Как полагают американские эксперты, Иран извлек уроки из «Зеленого движения» 2009 года, (массовые волнения в Иране, которые были связаны с выступлениями сторонников реформаторов), чтобы отточить систему управления потоком информации внутри страны и ее использования в рамках стимулятора и опосредованной мобилизации протестующих. От себя добавим, что вопросами кибербезопасности соответствующие службы ИРИ озаботились уже давно, а события «арабской весны» в рамках которой интернет стал «коллективным организатором и пропагандистом», эти усилия только дополнительно стимулировали. В этой связи иранские власти в рамках последних по времени волнений отказались от идеи полного блокирования интернета, а смогли четко  заблокировать источники потенциальной подрывной деятельности. При этом руководство Ирана в лице крыла реформаторов смогло в общем и целом «максимально либерализовать интернет», даже несмотря на противодействие своих оппонентов в лице консерваторов. Когда люди в городах по всей стране начали протестовать против целого ряда чисто экономических проблем в конце прошлого месяца, иранские власти сделали то, что сделали многие страны, столкнувшись с такой ситуацией: они ввели ограничения в интернете. Но в отличие от некоторых стран, которые применяли в такой ситуации исключительно массированное блокирование интернета, иранские чиновники прибегли к более детальным мерам, которые показали, что им удалось создать гораздо более сложную инфраструктуру для управления интернетом с тех пор, как страна в последний раз испытывала такие потрясения в 2009 году.        Появление интернет-платформ и других коммуникационных платформ привело к беспрецедентному расширению доступа к информации, однако такое развитие событий побудило страны принять меры по контролю и фильтрации цифрового потока. Китай разработал один из самых всеобъемлющих механизмов контроля интернета с общенациональным брандмауэром (то есть фильтром вредоносных программ и файлов), и теперь у Ирана есть собственный «ноу-хау» успеха в этой области. События в 2009 году в рамках протестов в рамках «Зеленого движения» протеста, в основном среднего класса, которые стали ответом в ответ на якобы фальсификации результатов выборов в пользу действующего президента Махмуда Ахмадинежада в отношении кандидатов-реформистов Мир-Хосейна Мусави и Махди Карруби, дали основания ряду экспертов обозначить их как «революцию Twitter». В реальности же такие выводы были явно преждевременными: в то время только 13,8 процента иранцев могли получить доступ к интернету, менее одного из 75 иранцев владели смартфоном. Таким образом, тогда основными средствами мобилизации масс были аналоговые СМС по телефону и устные призывы. Другой вопрос — события «арабской весны», в рамках которой именно интернет и смартфоны сыграли основную роль в рамках организации этих «революций», и иранские власти отнеслись к этому факту со всей ответственностью. К ним прежде всего относится существующая монополия со стороны государственной телекоммуникационной компании Ирана на всю инфраструктуру фиксированной связи страны и значительную часть мобильной связи. При этом все частные компании, которые имеют большую долю рынка в сегменте мобильной связи, также тесно аффилированны с государством. И не только: все компании в телекоммуникационной сфере находятся под плотной опекой и в постоянной координации с КСИР и другими органами государственной безопасности ИРИ. В этой связи во время последних по времени протестов власти имели возможность контролировать поток цифровой информации. Причем власти сознательно пошли не на отключение интернета во всеиранском масштабе, а действовали очень прицельно с выделением и блокировкой отдельных веб-сайтов.
Помимо угрозы использования интернета в рамках организации и координации массовых протестов на хорошо продуманную стратегию иранских властей в рамках создания системы устойчивой кибербезопасности несомненно повлияли и хакерские атаки на иранские ядерные объекты, которые связываются экспертами с действиями прежде всего израильских спецслужб. Собственно именно эти атаки стали главным поводом для властей ИРИ принять план развития своей системы кибербезопасности. Результатом реализации этого плана стало создание Национальной информационной сети и нового правительственного органа — Высшего совета киберпространства (ГТК). С момента своего основания Иран перешел к консолидации ГТК, в состав которого входят как члены правительства, так и представители КСИР и представители, которых назначает лично верховный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи. Именно ГТК является основным органом, который ответствен за мониторинг и контроль за киберпространством Ирана. И в рамках последних по времени волнений его роль проявилась очень выпукло и главное эффективно. Вместо создания чисто «домашнего интернета», как это предлагали сделать некоторые консерваторы, должностные лица пошли иным путем. Они разработали национальную информационную сеть с целью создания системы, в которой размещается ряд внутренних служб, автономных от глобального интернета. Эта система включает в себя не только фильтры, но и сайты государственных услуг, утвержденные правительством поисковые системы и новостные сайты, а также внутренние банковские счета. Сеть обеспечивает доступ к глобальному интернету, но, подобно «большому брандмауэру» Китая, контролирует информацию, которая проходит через систему. Иран давно запретил отдельные сервисы, такие как Facebook и Twitter, но в настоящее время разработал более надежную систему, в которой он может эффективно отделять внутренний трафик от международного трафика, отключать один, не затрагивая другой. Иран запустил первую из трех фаз сети в августе 2016 года, развернув доступ к услугам электронного правительства вне и внутри страны. Второй этап был представлен в феврале 2017 года с добавлением отечественного видео высокой четкости. Тегеран начал осуществлять третий и заключительный этап строительства в июле 2017 года, в рамках чего была увеличена скорость интернет-потока, скорость соединения, а также произошло снижение цен на использование интернета. В качестве дополнительного средства контроля информации Тегеран также следовал примеру других стран, требуя, чтобы компании сохраняли свои данные в хранилищах внутри ИРИ. В мае 2016 года ГТК опубликовал новые руководящие директивы, требующие от служб обмена сообщениями передавать данные, связанные с иранскими гражданами, на специальные внутренние серверы. Спустя три месяца совет обязал все иностранные социальные медиа-компании сделать то же самое. Такие компании, как Telegram, отказывались от требований, заявляя, что она не будет «выполнять необоснованные местные законы», признавая при этом, что частично требования ГТК выполнены. Как следствие, иранские власти быстро прибегли к закрытию Telegram во время недавних волнений, и открыли его только 13 января. В этой связи надо отметить, что вышеописанные меры предупреждения не дают стопроцентной изоляции интернет-пространства, а созданные фильтры можно обходить с помощью создания виртуальных сетей и других технических моментов. При этом полная блокировка интернета дает несомненный экономический ущерб, что несомненно учитывали иранские власти в рамках недавних событий и формулирования своих ответных мер. То, что ГТК отказался от этой идеи фактически сразу, говорит о том, что власти не рассматривали волнения как реальную угрозу национальной безопасности. Наряду с этим созданная заблаговременно Национальная информационная сеть позволила иранским должностным лицам одновременно перекрыть весь международный трафик, поступающий в сеть, и поддерживать регулярные внутренние операции, что сохранило доступ населения к внутренним банковским счетам, одобренным правительством сайтам средств массовой информации, государственным электронным услугам и другим госуслугам.