Установление контроля над Бенгази привело к заметному росту «ставок» Халифы Хафтара на международном и внутриливийском уровне. Не случайно, что в последние дни он принимает в связи с этим поздравления не только от тех, кто ему изначально симпатизировал, но и кто явно не занимал по отношению к нему дружественную позицию.

Среди них особенно выделяется Алжир, который применительно к конфликту в Ливии фактически стремился так или иначе заставить Х.Хафтара признать правительство национального согласия Файеза Сараджа, заметно корректирует свой курс.

В частности, алжирские представители при осуществлении с Х.Хафтаром контактов стали применять все более мягкие формулировки с целью не допустить углубления с ним противоречий и, напротив, нацеленные на «потепление» отношений.

Более того – если раньше АНДР старалась осуществлять подобные контакты с непосредственным привлечением к ним представителей Ф.Сараджа, демонстрируя последнему непоколебимую поддержку, то теперь ее позиция трансформировалась в сторону признания Х.Хафтара настоящей самостоятельной силой.

Соответственно, схожую «смену вех» демонстрируют и большинство влиятельных западных стран. Например, если Париж ранее предпочитал оказывать Х.Хафтару неофициальную поддержку и не «выпячивать» свои с ним «контакты», то теперь, после взятия им Бенгази, свою помощь ему он демонстрирует почти открыто, практически не «стесняясь».

Более того – Вашингтон и Лондон, в последнее время занимавшие применительно к ливийским событиям скорее выжидательную, чем сколько-нибудь определенную позицию, теперь также демонстрируют Х,Хафтару все более явную поддержку, отмечая его «выдающиеся заслуги в деле борьбы с терроризмом в регионе».

Дело в том, что победа, одержанная Х.Хафтаром в столь крупном городе как Бенгази (пусть и при благодаря внешней поддержке – воздушной, артиллерийской и пехотной (со стороны Египта и ОАЭ), а также «оружейной» и разведывательной помощи России и Франции (речь идет как о применении беспилотных летательных аппаратов, так и предоставлении данных космической разведки), свидетельствует о его способности одерживать успехи, могущие стать переломными в деле всей борьбы в Ливии.

Более того – это заметно повышает его общие «ставки» в стране и амбиции на получение в ней полноты власти, поскольку Х.Хафтар демонстрирует таким образом свой потенциал в поединке с джихадистами.

В этом плане показательно и то, что после взятия им Бенгази представители Мисураты, имеющей вторую по значимости мощь в Ливии после группировки Х.Хафтара, отправляются в Каир для ведения переговоров и консультаций с его окружением, а также выразителями интересов тех государств, которые за ним стоят, в том числе АРЕ и ОАЭ.

Необходимо напомнить, что еще до падения «столицы Киренаики» в 2017 году, сразу после захвата хафтаровскими силами Феццана, мисуратовцы побывали в Москве, где они также разговаривали в «неформальной» обстановке как с представителями Х.Хафтара, так и с некоторыми влиятельными выразителями интересов Москвы в Ливии.

Цель всех этих консультаций – склонить Мисурату на сторону киренаикского фельдмаршала.

Важно отметить, что до падения Бенгази ее представители демонстрировали явную несговорчивость и выдвигали практически невыполнимые условия. В том числе и потому, что Х.Хафтар для них тогда казался не сильнее «бенгазийских бригад».

Однако теперь, после взятия его силами «киренаикской столицы», резко поднявшего ставки Х.Хафтара, они демонстрируют большую сговорчивость. Впрочем, не столь явную, чтобы безоговорочно капитулировать перед ним.

И речь здесь идет не только о влиянии на Мисурату Катара и Турции, которые до недавнего времени оказывали представляющим ее «Братьям-мусульманам» достаточно серьезную помощь, благодаря чему во многом ее силы занимали одно из первых мест в Ливии.

Представители мисуратовского руководства отдают себе отчет, что именно их город фактически является тем краеугольным камнем в битве за Ливию в целом, от позиции которого и будет в значительной степени определяться будущее страны.

По сути, после падения Бенгази, именно Мисурата остается по сути единственным серьезным заслоном на пути войск Х.Хафтара к Триполи, раздираемому многочисленными противоречиями и где постепенно усиливаются сторонники киренаикского фельдмаршала.

Без мисуратских бригад ориентирующиеся на Ф.Сараджа силы не будут представлять для Х.Хафтара реальной угрозы.

Что же касается дальнейшего ведения диалога Х.Хафтара с Мисуратой, то его конечные результаты зависят не только от объемов нефтегазовых средств, которые он готов отдать ее представителям за его «признание» (в этом отношении ему будет тяжело конкурировать с ее вышеуказанными спонсорами). Между тем, на расклад сил в этом отношении могут повлиять ОАЭ, чье руководство с помощью успехов фельдмаршала стремится «подвинуть» в Ливии позиции Катара.

Усиление опасности со стороны Х.Хафтара после взятия Бенгази отчетливо осознают и в Триполи. Неслучайным в этой связи представляется то, информационные ресурсы, ориентирующиеся на Ф,Сараджа, осуществляют «вбросы», направленные на мобилизацию своих рядов.

Например, в этом отношении выделяется сообщение о будто бы имевшем место заявлении со стороны представителей бенгазийского духовенства почти сразу после взятия киренаикской столицы фетвы об объявлении ливийских берберов-ибадитов «такфиристами».

По сути, это означает попытку срыва контактов эмиссаров Х.Хафтара с представителями берберского меньшинства, условно поддерживающего Триполи, но до сих пор старавшегося избегать открытого и явного участия в гражданской войне после свержения М.Каддафи.

В любом случае, успех дальнейших переговоров с оставшимися носителями силы в стране будет зависеть от развития наступления сил Х.Хафтара на других направлениях – например, в районе Дерны.

Вероятно, некоторая корректировка стратегии Х.Хафтара дальнейших действий может произойти после проведения с его участием консультаций в Дубае, куда он отбыл 10 июля.