4 мая 2005 г. была официально прекращена деятельность комиссий по обжалованию результатов муниципальных выборов в западных районах (Мекка, Медина, Табук, Хаиль) Саудовской Аравии. Тем самым, длившиеся с середины февраля 2005 г. трехэтапные выборы в местные органы самоуправления королевства закончились. Они включали в себя, во-первых, голосование в Эр-Рияде и столичном регионе, во-вторых – в Восточной провинции королевства, и, наконец, в-третьих – в западных провинциях.
Изданные к моменту проведения кампании Центральной и региональными избирательными комиссиями документы (включая, например, Руководство по организации избирательных участков по выборам в муниципальный совет города Эр-Рияда в 1425 г. Х.) четко определяли не только сроки проведения избирательной кампании, но и местоположение всех избирательных участков столицы, а также других муниципальных образований. Одновременно эти документы (в частности, общесаудовский Справочник кандидата) фиксировали условия выдвижения кандидатур на пост членов муниципальных советов. Им мог быть любой саудовский гражданин «по факту рождения» или натурализовавшийся иностранец арабского происхождения, с момента получения которым саудовского гражданства прошло не менее десяти лет. Участие в выборах обусловлено достижением им двадцатипятилетнего возраста (этот ценз определяется в королевстве, конечно же, на основе мусульманского календаря). Его регистрация в качестве кандидата предполагала, что он не подвергался судебному преследованию и не был уволен с государственной должности, а также постоянно проживает в пределах того муниципального образования, где он баллотировался. Наконец, Справочник избирателя (избирательное право предоставлено только мужчинам) определял условия, предъявлявшиеся к гражданам страны, принимавшим участие в голосовании. В их случае возрастной ценз достигал 21 г., они не могли быть военнослужащими и, кроме того, должны были постоянно проживать в пределах того муниципального образования, где они собирались голосовать.
Важность этого события для внутрисаудовской жизни и эволюции политической системы королевства ни в коей мере не может быть оспорена. В контексте планируемого создания в стране избираемого парламента, призванного придти на смену нынешнему назначаемому Консультативному совету, предоставления избирательных прав женщинам, создания государственного и общественного советов по правам человека муниципальные выборы должны стать реальной точкой начала действительно серьезного реформирования и национального социума, и государства.
Тем не менее, существенны и обстоятельства, связанные с первыми саудовскими муниципальными выборами.
Проведение нынешних муниципальных выборов определялось принятым еще в 1977 г. (время правления Халеда бен Абдель Азиза) королевским Указом о муниципалитетах и деревнях. Указ определял понятие «муниципалитета», — «финансово и административно независимого образования, призванного исполнять возлагаемые на него обязанности». В круг этих обязанностей входила «организация жизни муниципального образования, в том числе проведение необходимых ремонтных и реставрационных работ, деятельность в сфере здравоохранения, досуга жителей и поддержание общественного порядка». Задачей муниципальных советов выступала, таким образом, «выдача разрешений на сооружение зданий, прокладка коммуникаций, поддержание чистоты, создание общественных скверов и бассейнов, борьба с заболачиванием и селями, закладка лесополос для охраны муниципального образования от наступления пустыни». Естественно, что в сферу их внимания должны были также войти вопросы, связанные с организацией поставок продовольствия в те или иные населенные пункты в границах муниципального образования, контроль над ценами, предоставление лицензий на торговые операции, сбор полагающихся налогов и иных отчислений в муниципальный бюджет. Иными словами, каждый муниципалитет, как это предусматривалось цитируемым королевским указом, создавал собственный бюджет, расходы которого предназначались только на реализацию нужд этого административного образования. Наконец, положения того же указа определяли, что половина членов муниципального совета должна избираться жителями того или иного административного образования (остальные же назначались министром по делам муниципалитетов и деревень).
