Сегодняшний Афганистан демонстрирует два лица процесса постталибского восстановления и развития. Одно из них, в основном для внешнего потребления, дает пищу для умеренного оптимизма. Другое – то, что видят и переживают простые афганцы, вполне может дать основания для вывода о безысходности усилий правительства Х. Карзая и международного сообщества по возрождению измученной войной страны. Это касается всех сфер жизни Афганистана – его экономики, внутренней и внешней политики, социальной сферы, построения новой государственности, внедрения демократических норм и ценностей в общественно-политическую жизнь.
Безусловно, три с половиной года, прошедших после ликвидации одиозного режима талибов, существенно изменили Афганистан. В этом с неуемным энтузиазмом пытается убедить нас представитель ооновской организации ЮНИСЕФ в Афганистане, предположительно, как и вообще ооновские официальные лица, не склонный преувеличивать и быть чрезмерно оптимистичным. Вот что он увидел в Афганистане в январе 2005 г. после годичного отсутствия в стране: «Оглядываясь на эти три года в Афганистане, я размышляю о поразительных изменениях, которые сам наблюдал. Как представитель ЮНИСЕФ я получил роскошные возможности совать нос в широкий диапазон разных сфер деятельности и сообщать о них внешнему миру. Я провел многочисленные брифинги по поводу сокращения случаев заболеваемости оспой и корью среди детей, уменьшения подрывов на минах, резкого роста числа детей, посещающих школу. Я до сих пор не могу без учащенного сердцебиения вспоминать тот день в 2002 г., когда я и мои коллеги видели, как первые девочки вернулись в школу.
Я беседовал с бывшими солдатами-подростками, ныне обретающими профессию плотника; проследовал вдоль подножья Гиндукуша, наблюдая, как распределяется помощь школам; обследовал проекты, в рамках которых вдовы и другие женщины получили возможность зарабатывать, используя свои права впервые за последние десять лет; я выступал с заявлениями, в которых положительно оценивались обязательства, принятые правительством по разработке законодательства о правах детей, и его приверженность важнейшим международным конвенциям, что в ряде случаев могло бы служить примером для других стран. Сделано много прогрессивных шагов. И теперь, когда еще один год подошел к концу, самое время отметить, насколько улучшилась жизнь многих детей. Учитывая то, что история Афганистана полна конфликтов и хаоса, эти изменения приобретают даже большее значение»(1).
Попробуем посмотреть на другие явления и процессы в Афганистане глазами ооновского чиновника. Действительно, как он свидетельствует, за эти годы достигнуто немало успехов, особенно в политической сфере. Крупнейшие события ушедшего года: принята конституция и страна получила легитимного президента, который сформировал новое правительство, «из которого удалены полевые командиры (warlords) и в состав которого включены технократы, способные продвигать реформы».
Х. Карзай подобрал высокообразованных министров, возможно, в угоду западным донорам, желающим видеть реформируемый Афганистан, сократил число министров с 30 до 27 человек. Девять из них имеют ученую степень, к тому же кабинет этнически сбалансирован. Президент включил в состав правительства бывшего полевого командира Исмаил-хана, сняв его с поста губернатора Герата в сентябре 2004 г. Он получил должность министра энергетики. Президент также сохранил в новой структуре власти министра иностранных дел д-ра Абдуллу, но вывел министра финансов Ашраф Гани Ахмадзая, назначив вместо него Анвара Абдул Хака Ахади, который получил высокие оценки аналитиков Запада за восстановление Центрального банка Афганистана. Единственная женщина, которая была кандидатом на пост президента на выборах 9 октября 2004 г., Масуда Джалал, стала министром по делам женщин.
Еще одно назначение, вероятно, также получившее одобрение Запада, — Абдуррахим Вардак на посту министра обороны. Воевавший против советских войск в рядах моджахедов с 1980 г. и позже эмигрировавший в США, А. Вардак был ключевой фигурой в реализации поддержанной ООН программы по демобилизации, разоружению и реинтеграции (DDR), в рамках которой к настоящему времени разоружены более 35 тысяч бывших боевиков – более половины их общей численности(2).
Карзай оставил на посту министра внутренних дел Али Ахмада Джалали в стремлении усилить крыло реформаторов, которые могут стать ядром сильного правительства при выполнении задач по восстановлению закона и порядка и ликвидации процветающего наркотрафика. А.А. Джалали, как и шесть других его коллег, отказался от второго гражданства (стран, где он находился в эмиграции).
