Турция намерена возобновить и расширить зону проведения военной операции «Щит Евфрата» на севере Сирии. Об этом заявил в 5 августа президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. «Мы решительно настроены при помощи операции «Щит Евфрата» вонзить кинжал в самое сердце терроризма в Сирии и таким образом расширить зону ее проведения. В самое ближайшее время мы предпримем новые и важные шаги по этой теме», — цитирует слова турецкого лидера газета «Миллиет». Турция ранее заявила о планах развернуть операцию против курдских формирований на севере Сирии под кодовым названием «Меч Евфрата». В марте была завершена операция «Щит Евфрата», которая была нацелена на обеспечение безопасности границы. Целью операции «Меч Евфрата» будет непосредственный удар по террористам по ту сторону границы. В конце июня газета «Тюркие» сообщила, что ВС Турции завершили подготовку к наземной операции в кантоне Африн на севере Сирии. Возможность ее проведения не исключил и бывший министр обороны Фикри Ышык, который сейчас занимает пост вице-премьера. В этой связи отметим, что чем больше пафоса присутствует в словах турецкого лидера, тем значит менее практической нагрузки они несут. В качестве «подготовки» в началу операции следует видимо считать переброску на днях к границам курдского кантона Африн шести гаубиц и одного танка. Если же взять по сути, то ни о какой реальной операции речи идти не может по определению. Прежде всего в силу позиции по этому вопросу США, которые четко определили свои приоритеты на сирийском направлении. Это прежде всего ставка на сирийских курдов в этом районе как на основную силу в рамках противодействия «Исламскому государству» (ИГ, запрещено в России). Такое положение дел полностью исключает участие турецкой армии в каких-либо крупномасштабных военных операциях в этом районе. Если мы вспомним первый этап операции «Щит Ефрата», то отметим, что действия турецких войск совместно с их союзниками из вооруженной сирийской оппозиции носили характер маловразумительный. Там, где со сторонниками ИГ удавалось договориться, населенные пункты оставлялись без боя, в вот Аль-Баб они брали тяжело и с потерями. Хотя в общем-то говорить о какой-то глубоко эшелонированной обороне противника там не приходилось в принципе. Идти против сирийских курдов и их американских спонсоров без прикрытия со стороны авиации (это исключено в силу господства в воздухе американцев в этом районе) является вещью опасной с точки зрения потерь. Надо понимать, что мотивированность курдов здесь в отличие от полуразобранных сейчас сторонников ИГ на порядок отличается в большую сторону. Но главное — это все-таки Вашингтон, который категорически пресекает все попытки Анкары поучаствовать в каких-либо военных операциях против курдов. Такой сценарий до взятия Ракки вообще исключен. Турецкие войска со своими сирийскими союзниками конечно будут пытаться захватить деревню-вторую на границах курдских анклавов, но это далеко не широкомасштабная военная операция.
В этой связи встает закономерный вопрос о характере стратегии Турции на сирийском направлении. И если мы проанализируем состоянии дел, то поймем, что таковой у Анкары сейчас просто не существует. В турецком руководстве не понимают, что им сейчас делать и, условно говоря, за какое звено цепи тянуть. Все карты Анкаре смешали два фактора. Это уже упомянутое противодействие Вашингтона любым попыткам разобраться с инфраструктурой Рабочей партии Курдистана (РПК) в Сирии. И жесткий антагонизм с Саудовской Аравией, которая пока что опережают Турцию в рамках установления доминирования над вооруженной сирийской оппзицией в Идлибе. Что касается первого аспекта, то надо признать, что действия США фактически выключили турецкую сторону из активного участия на севере Сирии. У Турции скованы руки, и она не может фактически выйти за границы довольно узкого коридора между Аззазом и Джараблусом. При этом этот участок границы в принципе утратил свое значение с точки зрения основного коридора материально-технического снабжения боевиков в силу их отхода из Восточного Алеппо и перекрытия сирийскими правительственными силами основных дорог оттуда в сторону границы. При этом просаудовские группы в Идлибе за прошедший месяц сумели поставить под свой контроль основные «окна» на сирийско-турецкой границе и тем самым получили мощный инструмент воздействия на другие оппозиционные группировки в этом районе. В этой связи начался раскол в крупнейшей протурецкой оппозиционной организации «Ахрар аш-Шам», которая своей большей частью попала в орбиту влияния просаудовской «Джебхат ан-Нусры» (ныне «Тахрир аш-Шам», запрещена в России). Это не только серьезно минимизировало уровень турецкого влияния в этой вновь создаваемой зоне деэкслации на севере страны, но и серьезно дезавуирует потенциал Анкары в рамках переговоров астанинском формате. Констатируем, что зона деэскалации в Идлибе на сегодня полагается основными зарубежными спонсорами оппозиционного движения главным плацдармом сохранения своего влияния на севере страны. И собственно поэтому в этот район и переселяется из других районов Сирии в рамках перемирия и двусторонних договоренностей наиболее радикальные исламисты со своими семьями. Саудовская Аравия таким образом концентрируют там лояльные себе силы. Такое видение ситуации спонсорами обуславливает жесткую конкурентную борьбу между ними. В этой связи рискнем все-таки предположить, что курдский фактор, несмотря на всю важность его для Анкары, является в данном случае вторичным и используется турецким руководством в качестве некого общенационального жупела в формате объединения нации. Основные усилия на сирийском направлении сейчас она должна все-таки сконцентрировать именно в Идлибе. В том числе и связи с нынешним кризисом между арабской «четверкой» и Катаром, который является главным союзником Турции в регионе. И речь там будет идти не о широкомасштабных военных операциях, а о серьезной полуподпольной борьбе против саудовского влияния. Без этого момента выстраивать какую-то обдуманную стратегию в Сирии Анкаре будет очень проблематично. В том числе и в раках попыток нейтрализации курдской угрозы.