Положения королевского указа 1977 г. были практически полностью повторены в изданных в Саудовской Аравии в канун проведения недавних муниципальных выборов документах. Они все так же определяли понятие «муниципальное образование» и сферу полномочий его органов, в частности муниципального совета и его председателя. Равным образом это относилось и к вопросам, связанным с формированием муниципальных бюджетов и их расходами. Ответственность за проведение этих выборов была возложена на министерство по делам муниципалитетов и деревень, в частности, на возглавляющего этот орган государственной власти министра. Исключение составила лишь та часть этих документов, которая касалась принципов формирования муниципальных советов, — ныне все их члены избираемы на срок, составляющий четыре года. Власть полностью отказалась от какого-либо прямого вмешательства в ход формирования муниципальных советов. Более того, четкое определение времени деятельности каждого из вновь избранных муниципальных советов означает, что в будущем в королевстве будут регулярно проводиться новые муниципальные выборы, — процесс их проведения станет неотъемлемым элементом национальной внутренней политики. Иными словами, это дополнительное подтверждение того, что в королевстве сделан значительный шаг вперед в процессе осуществляемых там социально-политических реформ.
Не менее важно, тем не менее, и другое обстоятельство. Обращение к королевскому указу 1977 г. (пусть и подвергшемуся в одном из своих положений существенной коррекции) в качестве основы для проведения нынешних муниципальных выборов призвано подчеркнуть последовательное стремление саудовского истеблишмента к осуществлению этих реформ. Официально речь идет не о решительной перемене в сфере уже сложившейся традиции, но о ее эволюционном развитии. Осуществляемые властью «реформаторские начинания», как это доказывали муниципальные выборы, консервативно-охранительны и растянуты во времени. Эти начинания могут рассматриваться как итог двух серьезных внешних вызовов (впрочем, любые модернизационные изменения в этом регионе никогда не были только эндогенны). Если первым из них был кувейтский кризис начала 1990 гг., то вторым – сентябрьские события 2001 г. в Соединенных Штатах.
Вместе с тем, эти вызовы не были бы способны заставить саудовский истеблишмент пойти даже на минимальную коррекцию основ существующей власти, если бы не сложная внутриполитическая ситуация в стране, с одной стороны, и готовность общества ответить на предлагающиеся ему «правящим классом» пусть и очень острожные (да и во многом запоздавшие) реформаторские перемены.
Одним из показателей сложности внутрисаудовской ситуации является, конечно же, еще продолжающаяся активность выступающей под религиозными лозунгами внутренней оппозиции, представленной, если использовать термин нынешнего саудовского политического дискурса, «заблудшей сектой». Истеблишмент (и это оправданно) предпочитает противостоять ей, открыто опираясь на силу. Тем не менее, муниципальные выборы были призваны стать, в том числе, и, в определенном смысле, попыткой выработать альтернативный вариант противодействия сторонникам линии антиправительственного террора. Это доказывает стремление включить в развивающийся в королевстве реформационный процесс натурализовавшихся иностранцев арабского происхождения, — в числе противников режима немало выходцев из соседних стран (в частности, Йемена).
Однако в большей мере доказательством развития курса на диалог с оппозицией выступает поддержка саудовским истеблишментом формировавшихся в ходе прошедших выборов коалиций, часть которых объявляла себя «исламскими» (как это было, в частности, на выборах в муниципальный совет Эр-Рияда). Победа этих коалиций, представители которых подчеркивали, что они называют себя «исламскими», потому что действуют в «мусульманском государстве, управляемом правителями-мусульманами на основе шариата», заставляет думать, что достигнутый ими успех был бы немыслим без, разумеется, не выражавшейся прямо поддержки саудовского «правящего класса». Не менее важно и другое обстоятельство, — среди победивших кандидатов немало тех, кто получил высшее религиозное образование и является (или являлся) представителями религиозного истеблишмента. Некоторые косвенные данные позволяют предполагать, что среди этих ныне членов муниципальных советов определенную долю составляют представители оппозиционной части корпуса улемов. Это позволяет предположить, что власть, которая и в дальнейшем будет, вне сомнения, действовать, используя силовые методы, подавления апеллирующей к религии оппозиции, готова развивать диалог (к чему ее неоднократно призывали многие группы саудовского «образованного класса») с той ее частью, которая, в свою очередь способна вступить в этот диалог.
