Энергетический сектор Уганды в настоящее время становится ареной конкурентной борьбы межу различными странами Персидского залива. Суверенный фонд Кувейта Kuwait Investment Authority (KIA) заявил о своих планах по серьезным инвестициям в энергетической сектор этой африканской страны. Это следует из недавнего отчета угандийской энергетической компании Umeme. Согласно этим данным, KIA увеличило свою долю во владении акциями компании с 0,8 процента в августе 2015 года до 1,1 процента на настоящий момент. В отчете также говорится, что KIA входит в двадцатку самых крупных иностранных инвесторов в энергетический сектор страны с общим объемом инвестиций в 524 млн долларов США. Именно участие кувейтян и их инвестиции позволили Umeme начать реализацию ряда принципиальных локальных проектов внутри Уганды и при этом серьезно сократить тарифы. 92 процента мощностей этой компании задействовано именно на внутреннем рынке страны, и в рамках реализуемых сейчас проектов планируется повысить долю мощностей компании на внутреннем направлении с нынешних 19 процентов до 70. В этой связи, ряд экспертов полагают, что активный вход кувейтян на внутренний энергетический рынок объясняется открытой поддержкой Кувейта нынешнего президента Уганды Й.Мусевени в рамках его борьбы с внутренней оппозицией. Личная заинтересованность угандийского президента в этом проекте иллюстрирует и тот факт, что он дал личные гарантии иностранным инвесторам по увеличению их доли в разделе будущей прибыли, которая должна выйти на максимальные объемы к 2025 году.
Эта неожиданная активность кувейтян на фоне неясных перспектив дальнейшего пребывания самого Й.Мусевени у власти, эксперты объясняют конкурентной борьбой за влияние в регионе между условно «просудовской группой влияния», осью АРЕ-ОАЭ и Катаром. В декабре прошлого года Доха подписала с Й.Мусевени контракт о займе в рамках строительства ГЭС в Bujagali с мощностью в 250 MW. Введение в строй этой станции позволит самым серьезным образом снизить тарифы на электроэнергию с нынешних 0,11 доллара до 0,07, а значить серьезно повысить устойчивость самого Й.Мусевени среди населения. Эта борьба за влияние на Й.Мусевени с использованием энергетического рынка Уганды в общем-то хорошо иллюстрирует крайнюю заинтересованность аравийских монархий в создании в этой стране устойчивых позиций для своего влияния. Отметим, что спонсируемая катарцами ГЭС будет располагаться на Ниле, и с учетом того, что там же предусматривается строительство широкой сети ирригационных сооружений, это еще больше обостряет потенциально проблему водосброса в Нил. И соответственно резко ухудшает перспективы для сельского хозяйства главного конкурента Катара АРЕ. Особенно с учетом того, что плотина «Возрождение» на Голубом Ниле в Эфиопии будет выведена на проектную мощность уже в следующем году. Все это в состоянии самым серьезным образом повлиять на политическую выживаемость нынешнего египетского режима с учетом прогнозируемого продовольственного кризиса. Отметим, что одним из условий предоставления льготного кредита Кампале со стороны Дохи было выделение катарцам площадки для строительства своей военной базы в Уганде. И это момент наиболее остро переживают в Эр-Рияде, Каире и Абу-Даби.
Особенно на фоне того, что отношения Каира с Кампалой самым серьезным образом расстроились. До такой степени, что угандийский президент всячески уклонялся от встреч с египетским президентом летом этого года. Например, отказался в последний момент от встречи с ним в ФРГ и улетел в Аддис-Абебу. А именно угандийского лидера египтяне рассматривали в качестве одного из своих основных союзников в рамках противостояния с Аддис-Абебой по вопросу строительства плотины на Голубом Ниле. Каир планомерно в течение последних двух лет наращивал свое присутствие в Уганде в рамках кооперации в сфере безопасности и сельского хозяйства, что предусматривало не только обучение угандийских военных и полицейских в учебных заведениях АРЕ, но и более «деликатные» форматы сотрудничества. Например, участие сотрудников египетских спецслужб на постоянной основе в слежке за внутренней оппозицией, или участие египетских военных специалистов и эритрейских наемников в борьбе с группировкой LRA. Теперь с учетом собственного строительства ГЭС на Ниле угандийский лидер автоматически переходит в этом вопросе на сторону Эфиопии. По крайне мере, он начал все более настойчиво требовать пересмотра нынешнего соглашения по квотам водосброса Нила в рамках новой «дорожной карты» шести стран нильского бассейна. Сам же Каир он обвинил в «излишне догматичном подходе». Таким образом, эта трансформации в настроениях угандийского лидера ярко обозначились в июле с.г. Это сразу же отразилось на функционировании египетских сельскохозяйственных инвесторов в Уганде, что привело к их оттоку с этого рынка. Одновременно египетские спецслужбы  фиксирует странную пассивность угандийских партнеров в рамках обмена информацией в отношении египетских исламистов, которые через угандийский плацдарм инфильтрируются на Синай. Безусловно египтяне и стоящие за ними ОАЭ не смогли конкурировать с Дохой по теме представления Кампале льготных кредитов на крупные инфраструктурные проекты. И именно этот момент стал решающим в выборе приоритетов для Й.Мусевени в рамках его предпочтения в пользу именно Катара. Для него сейчас более важен именно вопрос его политического выживания, а не проблемы египтян с уменьшением водосброса в Ниле или глобального противостояния с катарцами. При этом нынешний вход Кувейта на энергетический рынок Уганды не следует связывать именно с эмиратовскими или египетскими просьбами. В данном случае совершенно откровенно видна роль Эр-Рияда, который в данном случае активно противодействуют как АРЕ и ОАЭ, так и Катару в рамках глобальной конкуренции между этими региональными игроками в районе Африканского Рога и зоне Индийского океана. Причем это усиление саудовского присутствия в Уганде также сильно волнует тех же египтян. Это стало ясно после того, как в сентябре с.г. Кампалу срочно посетил глава египетского Управления общей разведки Фаузи с целью изменить видение Й.Мусевени на перспективы пересмотра соглашения по Нилу. В этом направлении ничего добиться от угандийского президента не удалось, но зато стороны договорились о кооперации «в рамках сдерживания просаудовских салафитских группировок в Уганде». И это очень показательно.