Первое совещание министров обороны стран, входящих в исламскую антитеррористическую коалицию, состоится 26 ноября в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде. Об этом в субботу 18 ноября сообщило Саудовское агентство печати. По его информации, во встрече, как предполагается, примут участие главы оборонных ведомств 41 исламского государства — члена коалиции, а также представители дипломатических миссий стран, аккредитованных в Саудовской Аравии. Главные вопросы, внесенные в повестку дня, — «усиление сотрудничества и интеграции внутри союза, фактическое объединение усилий исламских стран в вооруженном противостоянии терроризму». Также указывается на необходимость координации и объединения этих усилий с другими международными союзами. О создании исламской антитеррористической коалиции, во главе которой встала Саудовская Аравия, было официально объявлено в середине декабря 2015 года. В числе ее наиболее заметных участников, помимо монархий Персидского залива, такие, например, страны, как Турция, Пакистан, Малайзия, Египет. В мае этого года во время американо-исламского саммита, который проходил в Саудовской Аравии, государства, вошедшие в коалицию, заявили о готовности в случае необходимости предоставить воинский контингент в количестве 34 тыс. военнослужащих для борьбы с террористическими группировками в Сирии и Ираке. Таким образом, налицо стремление Эр-Рияда провести ревизию своего в общем-то глобального и абсолютно в принципе нереализуемого проекта. Собственно по той самой причине, что никто из участников этой «коалиции» направлять свои войска в Сирию и Ирак не собирался изначально. Желанием сталкиваться лоб в лоб на «чужой территории» с российскими ВКС или шиитскими формированиями никто из стран-членов коалиции желанием не горит. Более того, эта попытка Эр-Рияда организовать под своей эгидой очередную коалицию не сработала даже в случае с Йеменом, куда пакистанцы, египтяне, а, тем более, малазийцы категорически отказались посылать свои войска. Скажем больше, это отказались делать даже сенегальцы и марокканцы, которые в принципе считались союзниками КСА. Причина прозаична — отказ Эр-Рияда оплачивать такие услуги в полной мере, как это требовали в Дакаре и Рабате. В результате в Йемен в состав аравийской коалиции попали только суданцы, которые просто вынуждены это делать в рамках договоренностей о лоббистских усилиях Эр-Рияда по снятию американских санкций и крайней заинтересованности Хартума в регулярных финансовых траншах из КСА в рамках поддержания курса суданского фунта. Создавать коалицию по борьбе с исламистским террором из 34 стран было с самого начала проектом не военным, а политическим. Эр-Рияд всяческими путями пытается вернуть себе статус региональной супердержавы и использовать любой повод для того, что еще раз позиционировать как регионального «жандарма». В случае с «антитеррористической коалицией» — это еще и замах на весь именно суннитский мусульманский мир, или, по крайней мере, на его значительную часть. Но нет у Эр-Рияда для этого достаточного политической и экономического потенциала, а также личной харизмы фактического саудовского руководителя Мухаммеда бен Сальмана. Он совершенно не Гамаль Абдель Насер, которому , к слову, также не удалось реализовать проект даже по всеарабскому единству. К саудовскому наследному принцу лично вообще начинают в мусульманском мире все больше и больше относиться с подозрением. Особенно после недавней истории с ливанским премьер-министром С.Харири, которую Мухаммед бен Сальман безусловно проиграл. Для чего он теперь затеял новый форум неработающий в принципе коалиции? Только с одной целью — он пытается реанимировать и вдохнуть антииранский и глобально антишиитский тренд в эту структуру. Она собственно и создавалась исключительно для борьбы с Ираном, поскольку «терроризм» в Саудовской Аравии понимается исключительно в этом контексте.
Сейчас наследный принц и министр обороны КСА на фоне последних по времени обстрелов территории королевства «иранскими» ракетами и антиливанской кампании пытается создать среди партнеров алармистские настроения и сподвигнуть их на какие-то реальные шаги по активизации своих усилий в рамках сдерживания шиитской экспансии. Имеется ввиду прежде всего конечно два основных носителя боевого потенциала среди мусульманских стран — Пакистан и АРЕ. Иордания в принципе давно находится в саудовской орбите влияния, но воевать с Ираном иорданцы под эгидой КСА с точно не будут. Анкара не без сложностей, но действует сейчас на сирийском направлении в кооперации с Тегераном, как и в рамках сдерживания регионального курдского сепаратизма. Насколько такие попытки Эр-Рияда реальны? На наш взгляд, какие-то эффективные шаги Исламабада и Каира на этом направлении в настоящий момент времени совершенно исключены. Именно по той причине, что в Пакистане в настоящее время очень дорожат сложившимся альянсом с Ираном на афганском направлении в рамках противодействия попыткам Вашингтона и Кабула дистанцировать Исламабад от переговорного формата в рамках внутриафганского урегулирования. И особую остроту этому моменту придают попытки США инкорпорировать на афганское направление традиционного регионального противника Пакистана в лице Индии. При этом в сентябре после обнародования новой американской стратегии по Афганистану, которая не оставляла никаких надежд на полноправное возращение Исламабада в переговорный формат, пакистанский начальник Генерального штаба Камар Баджва срочно прибыл в Эр-Рияд и пытался убедить Мухаммеда бен Сальмана в нужном ключе повлиять на Вашингтон. И последний на эти просьбы позитивно не отреагировал. Такой расклад автоматически «качнул» Пакистан в сторону укрепления своего партнерства с КНР и Ираном. И пока нет никаких оснований для того, чтобы эта политика Исламабада изменилась. То же самое с Каиром, который явно поддерживает (пусть и не совсем официально) политику Дамаска по удушению при помощи Тегерана суннитского исламизма в Сирии, что является также главным приоритетом египтян в антитеррористической борьбе на Синае. И ровно две недели назад именно об активизации формата двустороннего сотрудничества с сирийскими коллегами вел переговоры в Дамаске глава Управления общей разведки АРЕ  Х.Фаузи. Более того, во многом в кооперации с Ираном египтяне сейчас работают с ХАМАСом и более глобально во внутрипалестинском формате. То есть, шиитская угроза для египтян сильно вторична по сравнению с салафистким террором у себя дома. И этот момент фактически исключает любое активное участие египтян в антииранских усилиях. К тому же надо учесть, что попытки Эр-Рияда на фоне своих последних по времени антиливанских действий стимулировать ЛАГ на принятие станционных решений в отношении Бейрута встретило жесткую оппозицию среди значительной части членов ЛАГ (Катар, Кувейт, Оман, Ирак, и др), что сделало эту саудовскую затею провальной. Рискнем предположить, что апеллирование по этому вопросу к более широкой аудитории путем активизации полузабытой антитеррористической коалиции также больших политических дивидендов для КСА не принесет.