Тем не менее, важна и готовность саудовского общества принять предлагающиеся ему перемены.
Прошедшие муниципальные выборы, как доказывают связанные с ними документы, как, собственно, и функциональные обязанности саудовских муниципалитетов, были призваны быть абсолютно далекими от малейшего налета политики, — речь шла лишь о том, что члены нынешних муниципальных советов будут заняты только той деятельностью, которая, в лучшем случае, может быть названа «сферой коммунального хозяйства». Тем не менее, их организация и проведение вызвали стремление многих представителей саудовского «образованного класса» выставить свои кандидатуры в качестве будущих членов муниципальных советов. Это происходило не только в крупных городах (где, как в столице, на пост в совете претендовало более двадцати кандидатов), но и в небольших населенных пунктах (где число кандидатов не опускалось ниже пяти-шести человек).
Более того, кажущееся (если рассматривать его поверхностно и схематично) «застывшим» и «патриархальным» саудовское общество оказалось готово принять использовавшиеся в ходе проведения выборов самые современные (и очень часто «грязные») технологии. Вопрос вовсе не был связан только с огромным потоком агитации в пользу тех или иных кандидатов на страницах столичных и провинциальных газет (включая и издающиеся за пределами страны на саудовские капиталы издания), на телевизионных каналах и в Интернете, но и, на первый взгляд, абсолютно неприемлемыми для «традиционного» социума формами этой агитации.
В течение всего времени избирательной кампании саудовская пресса публиковала сообщения о раздаче некоторыми кандидатами «скромных сумм» среди студентов с целью обеспечить их поддержку «жертвователям». Подкуп кандидатами членов собственных кланово-племенных объединений стал едва ли не естественной формой из агитационной работы. Муниципальная избирательная кампания содействовала созданию блоков и коалиций, порой (хотя и иронично) называвшихся «будущими партиями». Очень часто (в первую очередь, в ходе выборов в западных регионах королевства) первые лица в списках кандидатов этих блоков были представлены наиболее авторитетными местными общественными деятелями или известными представителями культуры, что вовсе не означало, что они в дальнейшем становились членами муниципальных советов. Иными словами, современные избирательные технологии были наиболее адекватно приближены к еще остающимся реальностью основополагающим устоям жизнедеятельности саудовского общества, но и само это общество продемонстрировало не только свою способность воспринять эти технологии, но и, во многом, то, что предшествующие годы развития в немалой степени изменили его. Но вне зависимости от способов ведения избирательной кампании ее участниками стали люди, получившие высшее образование (очень часто за пределами Саудовской Аравии, в США, Великобритании и других странах Западной Европы). Вновь созданные в стране муниципальные советы (и это не будет преувеличением) с точки зрения подготовки их членов должны квалифицироваться как едва ли не самые «образованные» в мире.
В этой связи возникают действительно важные и принципиальные выводы. Саудовский истеблишмент продолжает последовательно включать в процесс принятия административного (очень близкого по своей сути к политическому, по крайней мере, на внутреннем уровне) решения «образованный класс» королевства. Начало этому процессу было положено созданием нынешнего Консультативного совета, теперь же он продолжен с помощью муниципальных выборов. Иными словами, саудовская политическая система внутренне меняется, — если ранее она предусматривала опору только на два центра – правящее семейство Ааль Ас-Сауд и лидирующее звено корпуса улемов, потомков реформатора М. Абдель Ваххаба Ааль Аш-Шейх, то сегодня эта система обретает новые, четко видимые новые очертания. В нее (пусть медленно) последовательно внедряется численно более значительный слой во многом модернизированного общества – его «разночинная» интеллигенция. Тем самым не только сама система становится устойчивее, но устойчивее становятся и позиции ее ведущего представителя – наследного принца Абдаллы бен Абдель Азиза, рассматриваемого сегодня и в королевстве, и в мире в качестве инициатора и основной опоры проводимых в королевстве реформ.