Президент учредил новое министерство по борьбе с наркотиками, поставив во главе ведомства инженера, бывшего замминистра по делам беженцев Хабибуллу Кадери. Пуштун, как и сам Карзай, новый министр получил задачу покончить с производством наркотиков в Афганистане, ставшем мировым лидером по производству и торговле героином.
На первом заседании кабинета министров, состоявшемся в последнюю неделю декабря 2004 г., Х. Карзай призвал министров не участвовать в политике и посвятить себя восстановлению страны. Он подчеркнул, что кабинет должен быть лоялен афганскому народу, а не интересам племенных или региональных групп. Борьба против наркотиков, заявил президент, явится мерилом успешной деятельности правительства.
Прогресс, настаивает ооновский оптимист, очевиден и в других сферах, в частности, в образовании. В афганских школах отмечается рекордное число новых учеников: согласно данным ЮНИСЕФ, общее число учащихся достигло 4 миллионов. По меньшей мере, треть из них составляют девочки. Правительство планирует по мере необходимости строить каждый год еще по 2 тысячи школ в течение пяти лет.
Не меньший оптимизм излучает президент Х. Карзай. Вот выдержки из его выступления на Форуме по международному развитию, прошедшем с 4 по 6 апреля 2005 г. в Кабуле. «За последние три года при содействии мирового сообщества мы добились значительных успехов. Заметно улучшилось положение с безопасностью, являющейся предпосылкой успехов в других областях. Будучи частью международной антитеррористической коалиции, мы ослабили терроризм в Афганистане. Ускоряется процесс подготовки и создания Национальной армии и национальной полиции. Мы почти закончили изъятие оружия (у незаконных вооруженных формирований). Разоружены около 45 тысяч бывших боевиков.
За этот период около 3,8 миллионов афганских беженцев вернулись на родину. Мы провели две Лоя джирги, принята новая конституция, прошли президентские выборы с широким участием населения. В сентябре, как сообщила Объединенная избирательная комиссия, состоятся парламентские выборы. Сегодня в Афганистане демократия пускает свои корни: у нас свободная пресса и люди пользуются свободой слова после стольких лет угнетения.
В национальной экономике отмечается рост: в 2002 г. – 29%, в 2003 г. – 16%, в 2004 г. – 8%. Этот рост стал возможен благодаря реформам, в том числе финансовой. Утверждена новая валюта, проводится институциональная реформа, улучшаются правовые условия для инвестиций в частном секторе… Увеличивается занятость, так же как средняя зарплата. Неуклонно растет наша торговля, особенно с соседними странами. К примеру, торговля с Пакистаном за эти три года выросла с 50 миллионов до почти 1 миллиарда долларов. Торговый оборот с Китаем достиг 300 миллионов долларов.
Улучшается и расширяется система здравоохранения. В рамках Программы национальной солидарности услуги в области медицинского обслуживания распространились на 7,5 тысяч деревень, жители которых составляют четверть всего населения страны. Вакцинацию прошли около шести миллионов детей. Общим медицинским обслуживанием охвачена практически более половины страны. Успехи в области образования: в Афганистане достигнута самая высокая за всю его историю численность учащихся: сегодня в стране функционирует 7000 школ, которые посещают около 6 миллионов учеников. Число студентов высших учебных заведений увеличилось с 4 тысяч в 2001 г. до 40 тысяч в 2005 г., 19% из них составляют девушки.
Мы уделяем первостепенное внимание созданию экономической инфраструктуры. По всему Афганистану идет строительство дорог. Кроме основных автотрасс, соединяющих нас с соседними странами, восстанавливаются еще 2500 км дорог провинциального значения. Наиболее заметны успехи в развитии связи: в Афганистане самый крупный и быстрорастущий рынок мобильных телефонов в регионе. Учитывая, что создание национальной энергетической системы требует немало времени, мы импортируем электроэнергию из соседних стран»(3).
Конечно, с общей оценкой ситуации, представленной международным чиновником и афганским президентом, нельзя не согласиться. К этому можно добавить немало других фактов, свидетельствующих о заметном продвижении Афганистана в сторону политической стабилизации и экономического возрождения. Это относится, в частности, к самому болезненному процессу – обеспечению безопасности, которая является приоритетом внутренней политики правительства Х. Карзая.
