Глава МИД Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани высказался за продолжение поддержки «Сирийской свободной армии» (ССА), являющейся одной из крупнейших боевых оппозиционных вооруженных группировок в Сирии. В опубликованном в среду в швейцарской газете «Тан»  интервью он подверг критике спецпосланника генерального секретаря ООН по Сирии Стаффана де Мистуру, призвавшего на минувшей неделе вооруженную оппозицию «осознать, что войну она не выиграла». «Я не думаю, что де Мистура в состоянии объявлять, кто выиграл войну, а кто нет», — сказал министр. Он напомнил, что Катар с рядом других стран поддерживает «несколько умеренных групп (сирийской оппозиции)». «Мы все еще считаем реалистичными надежды, связанные с «Сирийской свободной армией» или же с реорганизацией ее умеренных сил», — отметил глава МИД Катара, напомнив, что «на этот счет имеются международные обязательства». «Однако часть международного сообщества, — посетовал он, — сегодня сосредоточилась на войне против «Исламского государства» (террористическая группировка, запрещена в РФ-авт.) и больше не говорит о режиме Башара Асада, который возможно, убил более 500 тысяч человек». Комментируя ситуацию в провинции Идлиб, где укрепляет позиции террористическая группировка «Джебхат ан-Нусра»» (запрещена в РФ-авт.), глава катарского дипломатического ведомства подчеркнул, что она усиливает свое влияние именно потому, что «сирийской умеренной оппозиции недостает поддержки». Он сказал, что у него нет «решения для Идлиба», однако оно, по его мнению, должно быть связано с оказанием помощи умеренным участникам антиправительственного «восстания» в Сирии. «Иными словами, нужно дать им больше средств», — резюмировал министр. Это очень примечательное заявление, поскольку является по своей сути программой намерений дальнейших действий  на сирийском направлении не только Дохи, но и безусловно Анкары. Обратим внимание на  принципиальные точки этой программы. Прежде всего — это тенденции в сторону усиления «светской» ССА. То есть ровно той самой структуры, которая изначально на этапе своего образования была чисто протурецкой. Эта идея заключалась в очень простой модели. С одной стороны катарцы поддерживали ИГ, в дело структурирования которой  Доха в свое время вложила массу сил и средств, а при этом турки пытались создать более цивилизованный инструмент, который не имел бы международной обструкции и мог бы быть представлен в различных международных форматах. Таким образом, стороны в рамках установления своего политического доминирования пытались играть сразу на двух направлениях: условно «светском» и исламистском. Отказ от поддержки ССА в свое время  было принято сторонами в явной спешке и не являлось продуманным решением.  В Дохе и Анкаре  посчитали, что в условиях отказа Вашингтона  от поддержки ССА в рамках массированной материально-технической помощи будет более целесообразным сделать ставку исключительно на ИГ (оно демонстрировало в тот период времени прогресс на поле боя) и некоторые группы вооруженной оппозиции типа «Ахрар аш-Шам». Причем роль последней предполагалось обозначить как превращение этой группировки в некий стержень, вокруг которого сконцентрируются все силы исламистского сегмента оппозиции, и поглощения этой структурой самого главного своего конкурента в лице просаудовской  «Джебхат ан-Нусры». В качестве предлога для этого Доха и Анкара, которые в тот период времени действовали в альянсе с Эр-Риядом, использовали предлог о невозможности легитимизации «Джебгат ан-Нусры» в международном аспекте в связи с ее аффилированностью с «Аль-Каидой» (запрещена в России). Все эти маневры в конечном счете не удались. Более того, проект ИГ на фоне последних по времени успехов антитеррористических коалиций в Мосуле, Ракке и Дейр эз-Зоре себя очевидно исчерпал, у него нет никаких ясных перспектив. Ровно также отсутствуют перспективы и военного свержения Б.Асада. В настоящий момент произошло резкое саудовское усиление в Идлибе на фоне российско-саудовского сближения, что выразилось в расколе в рядах «Ахрар аш-Шам» и фактическом ее поглощении со стороны той же «Джебхат ан-Нусры». Случилось это прежде всего благодаря крупным финансовым вливаниям со стороны Эр-Рияда. Отсюда и призыв Дохи резко увеличить финансирование подконтрольным ей группам сирийской оппозиции, и в качестве основного проекта и получателя такой помощи сейчас обозначена именно ССА. То есть катарцы и турки решили сделать ставку сейчас именно на условно «светский сегмент» оппозиции явно в противовес просаудовским исламистам и за счет массовых финансовых вливаний превратить ее в достойного конкурента последним. Это уже означает открытую войну между прокатарскими и протурецкиим группами с одной стороны, и «Джебхат ан-Нусрой» с другой. И основной ареной этой борьбы станет прежде всего Идлиб. В этой связи Москве в данной ситуации предстоит очень интересный и напряженный этап своей деятельности в Сирии в рамках прежде всего стравливания всеми возможными путями двух эти фронтов с целью их максимального ослабления. При этом нынешний кризис в отношениях между Катаром и арабской «четверкой» безусловно надо использовать именно в этом контексте. Насколько вероятен сценарий реализации планов Дохи и Анкары? В данном случае в качестве плюсов в пользу именно этого варианта надо полагать тот факт, что основной потока материально-технической поддержки просаудовским группам сейчас идет именно через турецкий транзит, что дает Анкаре возможность гипотетически перекрыть его. К минусам отнесем финансовые издержки такого проекта, поскольку Катару предстоит начинать фактически с «нуля». И в этой связи мы бы обратили внимание на следующую информацию. Катар был вынужден потратить почти 40 млрд долларов на поддержку собственной экономики в течение двух месяцев с момента начала конфликта эмирата с четырьмя арабскими странами — Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), Бахрейном и Египтом. Такую информацию опубликовало 13 сентабря международное рейтинговое агентство Moody’s. По его данным, Доха «израсходовала 38,5 млрд долларов на поддержку экономики страны в первые два месяца с тех пор, как в начале июня «арабский квартет» разорвал дипломатические отношения с Катаром». Эта сумма составляет около 23% валового внутреннего продукта эмирата.  В настоящее время Катар сталкивается с серьезными проблемами в финансово-экономической и социальной областях ввиду ограничений, введенных арабскими государствами в туристическом бизнесе, торговли и банковской сфере. В результате конфликта только в июне и июле нынешнего года из банков эмирата за рубеж было выведено около 30 млрд долларов. При этом в страну практически не поступало средств от соседних государств Персидского залива, поддерживающих санкции против Дохи. Вместе с тем, как замечает международное агентство, в условиях продолжения конфликта в нынешнем году Катар еще сможет самостоятельно покрывать внутренние расходы и не заимствовать средства на международном финансовом рынке.