Турецкие военнослужащие еще не вошли в сирийскую провинцию Идлиб, где республика сотрудничает с Россией для установления безопасности в этой зоне деэскалации. Об этом, как сообщил телеканал Эн-ти-ви, заявил журналистам в субботу президент Турции Тайип Эрдоган. «В данный момент там действуют бойцы (оппозиционной — прим. ТАСС) Сирийской свободной армии (ССА), наших военных еще там нет», — сказал он. По словам турецкого лидера, «Россия оказывает поддержку с воздух в ходе операции в сирийском Идлибе, а ВС Турции — с территории страны». 21 сентября Эрдоган заявил, что Турция в рамках зоны деэскалации в Сирии будет обеспечивать безопасность в провинции Идлиб, а Россия — возле нее. При этом часть правительственных источников уже сообщило, что первые турецкие части уже направились в Иблиб. И эта группировка будет планомерно наращиваться. По сообщениям турецких СМИ, на этой неделе в приграничную с Сирией турецкую провинцию Хатай было переброшено 80 единиц бронетехники. Проправительственная газета Yeni Safak утверждает, что для осуществления военной операции в Сирии мобилизованы 25 тыс. турецких военнослужащих. Турция хочет добиться полного предотвращения любых столкновений в сирийской провинции Идлиб. Об этом, как сообщил телеканал NTV, заявил в субботу турецкий министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу. «Нашей целью является полное предотвращение вооруженных столкновений. Мы также хотим содействовать политическому процессу. Сотрудники разведслужбы и военные оценят обстановку в этой зоне», — отметил он. Если оценить все эти мероприятия более просто и без дипломатических условностей, то можно констатировать, что «процесс пошел». Именно тот процесс, о котором мы сообщали ранее, и основные контуры которого были определены во время блиц-визита российского президента В.В.Путина в Анкару на прошлой неделе. Эти контуры будут безусловно включать в себя наземные операции лояльных туркам сил оппозиции и самой турецкой армии против просаудовской «Джебгат ан-Нусры» (запрещена в России) при координированных ударах с воздуха сил российских ВКС. Начался совместный процесс ликвидации боевого потенциала саудовского присутствия в Идлибе, и установления там военного и соответственно политического турецкого доминирования.
В этой связи самое время задаться вопросом: не приведет ли такая операция в конечном счете к неконтролируемому усилению турецкого влияния в Идлибе одновременно с растущими политическими амбициями Анкары в отношении своего видения будущего политического устройства Сирии? Не станет ли ликвидация одного из ведущих игроков на сирийской площадке в лице КСА и подконтрольных ей группировок началом нового этапа противостояния Москвы и Дамаска уже по линии Катар-Турция с использованием последними для этого остатков инфраструктуры «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России)? И, наконец, не сделают ли США очередной политический кульбит в рамках своих усилий по глобальному сдерживанию России и не пойдут ли на политический альянс с Турцией с пропорциональным снижением уровня своей поддержки курдам? Другими словами, не приведет ли нынешнее позиций Саудовской Аравии в Сирии к возникновению новой, более опасной потенциально связки в лице Турции, Катара и США? Особенно с учетом совсем недавно продемонстрированной Р.Т.Эрдоганом готовности «подлечь» под Вашингтон в случае его готовности реанимировать прежний скоординированный с Анкарой курс на сирийском направлении. В этой связи мы вновь напомним, как турецкий президент поначалу поверил антиасадовской риторике Д.Трампа и тут же объявил о своей солидарности с такой позицией. Правда, потом быстро разочаровался в силу жесткой ориентированности США на курдов и отказу Вашингтона вообще в принципе задействовать турецкие войска и подконтрольные им группы оппозиции для захвата Ракки. Рискнем предположить, что в настоящий момент и в среднесрочной перспективе такой сценарий рассматривать всерьез не стоит. По следующим причинам.
- Ликвидация саудовского влияния в Идлибе — это процесс требующий времени. Но его необходимо довести до логической точки, поскольку именно саудовцы играют в этом кризисе наиболее деструктивную роль, при этом не имея в активе никакой внятной альтернативы политического переустройства Сирии. В их запасе имеются исключительно джихадистские инструменты воздействия, которые неприемлемы для Москвы и Дамаска с точки зрения международного легитимного поля. И подконтрольное Саудовской Аравии политическое крыло оппозиции, которое сейчас пытается создать единую платформу для всех оппозиционных сирийских групп для представительства в женевском и астанинском формате, в данном случае альтернативой не является. По той причине, что она без джихадистских штыков никакого влияния в Сирии не имеет и в этой связи является очень условно договороспособной. Проще говоря, ликвидация саудовского влияния в Сирии сильно облегчит переговорный процесс с остальными международными игроками. Как в силу уменьшения числа их участников, так и в силу предельной ангажированности Эр-Рияда, основным мотивом которого в рамках своего участия в сирийском конфликте является только сдерживание иранского влияния в регионе. Анкара и Доха в этом отношении более гибкие и перед ними не стоит постоянно иранский жупел, который определяет всю политику КСА в Сирии.
- Недавняя попытка прорыва под Идлибом «Джебхат ан Нусры» и общая динамика саудовско-американских отношений в настоящее время четко говорит нам о стратегическом альянсе между ними. А значит США с большей долей вероятности будут стараться использовать подконтрольные КСА группировки в Сирии для срыва функционирования зон деэскалации (это сейчас для Вашингтона задача «номер один») на севере и в центре страны, а также, если более глобально, — организации для России «афганского варианта» в Сирии. В этой связи альтернативы ликвидации просаудовской инфраструктуры в Сирии нет.
- Курдский вопрос наряду с пребыванием главы ФЕТО Ф.Гюлена в США является на сегодня главным барьером для восстановления американо-турецких отношений в Сирии с перспективой создания там единого антироссийского альянса. К тому же турки заинтересованы в координации своих действий с иранцами по теме недавнего референдума о независимости в Иракском Курдистане (ИК) с точки зрения нивелирования негативных последствий этого события на фоне невнятной позиции по этому вопросу со стороны Вашингтона. Доха же испытывает давление в лице Эр-Рияда при официальной поддержке последнего Вашингтоном, и попыток американцев под этот шумок отобрать у катарцев в свою пользу право проведения чемпионата мира по футболу. Катарцы конечно постарались максимально подстраховаться с помощью спешного заключения контрактов в области ВТС с США, но общий негативный оттенок недоверия в их отношении к Вашингтону остается. И в этой связи Доха безусловно ищет иные точки опоры среди центров мировой силы в лице прежде всего Москвы и Пекина. Для Анкары также абсолютно невыгодно идти сейчас на какое-то обострение отношений с Москвой и участвовать в каких-то мероприятиях по организации глобальной партизанской войны против Ирана и РФ в Сирии. И по экономическим, и по политическим причинам. Тем более, что отношения с США продолжают ухудшаться. Вашингтон же в свою очередь просто не может кардинально перестроится и пойти на разрыв с курдами с одновременной заменой их на турецкого партнера. Это чревато потерей для США всего наработанного на сегодня потенциала в Сирии. В том числе и в рамках использования территории , контролируемой сирийскими курдами для организации своих мероприятий по активизации суннитского сопротивления российско-иранской экспансии в Сирии. Отказ от ориентированности на курдов в пользу турок однозначно приведет к серьезным вооруженным столкновениям на севере Сирии, и здесь уже будет не до такого рода операций. Все сказанное четко говорит нам о том, что нынешний алгоритм Москвы по снижению боевого потенциала просаудовских групп в Сирии с одновременным локальным усилением позиций Анкары в Идлибе является безусловно верным.