Прежде всего, несмотря на присутствие в стране 18-тысячного контингента международной антитеррористической коалиции, остатки боевых отрядов талибов при поддержке организации «Аль-Каида» продолжают вооруженную борьбу против правительства Х. Карзая и иностранных войск. Правда, в последние месяцы в связи с необычайно суровой зимой (по разным данным, под снежными завалами и просто от холода погибли 472 человека, в том числе 211 детей) масштабы и эффективность их действий заметно сократились. Они укрываются в труднодоступных пограничных районах юга и юго-востока Афганистана и на территории соседнего Пакистана.
Талибов более нельзя рассматривать как политическое движение: все еще обладая значительным военным потенциалом, они неспособны радикально влиять на обстановку в Афганистане. Свидетельством тому могут служить президентские выборы 9 октября 2004 г., которые талибам не удалось сорвать. Несмотря на угрозы и запугивания со стороны экстремистов, 80% избирателей пришли голосовать не просто за нового президента – народ делал исторический выбор в пользу мира, стабильности и демократии. «Я не думаю, что талибы все еще представляют потенциально серьезную силу, — убежден Х. Карзай, — это умирающая сила. Я больше об этом не задумываюсь»(4). О резком снижении военной активности талибов неоднократно говорил и командующий американскими войсками в Афганистане генерал Дэвид Барно. Если зимой 2003-2004 гг. талибами совершалось 10-15 нападений на американские войска в день, сообщает генерал, то нынешней зимой этот показатель упал до 5-6(5). В последние месяцы, считает он, около 2000 боевиков прекратили боевые действия (6).
Отмеченная пассивность талибов в зимний период, по мнению Д. Барно, указывает на то, что в среде их руководства нет единства мнений. Одним из спорных пунктов, как представляется, по крайней мере для умеренной части талибов, оказывается вопрос о том, стоит ли продолжать вооруженную борьбу. По данным американских и афганских лиц, есть очевидные признаки того, что ряд крупных командиров талибов размышляют о том, чтобы сложить оружие в рамках объявленной Х. Карзаем амнистии боевикам, не замешанным в военных преступлениях. Амнистия позволит талибам и даже их командирам вернуться к нормальной жизни без опасения подвергнуться наказанию, если они сложат оружие и согласятся следовать положениям конституции. По мнению Х. Карзая, амнистия не распространяется на 100-150 лидеров талибов, которые совершили тяжкие преступления против своего народа. Если амнистия сработает, то это будет началом конца кровопролитного сопротивления террористов. Действительно, крупнейшие события трех лет, прошедших после свержения режима талибов, показывают, что их вооруженная борьба не пользуется или почти не пользуется массовой поддержкой.
Карзай и США стремятся уговорить умеренно настроенных бывших официальных лиц талибов, задержанных или перешедших на сторону правительства, присоединиться к политическому процессу. Присутствие во власти такого рода деятелей может послужить стимулом для других талибов оставить вооруженную борьбу. Кабул и Вашингтон, к примеру, всячески обхаживают бывшего министра иностранных дал в правительстве талибов муллу Вакиля Муттавакиля, добровольно сдавшегося властям в 2002 г. Он просидел несколько месяцев в тюрьме, затем был выпущен и посажен под домашний арест в Кабуле. Во время правления талибов он служил публичным лицом режима, однако был недоволен тем, что было предоставлено убежище бен Ладену и дана возможность «Аль-Каиде» превратиться в «государство в государстве». Близкие друзья Муттавакиля говорят, что Карзай предложил ему два варианта: войти в состав правительства или создать пуштунскую политическую партию, которая могла бы бороться за места в парламенте на предстоящих выборах. Но, по их мнению, бывший министр колеблется, опасаясь мести исламских радикалов. Сам он говорит, что предпочитает отправиться в изгнание в какую-либо арабскую страну, нежели рисковать стать частью нового режима в Кабуле.
