её внешнеполитического курса.
62.82MB | MySQL:102 | 0,567sec