9 июля премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади объявил о завершении операции по освобождению Мосула от террористов из организации «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России). На самом деле о неминуемости скорого разгрома ИГ в Мосуле стало ясно после взрыва отступающими боевиками исторической мечети Нури аль-Кабир, той самой, в которой три года назад Абу Бакр аль-Багдади провозгласил образование халифата. Квазигосударству, созданному экстремистами, была суждена чрезвычайно короткая жизнь. В короткие сроки оно успело настроить против себя всех основных игроков в регионе: Россию, США, Иран, правительство Башара Асада в Дамаске и шиитскую коалицию в Багдаде, сирийских и иракских курдов. С лета 2016 года ИГ вступило в конфронтацию даже с Турцией, которая поначалу оказывало радикалам поддержку. Таким образом, его поражение стало неминуемым.
В то же время освобождение (пока не полное) северных провинций Ирака из-под контроля террористов однако не снимает важных вопросов и проблем, от решения которых зависит будущее Ирака и безопасность региона в целом. Первый вопрос касается отношений между победителями ИГ. Иран и США, основные союзники багдадского правительства в войне против ИГ, полны решимости вытеснить друг друга из Ирака. Проблематичными представляются и дальнейшие отношения между багдадским правительством и курдами, учитывая заявление президента Автономного региона Курдистан Масуда Барзани о проведении в сентябре с.г. референдума о независимости Иракского Курдистана и намерении сделать Киркук экономической столицей будущего курдского государства. Вторым важным вопросом остается вопрос об иностранных войсках, находящихся на территории Ирака. В 2011 году состоялся вывод американского оккупационного контингента из Ирака, а в конституции страны зафиксировано положение о недопустимости размещения иностранных военных баз и соединений на территории Ирака. В то же время под предлогом борьбы с ИГ в Ираке в настоящее время находятся 6 тысяч американских военнослужащих, 2 тысячи турецких на созданной вопреки воле правительства Ирака базе Башика и несколько сотен иранских инструкторов и военных специалистов из КСИР. Будут ли они выведены после победы над «Исламским Государством» или постараются закрепить свое присутствие? В-третьих, все острее встает вопрос о восстановлении разрушенных войной регионов Ирака. В настоящее время в стране находится около трех миллионов беженцев. Только восстановление нормальной жизни в Мосуле, включая создание новой инфраструктуры, электро- и водоснабжения и частичное восстановление жилья потребует около миллиарда долларов. Всего на восстановление экономики северного Ирака потребуется порядка 70 миллиардов долларов. Откуда возьмет эти средства иракское правительство в стране, пораженной запредельной коррупцией и в условиях снижения мировых цен на нефть? В случае же, если найдутся зарубежные спонсоры восстановления Ирака, какую цену они попросят за свою помощь?
В-четвертых, насколько готовы победители к процессу национального примирения и созданию справедливой политической системы или вместо этого предадутся мщению? От этого во многом будет зависеть ситуация в суннитских провинциях Ирака. В случае, если эта проблема не будет решена, не исключен рецидив появления организаций, аналогичных «Исламскому государству».
Многие эксперты отмечают три варианта дальнейшей активности террористической организации «Исламское государство». Первая состоит в продолжении партизанской борьбы в северном Ираке и Сирии. В этом случае ее возможно ожидает судьба «Аль-Каиды в Месопотамии» Абу Мусаба Заркауи, распавшейся организационно, но подготовившей почву для создания ИГ. Второй вариант заключается в том, что ИГ уйдет в глубокое подполье и перейдет к чисто террористическим методам борьбы, причем не только в Ираке и в Сирии, где подобная активность никогда не прекращалась, но и в странах Западной Европы. О наличии там «спящих ячеек» ИГ свидетельствуют теракты в Париже, Брюсселе, Лондоне и Манчестере, происходившие в 2015-2017 годах. Третья возможность ИГ заключается в попытке воссоздания «халифата» в другом регионе. При этом особенно предрасположенными к такому опасному развитию событий являются страны Ближнего и Среднего Востока, оказавшиеся в критическом состоянии по причине военно-политических кризисов: Ливия, Йемен, Сомали, Афганистан. Большую тревогу представляют также последние террористические проявления в Юго-Восточной Азии, включая Индонезию и Филиппины, заставляющие предположить, что в этом регионе готовится один из запасных плацдармов ИГ.