В феврале 2005 г. Кабул обрел новые аргументы в пользу объявленной им амнистии: на сторону правительства перешли четыре высокопоставленных деятеля свергнутого режима. 20 февраля начались их переговоры с правительством. Это посланник талибов в ООН, так и не получивший аккредитации Абдул Хаким Моджахед, заместитель министра высшего образования и командующий войсками в провинции Пактика Арсарулла Рахмани, заместитель министра по делам беженцев и репатриантов Рахматулла Вахидъяр, временный поверенный посольства талибов в Саудовской Аравии Хабибулла Фавзи. Все четверо бежали в Пакистан после разгрома талибов осенью 2001 г. Последний из них сообщил о том, что переговоры между Х. Карзаем и талибами идут уже два года, имея целью национальное примирение. Рахмани в свою очередь заявил, что твердо намерен уговорить соплеменников в своей провинции Пактика прекратить вооруженную борьбу. По-видимому, ему придется обойти пешком почти всю провинцию, чтобы убедить людей спуститься с гор и перейти на сторону правительства. Он был самым старшим среди руководителей талибов. Когда Рахмани примкнул к движению «Талибан», он уже имел репутацию деятеля национального масштаба, так как до того занимал пост вице-премьера в правительстве Б. Раббани. В свои 60 с лишним лет он считается одной из самых влиятельных религиозных фигур в Пактике, к его мнению могут прислушаться многие.
Реакция руководства талибов на сообщение о переговорах между бывшими деятелями движения «Талибан» и правительством была вполне предсказуемой: их официальный представитель муфтий Лотфулла Хакими заявил: тот, кто ведет переговоры с правительством, не представляет движение «Талибан». Он сослался на то, что, по признанию четверки бывших талибов, они выступают от имени своей партии – «Хаддам-е фуркан» («Слуги Корана»)(7).
Возвращаясь к воюющим талибам, следует отметить, что одним из признаков их слабости является тот факт, что они больше полагаются на платных наемников, нежели на добровольцев, имеющих мотив для вооруженной борьбы. «Мы видим все больше людей, которым оплачивают участие в нападениях, — констатирует генерал Д. Барно, — все больше вознаграждений выдается за успешное осуществление взрывов и ракетных обстрелов». Но ведение джихада посредством наемников неэффективно, поскольку даже боевики из окружения лидера талибов муллы Омара признают, что у них не хватает средств для приобретения необходимого военного оборудования. У них не хватает средств даже на приобретение оружия, для поддержания собственной жизнедеятельности и жизнедеятельности своих семей, для ухода за ранеными. По некоторым признакам, талибы все хуже финансируются «Аль-Каидой», в основном потому что бен Ладен, вероятно, ощущает, что их вооруженная борьба потеряла агрессивность и стала неэффективной.
У муллы Омара и его боевиков еще есть поддержка, преимущественно за счет десятков тысяч учащихся медресе, находящихся на пакистанской территории вдоль границ с Афганистаном. Талибы направляют своих ветеранов в некоторые из них для поддержания боевого духа джихада среди учащихся. Почти в каждой мечети в Кветте, административном центре провинции Белуджистан, и в пограничном городе Чаман открыто проповедуют джихад и прославляют муллу Омара с использованием громкоговорителей. Официальные лица из Кандагара говорят, что талибы настолько открыто присутствуют в Кветте и Чамане, что они боятся посещать оба города, опасаясь за свою жизнь.
Боевики талибов безнаказанно пересекают слабо охраняемую границу, чтобы отдохнуть в Пакистане и избежать ареста на афганской территории. Связь с Белуджистаном является жизненно важной для них. Пакистан, вероятно, мог бы покончить с талибами, если бы он нанес им удар в этой провинции и закрыл медресе. Действительно, талибы были бы значительно ослаблены, если бы лишились возможности пересекать в обе стороны границу с Пакистаном и рекрутировать бойцов в пакистанских лагерях беженцев и медресе. Но некоторые эксперты считают: несмотря на то, что пакистанские войска понесли большие потери в боях с талибами и «Аль-Каидой» в Южном Вазиристане, продолжающихся с марта 2004 г., президент П. Мушарраф, вероятно, хочет сохранить связи и влияние на бывших союзников Пакистана как рычаг для обеспечения интересов Пакистана в Афганистане(8). В марте 2004 г. несколько тысяч пакистанских солдат развернули крупную операцию в Южном Вазиристане, к северу от Белуджистана, против 500 связанных с «Аль-Каидой» боевиков, большей частью выходцев из Чечни, Узбекистана и Таджикистана. И, как ни странно, боевые действия остановились на границе с Белуджистаном.
