Россия, Турция и Иран как гаранты перемирия в Сирии объявили о создании четырех зон деэскалации в этой стране. Об этом в 15 сентября сообщил министр иностранных дел Казахстана Кайрат Абдрахманов на пленарном заседании международной встречи в Астане по урегулированию ситуации в Сирии. Согласно тексту совместного заявления: «[Страны-гаранты] объявляют о создании зон деэскалации в соответствии с меморандумом от 4 мая 2017 года в Восточной Гуте, в определенных частях на севере провинции Хомс, в провинции Идлиб и в определенных частях соседних провинций (провинции Латакия, Хама и Алеппо), а также в определенных районах на юге Сирии (на основе инициативы РФ, как гаранта астанинского процесса, с целью обеспечить соблюдение режима прекращения боевых действий, территориальную целостность Сирийской Арабской Республики и продолжать борьбу с терроризмом)», В документе подчеркивается, что создание зон деэскалации является временной мерой. «Снова отмечают, что создание зон деэскалации и полос безопасности является временной мерой, продолжительность которой первоначально составит шесть месяцев с автоматическим продлением на основе консенсуса гарантов», — поясняется в заявлении. «Для оптимизации своих усилий страны-гаранты создают совместный ирано-российско-турецкий координационный центр для согласования действий сил в зонах деэскалации». В документе отмечено, что развертывание сил контроля деэскалации трех стран-гарантов будет на основе карт, согласованных в Анкаре 8 сентября. «И в соответствии с разработанным Совместной рабочей группой по деэскалации Мандатом на развертывание сил контроля деэскалации на временной основе в полосе безопасности в зоне деэскалации в провинции Идлиб и в определенных частях соседних провинций (Латакия, Хама и Алеппо) в целях предотвращения инцидентов и боевых столкновений между конфликтующими сторонами (правительством САР и формированиями вооруженной оппозиции, которые уже присоединились или присоединятся к режиму прекращения боевых действий)». Создание этих четырех зон плюс официальное создание координационного комитета явилось собственно главным и ожидаемым итогом шестого раунда переговоров в Астане, которая на этот раз прошла без заметных срывов.
Отметим в это связи несколько важных моментов:
- В совместный координационный комитет, который фактически заменяет собой формат ранее существовавшей российско-турецкой мониторинговой миссии по перемирию, полноправно и в официальном статусе вошел Иран, что делает его официальной частью переговорного процесса между сирийским режимом и оппозицией. Этот тот самый пункт, против которого ранее категорически выступали все группы вооруженной оппозиции. Если еще проще, то это была консолидированная позиция ее зарубежных спонсоров в лице Катара Турции и КСА. Нынешнее положение дел — это, как минимум официальная уступка со стороны Турции (и Катара) и неофициальная — со стороны КСА. Даже несмотря на глухое и не очень недовольство Вашингтона. Признание Ирана одной из основных сил в сирийском конфликте таким образом безусловно надо внести в актив нынешнего итога и по этой причине, поскольку в данном случае Эр-Рияд и Анкара в общем-то проигнорировали эту позицию Вашингтона. Прежде всего по той прозаичной причине, что из этого недовольства США ничего нельзя выжать позитивного и конкретного для решения их собственных насущных проблем в той же Сирии, а дальнейшее игнорирование этого факта автоматически приводит к неконтролируемому росту экспансии Тегерана и ливанских шиитов. При этом включение Ирана в число членов координационного комитета официально структурирует рамки его присутствия в Сирии и локализует его. А это, само по себе, дает спонсорам оппозиции четкое понимание зон иранской ответственности и границ их присутствия в Сирии с безусловным обязательством Москвы и Тегерана не нарушать их.
- Придание зонам деэскалации официально признанного статуса сторонами конфликта является фиксацией диспропорции их сил на сегодняшний день. Естественно в общем и целом, поскольку существует несколько местных и локальных очагов напряженности в лице полуавтономных вооруженных групп оппозиции, тех же «Исламского государства» (ИГ) и «Джебхат ан-Нусры (обе организации запрещены в России), с которыми еще предстоит разбираться, но основные зоны мирного сосуществования ранее воюющих сторон определены. Тем самым начинается новый этап в сирийском конфликте, который вполне оправданно можно назвать неким глобальным экспериментом в рамках поиска общего алгоритма выхода из локальных конфликтов. Он заключается в подмораживании вооруженного конфликта путем создания официальных зон присутствия оппозиционных сил с одновременным запуском механизма неформальной племенной и экономической дипломатии между группами населения в этих анклавах и в остальной частьи страны. Силы спонсоров в данном случае играют роль миротворцев и сил разграничения. Основной упор делается при этом именно на каналы народной дипломатии и способности, если угодно, общества самовосстанавливать нарушенные экономические и социальные связи. Отсюда важность создания местных комитетов по национальному примирению, которые собственно и являются официально признанным механизмом такой дипломатии. При этом от успеха этого процесса напрямую будет зависеть время и прогресс в начале каких-то переговоров о более глобальных вещах. Пока время для этого не пришло, для начала стороны и население должно научится заново жить в условиях перемирия и наладить горизонтальные торговые и экономические связи. Процесс непростой и чреват как удачей, так и фиаско, отсюда и пока шестимесячный испытательный срок, установленный в соглашении. Но если это механизм срабатывает, то собственно это будет, пожалуй, первым примером того самого принципа, о котором не устают говорить американцы, — решения проблем внутри страны силами элит этой самой страны. Правда, у них до сих пор этого не получалось сделать фактически ни в одной зоне локальных конфликтов, в которых они присутствуют.
Создание механизма мониторинга зон и присутствие Анкары в качестве одного из спонсоров предельно важно и по другой причине. Он выводит борьбу в этих зонах за право своего доминирования над силами вооруженной оппозиции между КСА и Турцией на новый виток. Обе эти страны (одна через представительство в вооруженных группах оппозиции, другая в качестве официального спонсора) фактически пошли на предложенную в рамках переговоров в Астане схему подморажвания конфликта, что в общем-то диктуется с их стороны одним принципиальным соображением. А именно установлением своего доминирования в этих зонах, что автоматически превращает ту или иную сторону в одного из ведущих игроков в сирийском конфликте. Только при таком условии можно говорить о сохранении того же саудовского присутствия на сирийском направлении в весомой степени. Это уже вызвало фактическую войну между просаудовскими и протурецкими группами в том же Идлибе. А именно от итога этого внутривидового противостояния в этой провинции будет зависеть самым прямым образом расстановка сил и в других зонах деэскалации, кроме, пожалуй, южной. В данном случае Москвой запущен классический пример известной схемы «разделяй и властвуй». Тем более, что позиция Эр-Рияда в данном случае более уязвима с международной точки зрения: саудовский основной механизм влияния в лице «Джебхат ан-Нусры» никто полноправным членом переговорного процесса не признает. Но ликвидация «Джебхат ан-Нустры» как явления руками тех же турок, или же их кардинальное ослабление как задача-минимум, в повестке дня стоит. И в принципе соглашение в Астане это процесс только стимулирует.