Новое правительство АНДР во главе с премьер-министром Абдельмаджидом Теббуном ставит одной из своих основных задач борьбу против «теневого» сектора экономики, поскольку эта проблема стоит как никогда остро для страны.

Так, например, по его оценке, в одной только вилайе Константина лишь за первое полугодие 2017 года общий оборот нелегальных средств составил 0.6 млрд долларов. Всего же, согласно выводам алжирского Министерства финансов, в «теневом» секторе страны обращается от 1 до 1.3 трлн долларов.

При этом на него приходится 45 процентов ВВП Алжира, он же охватывает 50 процентов его наличной денежной массы, почти 60 процентов рабочей силы, задействованной в частном секторе, а также 70 процентов товаров первой необходимости.

Грубо говоря, фактически как минимум половина экономики страны государством не контролируется. Соответственно, нелегально выводятся миллиарды долларов и с «вращающихся» здесь средств власти не получают налоги, и, что также в немалой степени чувствительно для них, значительная часть работающих в «теневом» секторе граждан являются неподконтрольными алжирскому правящему режиму, а значит, они потенциально опасны для него.

Алжирский нелегальный сектор охватывает в той или иной мере практически все экономические направления – начиная с классических преступных статей и заканчивая сектором элитной недвижимости.

Впрочем, в основном он формируется за счет целого ряда сегментов, среди которых необходимо выделить:

1. Нелегальное предпринимательство (в том числе увод налогов);
2. Нелегальный банкинг;
3. Валютные спекуляции;
4. Деятельность организованных преступных сообществ (на них в том числе приходится нелегальный трафик людей и неразрешенное законом использование иностранной рабочей силы).

В первом случае увод средств «тень» во многом обусловлен тяжестью налогового давления государства, по которому из стран Северной Африки Алжир уступал только Мавритании.

Теперь же, после внесенных правительством А.Теббуна поправок в налоговое законодательство, согласно которым налоги на бизнес вырастут на 10-15 процентов, АНДР должна стать в этом отношении абсолютным региональным рекордсменом.

Соответственно, в качестве ответа на это, как можно предположить, будет дальнейшее бегство алжирских предпринимателей в «тень», поскольку при таком раскладе единственной иной альтернативой станет лишь разорение. Не случайно, что за минувший год в стране закрылись более 39 тысяч частных компаний и предприятий.

Что же касается нелегального банкинга, то по оценкам Минфина АНДР, в этой сфере вращается около 40 млрд долларов. Расцвет этого вида бизнеса обусловлен тем, что многие предприниматели, работающие «в черную», и нуждающиеся при этом в заимствованиях на развитие своего дела, не желающие «засвечивать» его, предпочитают не связываться с государственными забюрократизированными банками, а предпочитают работать с «неофициальными» кредитными учреждениями, предлагающими более привлекательные условия взаимодействия.

Валютные спекуляции являются одним из крупнейших «теневых» секторов страны, через которые ежегодно проходят миллиарды долларов.

Существование этой «отрасли» обусловлено действующими ограничениями на проведение валютных операций со стороны государства и фактическим отсутствием свободной конвертации алжирского динара, курс которого официального устанавливает Банк Алжира. Однако реально по нему приобрести «со стороны» иностранную валюту практически невозможно. Объясняется это в том числе искусственным завышением курса динара.

Подобную ситуацию власти объясняют тем, что они не хотят быть зависимыми от действий биржевых валютных спекулянтов, которые «по заказу извне» способны обрушить национальную экономику.

Однако расплачиваться за искусственное регулирование национального валютного курса и приходится за счет наличия многочисленной и разветвленной сети нелегальных менял.

Все это сильно ограничивает бизнес, особенно связанный с заграничными структурами, что и вынуждает его обращаться к нелегальным «посредникам», у которых курс обмена завышен в их пользу в полтора-два раза.

Немалая часть «теневого» сектора приходится и на откровенно мафиозные сегменты, включая нелегальный трафик мигрантов и рынок труда.

В условиях, когда до второй половины 2014 г. Алжир реализовывал добытые на его территории углеводороды по достаточно высокой цене, проблема наличия нелегального сектора ощущалась слабо и ее предпочитали не замечать и не бороться против нее.

Более того – отчасти существование «теневой» экономики было даже выгодно властям. Во-первых, уходя в него, масса людей тем самым фактически отказывалась от выдвижения претензий государству на свое трудоустройство и т.д.

Во-вторых, для многих представителей власти, начиная с низового уровня и заканчивая лицами, занимающими крупные посты, наличие «теневого» сектора служит источником серьезного дополнительного дохода и каналом вывода средств за рубеж и их «отмывания».

Так, например, этим путем представители алжирской элиты традиционно легализуют свои «неофициальные» доходы – например, покупая дорогостоящую недвижимость в ОАЭ и Франции.

Однако усиление кризиса вызывает настоятельную необходимость ограничения дальнейшего разрастания «теневого» сектора, что и вызывает появление соответствующих инициатив со стороны А.Теббуна.

Так, например, если в начале правления президента Абдельазиза Бутефлики  в 2001 г. нелегально работали 1.3 млн алжирцев, то в 2012 г. – уже 3.9 млн, а к настоящему времени их число перевалило 5 млн и в долевом отношении приближается к 60 процентам людей, задействованных в частном секторе страны.

Впрочем, можно предположить, что они вряд ли будут эффективными, когда высшие представители власти стремятся сохранить нелегальные каналы для себя и перекрыть их для всех остальных.

Кроме того, этому препятствует и сам подход правительства, предполагающий в основном воздействие на «теневиков» путем кнута (штрафов, уголовного преследования, закрытия нелегальных предприятий и др.) без предоставления более эффективных «пряников». В таком виде это создает лишь дополнительную «кормовую» базу для многочисленных представителей различных проверяющих и контролирующих служб.

Единственным привлекательным предложением со стороны Абдельмаджида Теббуна может стать налоговая амнистия, возможность которой практически открыто обсуждается в алжирских властных кабинетах.

Впрочем, нынешний премьер здесь не является «пионером» — его предшественник Абдельмалек Селлаль дважды – в 2015 и 2016 гг. объявлял эту меру, результативность которой даже сами власти оценили как «низкую».

Причина – отсутствие привлекательных предложений для легализации бизнеса, которыми могли бы стать заметное снижение налогового бремени, отмена валютных ограничений, упрощение работы банковских структур и уменьшение административных барьеров со стороны органов власти.

Однако в условиях крайне забюрократизированного алжирского правящего режима это представляется практически невозможным – его представители не желают ограничивать контроль над экономикой, а лишь ужесточают его в том числе из опасений того, что «люди бизнеса» могут в перспективе бросить им вызов на власть.

Однако кризисные реалии, при которых «теневой» сектор все более поглощает экономику страны, рано или поздно приведут к кардинальному изменению текущей ситуации. Весь вопрос состоит лишь в том, каким образом это будет достигаться – «сверху» или «снизу».