Если проблема с талибами и их союзниками оказалась решаемой, то остальные вопросы, связанные с безопасностью, остаются сильнейшим вызовом правительству Х. Карзая. Это в первую очередь касается полевых командиров, которые по-прежнему контролируют целые провинции и районы, лишь формально подчиняясь Кабулу. После своего избрания президентом страны в октябре 2004 г. Х. Карзай заявил, что полевые командиры представляют для Афганистана большую угрозу, нежели талибы и их союзники. Так считало и общественное мнение, опрос которого был проведен в конце октября: 50% опрошенных придерживались аналогичного мнения и лишь 4% считали талибов большей угрозой.
Используя политику кнута и пряника, Х. Карзай смог в известной степени ограничить всевластие полевых командиров и усилить власть центрального правительства на местах. После того как в мае 2003 г. президент подписал соглашение с губернаторами 12 пограничных провинций, формально ограничивающее их властные полномочия, он убедился, что документ не действует, нужны иные меры воздействия. И он начал работать с наиболее крупными и одиозными из них индивидуально.
В 2003 г. президент снял с поста губернатора Кандагара бывшего полевого командира Гуль Ака Шерзая, назначив его министром гражданского строительства, и в апреле 2004 г. освободил от должности министра планирования также бывшего полевого командира, лидера одной из фракций шиитской партии «Исламское единство» хазарейца Мухаммада Мохаккека. Однако гораздо более трудную цель представляли три самых влиятельных полевых командира – всесильный правитель четырех северных провинций узбекский генерал Абдуррашид Достум, «эмир» западного Афганистана, губернатор провинции Герат Исмаил-хан и министр обороны маршал Мухаммад Касем Фахим. Все три владели частными армиями по несколько тысяч человек и были причастны, по некоторым данным, к наркоторговле.
Исмаил-хан пользуется популярностью среди местного населения в провинции Герат. Получая громадные средства за счет таможенных пошлин (Герат расположен на перекрестке крупнейших международных и региональных коммуникаций) и других финансовых поступлений, губернатор отказывался делиться ими с государственной казной, вкладывая значительную часть из них не только в содержание собственной армии, но и в развитие Гератского региона. В последние годы Герат его усилиями стал самым благоустроенным городом в Афганистане.
Х. Карзай неоднократно пытался оторвать Исмаил-хана от «родного гнезда», предлагая ему посты министра внутренних дел и даже вице-президента. Но губернатор не соблазнился «пряником». Тогда президент предпринял попытку частично урезать его власть в провинции с помощью административных рычагов: в марте 2004 г. он назначил туда нового командующего войсками, лишив этой должности самого губернатора. Это вызвало вооруженные столкновения в городе, в ходе которых погиб сын Исмаил-хана, министр гражданской авиации Мирвайс Садек. Исмаил-хан был вынужден смириться с потерей не только сына, но и военных полномочий. При этом он все же сохранил свои вооруженные формирования и всю полноту власти (кроме военной). В августе 2004 г. Х. Карзай сделал следующий шаг в сторону укрощения строптивого губернатора: не без участия Кабула в Гератской провинции были спровоцированы вооруженные столкновения между войсками Исмаил-хана и отрядами его старого соперника – полевого командира Амануллы-хана. В решающий момент, когда люди Амануллы захватили военно-воздушную базу Шинданд в 70 км к югу от Герата и угрожали захватить сам Герат, туда были посланы части новой, Национальной армии Афганистана в сопровождении американских военных, которые выступили в качестве посредников. В итоге Исмаил-хан проиграл и этот раунд противостояния с Х. Карзаем.
Продемонстрировав, таким образом, слабость позиций Исмаил-хана, в начале сентября президент снял его с поста губернатора и предложил должность министра горных дел и промышленности. И хотя Исмаил-хан подчинился, однако не поехал в Кабул и занял выжидательную позицию. Вероятно, он все еще надеялся остаться наиболее влиятельной фигурой в регионе, хотя и лишенной официального статуса: значительная часть городского населения по-прежнему доверяла ему. Не удивительно, что 11 сентября, на следующий день после указа президента о снятии Исмаил-хана с поста губернатора, в городе произошли беспорядки в знак протеста против решения президента. История с Исмаил-ханом завершилась в декабре 2004 г., когда ему предложили войти в состав нового правительства. На этот раз он согласился и занял пост министра энергетики – один из ключевых в новой структуре власти, учитывая приоритетность этой отрасли экономики в послевоенном восстановлении страны. Его частная армия в Герате в основном разоружена и демобилизована, хотя бывший губернатор все равно остается влиятельным человеком в провинции.
