Обозначившиеся с середины 2017 года позитивные сдвиги в развитии военно-политической ситуации в Дарфуре напрямую способствуют позитивным подвижкам в гуманитарной сфере. В первую очередь, создание в мае прошлого года первого с 1987 года правительства национального единства, куда вошли представители почти всех ведущих оппозиционных партий и этнических групп, послужило важным спусковым крючком для запуска общенационального процесса политического регулирования. Инициатива Хартума по введению в одностороннем порядке временного режима прекращения огня, периодически продлеваемое на очередной срок, внесло свою лепту. Наконец, заключённое в ноябре прошлого года двухмесячное перемирие между правительством Судана и ведущими оппозиционными группировками Дарфура стало важнейшей платформой для снижения конфликтной составляющей и насилия.

Африканский союз (АС) активно посредничал при достижении всех ключевых договорённостей, а продвигаемая под эгидой АС «дорожная карта» по установлению мира и конституционным реформам от 2016 года по сути становится сегодня главной политической основой дарфурского урегулирования. Примечательно, что в ноябре прошлого года к перемирию впервые присоединился наиболее конфронтационно настроенный Переходный совет Суданского народно-освободительного движения (SPLM-N), что обеспечивает таким образом вовлечение всех ведущих военно-политических сил Дарфура в мирный процесс. В конце января 2018 года все участники перемирия в единогласном порядке выступили за продление перемирия ещё на 3 месяца (с 1 февраля до 31 марта) и сохранения его действия на всей территории Дарфура. Цель перемирия, разумеется, комплексная — зашита гражданского населения, обеспечение беспрепятственного гуманитарного доступа для пострадавшего в результате конфликта населения и, наконец, создание благоприятной обстановки для начала мирного переговорного процесса.

Нужно признать, что деэскалация вооружённого конфликта, набиравшая с середины 2017 года активные обороты, действительно привела к значительным подвижкам в Дарфуре. Одним из наиболее ярких её проявлений стал процесс интегрирования бывших боевиков и комбатантов в мирную жизнь. Этот процесс активно поддерживался и координировался миротворческой миссией ООН в Дарфуре. В декабре прошлого года в рамках очередной демобилизации более 500 бывших боевиков были возвращены в местные общины, что позволяет их интегрировать в социально-экономические проекты и программы на местном уровне.

Кроме того, снижение накала протекающего с 2003 года вооруженного конфликта и насилия сразу же чуть ли не автоматически привело к улучшению гуманитарной ситуации. В частности, наиболее показательным признаком стал факт массивной репатриации с конца 2017 года ранее покинувших Дарфур суданцев обратно. Знаковым, пожалуй, достижением в гуманитарной области явилось и заключение 26 января 2018 года трёхстороннего соглашения между правительствами Судана и Чада, а также Управлением ООН по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) о добровольном возвращении ранее прибывших в Дарфур беженцев Чада, а также — на основе принципа взаимности – о репатриации суданских беженцев из Чада. В рамках этого рамочного соглашения, в частности, ставится задача репатриации 20 тысяч суданцев из Чада в течение текущего года. При этом следует иметь в виду что пропорции здесь явно несопоставимые. На сегодня, в Судане находится 9 тысяч беженцев из Чада, а в Чаде 320 тысяч суданских беженцев. При этом, в течение 2017 года в Судан вернулось всего 114 тысяч беженцев (данные Международной организации миграции), из которых 90% прибыло из Чада.

На примере дарфурского кризиса можно наглядно наблюдать насколько серьезное воздействие оказывает вооруженный конфликт на гуманитарную ситуацию и в частности продовольственную безопасность. По мере стабилизации политической ситуации и условий безопасности, статистика сразу же фиксирует положительные подвижки в гуманитарной сфере. Однако здесь не стоит слишком обольщаться: конфликтный потенциал вследствие непримиримой позиции некоторых оппозиционных группировок по-прежнему высок, да и структурные гуманитарные проблемы, например, наличие 2.7 млн внутренне перемещенных лиц, пока не решены. Несмотря на то, что переговоры с Аль Хилу, лидером SPLM-N по так называемым «двум зонам» (это два наиболее конфликтных региона с самым ожесточенным противостоянием – Голубой Нил и Северный Кордофан) проходят успешно при посредничестве АС и стороны обменялись позиционными взглядами по принципиальным вопросам для согласования консолидирующего документа, по другим трекам ситуация не столь позитивная.  Две наиболее непримиримые группировки —  Движение справедливости и равенства (JEM) и Движение Минни Минави (SLM-MM) — поддержали прекращение огня и частично восстановили гуманитарный доступ, но по-прежнему отвергают Дохийское соглашение по Дарфуру от 2011 года как рамочную основу для последующих шагов. Здесь имеются неразрешимые пока противоречия относительно механизмов мониторинга гуманитарного содействия со стороны Хартума и локализации боевиков. Кроме того, одним из предварительных условий для этой части оппозиции является требование выпустить из правительственных тюрем осужденных представителей этих группировок, что для суданского правительства сегодня неприемлемо. Другим условием повстанцев является полное разоружение правительственных отрядов в этих районах и возвращение обратно всех внутренне перемещенных лиц, что тоже нереалистично в текущей ситуации.

Таким образом, в целом прогноз развития гуманитарной ситуации в Дарфуре на 2018 год в целом благоприятный. Снижение уровня конфликта и насилия на фоне неустойчивой пока надежды на политическое урегулирование будет в целом удерживать гуманитарную ситуацию, не позволяя ей дальше деградировать. В то же время, извлечь какие-либо долгосрочные дивиденды в силу неустойчивости мирного урегулирования и сохранения высокого конфликтного потенциала будет сложно. В частности, Cовет Безопасности ООН 31 января с.г. выразил обеспокоенность тем, что несмотря на продолжение режима прекращения огня и улучшения ситуации в сфере безопасности, каких-либо кардинальных прорывов в Дарфуре в сфере защиты гражданского населения не наблюдается. Особенно в плане сокращения нарушений в области прав детей и женщин, сексуального насилия и пр. Кроме того, полноценные условия для безопасного и добровольного возвращения в Дарфур беженцев и внутренне перемещенных лиц пока также не созданы вследствие проблем в социально-экономической сфере и соответственно отсутствия возможностей устойчивого дохода и занятости в этом регионе.