Европа и Россия должны начать диалог по вопросам ближневосточного региона для создания адекватной политической стратегии. Такое мнение в пятницу выразил научный руководитель Института востоковедения РАН Вячеслав Наумкин в ходе дискуссии о роли Европы в мировой политике на площадке Института Европы РАН. «Сегодня никто не готов понять то, что происходит на Ближнем Востоке, там ситуация непредсказуемая, мы сталкивается с глубоким процессом фрагментации и это главный вызов для всех и для Европы, и для Россия, — сказал он. — Отсутствие нормального диалога между Европой и Россией по Ближнему востоку мешает и будет мешать Европе формировать какую-либо вменяемую стратегию по этому региону». «Ее, судя по всему нет, потому что Европа занята своими внутренними вопросами», — добавил ученый. Однако, по его словам, в ближайшей перспективе для эффективного диалога по актуальным вопросам Ближнего Востока нет условий. «Перед визитом министра иностранных дел Великобритании в Москву делаются заявления из Лондона, что для России нет места в политическом процессе в Сирии. А у кого тогда есть? О чем тогда вообще разговаривать по этому региону, если делаются такие заявления», — заключил Наумкин. В этой связи возникает прежде всего вопрос о целесообразности такого диалога. Если только ради процесса, то он безусловно ценен. Если для достижения какого-то позитивного практического результата, то он бесполезен по ряду принципиальных причин. Что, кстати, сам В.Наумкин и признал. Но при этом сожалел, что такого диалога нет. Если отбросить частности, то важным вопросом сейчас является анализ необходимости такого диалога в принципе. Рискнем предположить, что глобальный диалог по оси Москва-Брюссель по вопросам ближневосточного урегулирования вообще не нужен. Участие в нем европейской бюрократии никакого эффекта не приносит, а значит является напрасной тратой времени и государственных средств. Если конечно не считать приятных воспоминаний о пребывании где-нибудь в Европе российских представителей на такого рода бесплодных консультациях или «круглых столах». Основная проблема в данном случае заключается в том, что Москву не интересует в глобальном смысле позиция ЕС по ближневосточному досье, как, впрочем, и наоборот. Общие позиции сторон по каждой из кризисных ситуаций в этом регионе определены, и в этой связи ничего нового стороны друг другу не скажут. Особенно по сирийскому досье, где принципиальной задачей европейцев является свержение лично президента Башара Асада тем или иным способом. В том числе и в рамках абсолютного бездействия на первом этапе сирийского кризиса при угрожающей экспансии джихадистов при катарской, турецкой и саудовской помощи. Вход европейцев в сирийское досье произошел «со скрипом», под явным давлением США в очень незначительных и не критичных для джихадистов объемах. И совсем не для борьбы с исламистами, а в рамках демонстрации «атлантической солидарности» в формате внешнеполитического сдерживания России. И при первой возможности европейцы (именно «гранды» ЕС, которые нас в прежнюю очередь и волнуют в рамках перспективы установления партнерских связей, а не различные внешнеполитические «карлики» как Польша) начнут это свое присутствие сворачивать, что уже и происходить сейчас на фоне заявления Госдепартамента США и Пентагона о «разгроме ИГ». В этой связи отметим, что участвующие в коалиционных переговорах немецкие партии Христианско-демократический союз (ХДС), Христианско-социальный союз (ХСС), Свободная демократическая партия (СвДП) и «зеленые» в случае формирования правительства хотят завершить миссию Бундесвера в Сирии. Об этом сообщил в четверг таблоид «Бильд» со ссылкой на проект итогового документа, который обсуждается сейчас на встрече представителей политических сил.  Немецкие самолеты Tornado и воздушные заправщики задействованы в операции западной коалиции против террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) в Сирии. Они лишь осуществляют разведывательные полеты, напрямую в нанесении ударов по позициям боевиков не участвуя. Самолеты размещены на базе Аль-Азрак в Иордании. Там же находятся около 250 немецких военных. То есть, не сильно много, а будет еще меньше. Тем более, что над любыми форматами коллективной борьбы с ИГ всегда будет висеть груз ограничений на военное сотрудничество между сторонами и режим санкций. Но главное в данном случае является то, что для ЕС это направление ближневосточной ситуации приоритетом не является. Особенно по причине «откупа» от Анкары в рамках сделки с Турцией по миграционному вопросу. Более Европу там ничего в кардинальной форме не волнует. Поэтому сделаем вывод, что время глобальных договоренностей в рамках принятия решений на ближневосточном направлении прошло. Наступило время сепаратных переговоров между Москвой с одной стороны, и конкретными европейскими столицами — с другой. В каждом случае по конкретным вопросам, и только там, где европейцы реально имеют интерес и возможности влиять на ситуацию.
Применительно к Ближнему Востоку (или если еще шире — включая Северную Африку), то для Москвы это безусловно ИЯП и Ливия. Причем последняя в гораздо меньшей степени. Вообще отметим, что тема терроризма в Ливии, зоне Сахеля и южнее Сахары российским принципиальным интересам на внешнем треке угрожает в очень незначительный степени. Россию мало волнует борьбы племен в этом субрегионе и рост сепаратизма, который для универсальности оборачивается его носителями в исламистскую обертку. Москву также мало волнует угроза французским интересам в зоне ЭКОВАС или рост миграционного и наркотрафика в ЕС. По той причине, что основными ее адресатами являются исключительно страны ЕС, а не Россия. Также Россия мало заинтересована и в полномасштабном возобновлении Ливией экспорта углеводородов на европейский рынок. Вот именно такими циничными соображениями Россия и должна руководствоваться. Ровно так же, как этими же соображениями руководствуется Брюссель в отношении афганского досье, откуда идет наркотрафик в Россию. Соглашение по ИЯП в данном случае стоит особняком. Именно сейчас консолидация общих усилий на этом направлении с целью срыва американских попыток подвернуть его ревизии или вообще заблокировать. И последние по времени заявления французского президента Э.Макрона о необходимости  увязки ИЯП с санкциями по ракетной иранской программе в общем-то являются плохим симптомом. Но разговаривать с европейцами по этому вопросу надо, и необходимо делать это активно. И не по причине большой заботы об Иране. А по причине заинтересованности в усугублении разногласий между Европой и США, что является вообще одним из первоочередных направлений всей деятельности Москвы в рамках нынешних контактов с ЕС.