В северных провинциях, населенных узбеками, таджиками и хазарейцами, не менее популярной фигурой остается генерал Абдуррашид Достум. Это самый неуправляемый из всех полевых командиров человек, обладающий неограниченными амбициями. Профессиональный военный, на разных этапах своей военной и политической карьеры он успешно использовал находившиеся у него в подчинении вооруженные формирования (53-я пехотная дивизия) в своих интересах. Накануне падения просоветского режима президента Наджибуллы весной 1992 г. он порвал с ним и перешел на сторону оппозиции. Тогда же Достум сформировал свою политическую организацию – Национальное исламское движение Афганистана. В период правления моджахедов ему удалось создать на севере собственную административную систему, функционировавшую автономно от Кабула (органы власти, армия, налоги, внешние связи и т.д.). В последующем, потерпев поражение от талибов, бежал в Турцию.
В 2001 г. генерал А. Достум вернулся из эмиграции и участвовал в разгроме талибов вместе с другими членами антиталибского альянса. Используя поддержку США, он укрепил свои позиции в северных провинциях. Х. Карзай пытался купить лояльность А. Достума путем предоставления ему крупных постов – представителя президента в северных провинциях, заместителя министра обороны, советника президента по национальной безопасности. Тем не менее генерал, опираясь на свою армию и партию, продолжал оставаться самостоятельной политической и военной фигурой. Он единственный из всех политических игроков в Афганистане открыто провозглашает сепаратизм и выступает за создание в Афганистане федеративного государства. Его власть на севере страны характеризуется вопиющим беззаконием и массовым насилием. В то же время он стремился обрести имидж современного, цивилизованного правителя, поощряя функционирование университета в Мазари-Шарифе, светских школ, регионального телевидения, издание газет. При этом в течение всего постталибского периода не прекращался его конфликт с местным региональным соперником, также полевым командиром генералом Атта Мухаммадом за власть и влияние в северных провинциях. Противостояние двух полевых командиров выливалось в форму вооруженных столкновений, сопровождавшихся многочисленными жертвами и массовым насилием в отношении местного населения. В 2000-2003 гг. генерал Достум проводил акции по притеснению местных пуштунов, в массовом порядке вынужденных бежать на юг страны и даже в соседний Пакистан. Однако в последние время по мере укрепления центральной власти позиции Достума неуклонно слабели, чего нельзя сказать о его влиянии в среде узбекской общины. Начавшаяся в 2003 г. кампания по разоружения и демобилизации частных армий подорвала военную мощь генерала. Стремясь превратить влиятельных полевых командиров в статусные фигуры, летом 2004 г. президент Х. Карзай назначил генерала Атта Мухаммада губернатором провинции Балх, бывшей «вотчины» А. Достума. К этому времени последний лишился всех официальных постов и оставался на положении частного лица. Побуждаемый неуемными амбициями, А. Достум в жесткой форме добивался предоставления ему и его людям крупных постов в высших органах власти. Однако президент не шел на уступки.
На президентских выборах 9 октября 2004 г. генерал Достум бросил вызов президенту, выдвинув свою кандидатуру. В итоге он получил полную поддержку узбеков, а также части хазарейцев и таджиков на севере Афганистана и набрал 10% голосов, заняв четвертое место в списке претендентов (после Х. Карзая, Ю. Кануни и М. Мохаккека). Так он подтвердил свой статус влиятельного политического деятеля, претендующего на серьезные позиции во властных структурах. Безусловно, Х. Карзай не мог не учитывать этот факт, тем более в условиях предстоящих парламентских выборов, когда партия А. Достума имеет все шансы получить голоса многочисленного электората и сформировать внушительную фракцию в парламенте.
Х. Карзаю понадобилось долгое время для того, чтобы найти приемлемую форму для придания генералу легитимного статуса. Он явно не хотел, да и не мог ввести его в состав нового кабинета, ибо Достум не имеет высшего образования, как того требует конституция. Однако в любом случае он должен был найти ему место в центральном аппарате и таким образом оторвать от базы этнической поддержки. К тому же Достум болезненно отреагировал на состав нового правительства Х. Карзая. В конце декабря он выступил по региональному телевидению, заявив, что жители Северного Афганистана, «принимавшие активное участие в борьбе против терроризма… возложили большие надежды на Хамида Карзая. Но их ожидания сменились разочарованием по поводу состава нового кабинета». Этот состав, жаловался генерал, «не отражает принципы честности и равенства», а также роли народов Северного Афганистана.