В начале июля российские и иранские источники заявили о ликвидации самопровозглашенного «халифа» Абу Бакра аль-Багдади. Об этом сообщалось в пресс-релизе Министерства обороны Российской Федерации и заявлении иранского агентства IRIB. В последнем сообщалось, что труп главаря террористов был обнаружен в сирийской Ракке. Спикер КСИР Али Ширази объявил о том, что «гибель террориста Абу Бакра аль-Багдади с точностью установлена». В этой связи выдвигаются разные предположения о личности преемника руководителя террористической организации. По мнению сирийского политолога Сами Мубайеда, проживающего в Бейруте, им может стать бывший офицер иракской армии Айяд аль-Обейди (он же Абу Салех аль-Обейди или Абу Хайфа). Айяд аль-Обейди происходит из мощного суннитского племени Обейд, пополнявшего кадры офицеров иракской армии и спецслужб в период правления Саддама Хусейна. Помимо Ирака представители этого племени, пришедшего в Месопотамию из Неджда в начале 18 века, проживают в Саудовской Аравии, Кувейте и Иордании.
В первый этап своего правления баасисты стремились сгладить племенные различия в Ираке и ограничить влияние племенных шейхов. Однако с середины 1980-х годов был принят другой политический курс. Этому способствовала затяжная ирано-иракская война 1980-1988 годов. В поисках лояльных кадров режим Саддама Хусейна стал приближать два крупнейших суннитских племени страны – Дулейм и Обейд. Айяд аль-Обейди, прошедший ирано-иракскую войну, в 1990-е годы вступил в партию Баас и закончил Военную академию. После шиитского восстания в сентябре 1991 года, охватившего южные провинции Ирака и жестоко подавленного, правительство Саддама Хусейна стало готовить конспиративную сеть на случай возможной оккупации страны или новых мятежей, вызванных иранскими спецслужбами. Создавались тайные склады оружия (схроны), система поземных коммуникаций, тайных убежищ и штабных пунктов. Все это помогло иракскому сопротивлению после американской оккупации 2003 года. Одновременно Айяду аль-Обейди удалось наладить связи с богатыми суннитскими бизнесменами, входившими в круг сына С.Хусейна Удея и оттесненными от финансовых потоков новым шиитским правительством. На первом этапе это помогло при финансировании экстремистских организаций в Ираке. В 2004-2006 годах А.аль-Обейди находился вместе с Абу Бакром аль-Багдади в тюрьме Кампа Бокка, созданной американцами на границе с Кувейтом.
С 2010 года вместе с Абу Бакром аль-Багдади он начал террористическую деятельность в рамках «Аль-Каиды в Месопотамии». При этом А.аль-Обейди отвечал за два направления: привлечение в организацию финансов и освобождение старых военных кадров, содержавшихся в американских тюрьмах и лагерях. Многие из этих людей радикализировались и перешли от светской баасистской идеологии к жесткому салафитскому исламизму. В сентябре 2012 года 47 заключенных, в основном бывшие военные, были освобождены из тюрьмы города Тикрит. В июле 2013 года были освобождены 300 заключенных из печально знаменитой тюрьмы Абу Грейб в рамках операции «Разбивая стены». Все это предоставило ИГ грамотных военных специалистов, способных в том числе пилотировать военные вертолеты и самолеты, вести бой в ночных условиях.
Несомненно, многие бывшие иракские военные и сотрудники спецслужб баасистского режима продолжат сопротивление багдадскому правительству в рамках ИГ или других вооруженных группировок. Справиться с этим можно совмещая тактику «кнута и пряника» — ликвидируя самых оголтелых и амнистируя и даже привлекая на службу более разумных. Большой вопрос, сможет ли правительство Ирака справиться с этой задачей.