1 января 2005 г. в Мазари-Шарифе было организовано собрание «общественных представителей» восьми северных провинций, которые обсудили вопрос о составе нового правительства и вынесли резолюцию по этому поводу. Документ, в частности, гласил: «В составе кабинета нет представителей народов севера – узбеков, северных таджиков, арабов, аймаков и туркменов, а те, кто получил в нем посты, не могут эффективно отражать интересы этих народов. Поэтому мы объявляем свое законное и мирное несогласие с несправедливо сформированным составом нового кабинета Хамида Карзая. Мы просим его как президента Афганистана, который принадлежит всем афганцам, пересмотреть состав его администрации, учитывая вышеизложенные соображения»(9). Текст резолюции был передан по региональному телевидению в провинции Джаузджан, на родине А. Достума. Вполне можно предположить, что это была организованная его окружением акция, хотя, возможно, ее содержание совпадало с общественным мнением населения северных провинций.
Вскоре главе государства удалось найти оптимальное решение: для Достума был создан специальный пост в структуре военного управления. 1 марта 2005 г. генерал Достум указом президента был назначен начальником штаба вооруженных сил при главнокомандующем(10), коим является сам Карзай. Новая должность генерала сугубо декоративная, не дающая никаких властных полномочий ее обладателю. Это безусловная победа президента над самым одиозным оппонентом: теперь А. Достум находится под непосредственным контролем верховного главнокомандующего, как член правительства лишается возможности вести политическую деятельность, в том числе, что очень существенно, оппозиционную, и наконец, лишается даже номинальной власти на севере. Нельзя полагать, что при этом он стал ручной фигурой при президенте или его креатурой, но важно то, что он перестает быть полевым командиром, противостоящим центральной власти.
Летом была решена и судьба самого могущественного из полевых командиров, столпа антиталибского Северного альянса, занимавшего посты министра обороны и вице-президента маршала М.К. Фахима. После гибели лидера альянса А.Ш. Масуда 9 декабря 2001 г. генерал Фахим стал его наследником, объединив вокруг себя видных моджахедов. Его группа, состоявшая преимущественно из таджиков и называемая «панджширцами», открыто противостояла пуштунам и, соответственно, самому Карзаю. Впрочем, сам Фахим формально не выступал против Х. Карзая и даже публично поддерживал его, рассчитывая на президентских выборах сохранить за собой пост первого вице-президента. Однако при этом он никак не вписывался в новую конструкцию власти, которую, поощряемый американцами, разрабатывал Х. Карзай. Фахим, честолюбивый не менее других полевых командиров, упорно отказывался разоружать и выводить из столицы дислоцированные там части своей армии, пытался сделать свои вооруженные формирования основой для создания Национальной армии Афганистана и таким образом получить полный контроль над ней. Не сложились у него отношения и с американцами, тем более что он был явно ориентирован на Россию.
Впрочем, с течением времени позиции далеко не сплоченного Северного альянса слабели: во главе реформируемого и демократизируемого Афганистана уже не могли стоять люди, которые все еще жили войной и явно не были сторонниками реформ. В этих условиях Х. Карзай устраняет с политической арены их неформального лидера – маршала Фахима. В самый разгар предвыборной кампании, в июле 2004 г., он отказывается взять его в напарники в качестве кандидата на пост вице-президента, отдав предпочтение малоизвестному политику, одному из братьев покойного А.Ш. Масуда – Ахмаду Зия Масуду. Так он расколол Северный альянс и к тому же привлек на свою сторону бывшего президента страны, главу самой сильной политической партии — Исламского общества Афганистана Б. Раббани, тестя А.З. Масуда. С уходом из большой политики маршала Фахима закончилось доминирование Северного альянса на афганской политической арене. На этом завершилась и политическая карьера самого маршала Фахима, который ничего не мог противопоставить бесспорному фавориту на пост президента Х. Карзаю. Впрочем, отставка Фахима была оформлена достаточно почетно: ему сохранили звание маршала, большую пенсию и охрану.
Таким образом, трансформировав одних полевых командиров в легитимных политиков, а других убрав с политической арены, президент Карзай нанес сильный удар по самому институту полевых командиров, расчистив поле для создания современных региональных структур власти. Конечно, президент еще далек от окончательной победы над ними. Он убрал только верхушку. В стране остается немало влиятельных региональных лидеров, которые еще долго будут сохранять власть и влияние на местах. Но, надо полагать, с окончательным формированием полноценной Национальной армии и других силовых структур эти лидеры тоже уйдут в историю, превратившись в местных администраторов, или окончательно сойдут с политической арены. При этом важно отметить, что их власть и влияние были подорваны не столько политическими манипуляциями Х. Карзая, сколько процессом разоружения и демобилизации их армий, что лишило их военной опоры, то есть средств насилия, с помощью которых они осуществляли свою власть.
Сейчас страна вступила в стадию подготовки к парламентским выборам, которые, как предрекают многочисленные эксперты и обозреватели, будут намного более сложными и ответственными для Х. Карзая и его команды, нежели президентские. Они уже трижды переносились, ибо страна каждый раз оказывалась неготовой к их проведению: не решена проблема безопасности, неизвестна общая численность населения, нет четких границ избирательных округов, не определено число кандидатов в депутаты в каждой из 34 провинций, а также в каждом уезде. Впрочем, в основном это все вопросы технического характера, решение которых требует лишь времени и финансовых средств.
Гораздо более важными представляются политико-экономические и социальные проблемы, с которыми ежедневно сталкиваются простые афганцы. Согласно докладу, подготовленному и опубликованному в феврале 2005 г. сотрудниками Программы ООН по развитию (UNDP), Афганистан занимает 173-е место среди 178 государств по уровню жизни населения. В стране самая короткая продолжительность жизни в мире (44,5 года — на 20 лет меньше, чем у соседей), 50% безработного населения, худшая в мире система образования, самый низкий уровень грамотности – 28,7% (хуже обстоит дело только в Бурунди, Мали, Буркина Фасо и Сьерра Леоне), высокая детская смертность — 20% детей умирают, не достигнув 5 лет, и т.д.(11) Если добавить сюда бедственное положение женщин, в подавляющем большинстве остающихся бесправными(12), неустроенность возвращающихся из Ирана и Пакистана беженцев, плохое питание, продолжающийся произвол и насилие в провинциях, растущий бандитизм, то становится понятно, почему большинство афганцев настроены пессимистично и ругают мировое сообщество. Помощь, оказываемая Афганистану зарубежными странами и международными организациями, намного меньше той, которую получают государства в аналогичной ситуации. Так, в Афганистане в расчете на душу населения она составляет 57 долларов, в Ираке – 225 долларов, в Боснии – 678 долларов(13), в то время как в Афганистане уровень жизни намного ниже, чем в этих странах.
Без решения этих насущных проблем все усилия Х. Карзая и его команды, его успешная борьба против полевых командиров, исламских экстремистов и наркотрафика могут оказаться тщетными в деле достижения мира в Афганистане, его демократизации и приобщения к мировому сообществу.
1)Arthur Chrenkoff. We Shouldn’t Yawn — A roundup of the past month’s good news from Afghanistan. WSJ.com opinion journal. 01/10/2005.
2)Данные на декабрь 2004 г.
3)Afghan president addresses Kabul international development forum. Kabul TV, 6 April 2005.
4)Taliban are finished in Afghanistan: Karzai. INDRANI BAGCHI TIMES NEWS NETWORK. October 27, 2004.
5)Arthur Chrenkoff. A roundup of the past month’s good news from Afghanistan. After the war. Opinion Journal.com, 06.04.2005.
6)Sami Yousafzai and Ron Moreau. Last Days of the Taliban? “Newsweek”, 12/19/2004.
7)Neo-taliban rejects talks with Kabul. RFE/RL NEWSLINE Vol. 9, No. 35, Part III, 23 February 2005.
8)Sami Yousafzai And Ron Moreau. Last Days of the Taliban? “Newsweek”, 12/19/2004.
9)Warlord, demonstration in northern Afghanistan disappointed with new cabinet. RFE/RL, 3 January 2005.
10)Yousuf Azimy. Karzai names strongman Dostum his chief of staff. Reuters, March 1, 2005.
11)Afghanistan’s future holds promise and peril. United Nations Development Program (UNDP), Kabul, 21 February 2005.
12)Традиционная национальная психология все еще держит женщин в тисках: нищета, недоедание, исключение из общественной жизни, сексуальное насилие, плохое медицинское обслуживание, неграмотность, насильственные браки – вот удел женщины в сегодняшнем Афганистане.
13)Anne Barnard. Afghanistan. “The Boston Globe”, October 17, 2004.