Президент Франции Эмманюэль Макрон на встрече с делегацией «Сил демократической Сирии» пообещал направить в Манбидж специальные силы республики. Об этом сообщила в четверг газета «Паризьен» со ссылкой на курдского представителя. По словам источника, французские силы, численность которых не указана, будут направлены на место в ближайшее время. Как уточняет издание, «цель такой помощи — остановить продвижение турецкой армии в регионе». «Франция обязалась также помочь курдскому населению, покинувшему Африн, вернуться в свои дома», — отмечает издание. Как полагает «Паризьен», «речь в данном случае идет о проведении обширной операции по оказанию гуманитарной и медицинской помощи». Как утверждал собеседник газеты, на этой встрече французский лидер говорил о необходимости максимального давления на Турцию с тем, чтобы она вывела свои войска из Африна. Скажем сразу, что если учесть, что всего французских военных в Сирии порядка 700 человек, то речь, по оценкам специалистов,  может идти о 300-400 военных. В этой связи нынешняя утечка в СМИ о таких планах Парижа безусловно носит характер  предупреждения. И сделано оно максимально публично в добавление к официальным каналам. По сведениям издания, французский посол в Анкаре проинформировал президента Турции Р.Т.Эрдогана о состоявшейся в Париже встрече. По факту это означит массированную информационную атаку и прессинг на Анкару в рамках предотвращения продвижения ее сил на Манбидж. То есть туркам совершенно четко демонстрируют, что в этом случае они столкнуться с совместным отпором американцев и французов. При этом совершенно неправильно полагать, что Париж действительно собирается посылать своих военных на линию соприкосновения. Макрон уже не раз пытался выглядеть решительным в отношении сирийского досье. Достаточно вспомнить его заявления о решимости бомбить правительственные силы  в случае появления доказательств «о применении химического оружия» в Восточной Гуте. В этой связи отметим, что его нынешние прокурдские заявления ложатся ровно в эту же логику активного информационного подыгрывания Вашингтону на основных международных треках. Так это было в рамках высказываний о необходимости обсуждения иранской ракетной программы, предыдущих попыток сорвать эвакуацию боевиков из Восточной Гуты под предлогом химических атак, а сейчас по теме турецкого продвижения. Отметим правда, что пока это только заявления. И связана такая позиция Парижа прежде всего с попытками заполучить расположение Вашингтона по двум основным для себя на сегодня вопросам.

1. Это продолжение участия США в масштабной антитеррористической операции в зоне Сахеля с соответствующим финансированием, дипломатической и военной поддержкой.
2. Выделение Парижу достойно доли оружейного рынка КСА, откуда молодой кронпринц КСА Мухаммед бен Сальмана не без подачи Вашингтона французов выкинул. Главный оружейный лоббист Франции еще со времен своего пребывания в Министерстве обороны, а ныне министр иностранных дел Жан-Ив Ле Диан делает сейчас все возможное для того, чтобы реализовать такой сценарий. Насколько усилия французов подыграть американцам и получить за это свой кусок пирога будут плодотворными можно будет судить по итогам визита саудовского кронпринца во Францию в начале апреля с.г. Возвращаясь к Сирии, отметим, что Париж призывается на помощь Вашингтоном в самых крайних случаях. Как это было в Восточной Гуте и всей истерики с химоружием. Тогда вопрос для США стоял очень просто: затянуть ликвидацию этого оплота исламистов на как можно долгий период времени — как задача-минимум; и заморозить это процесс вообще — как задача-максимум. Повторим, что проблема Восточной Гуты приобрела для американцев такой ключевой характер по причине того, что после ликвидации этого оплота оппозиции правительственные силы и их союзники  вплотную займутся уже Идлибом и территориями восточнее Евфрата. А там собственно американцы еще не смогли создать  внятных и всеобъемлющих структур суннитского самоуправления, которые могли бы стать  альтернативой Дамаску. К тому же все обострила ситуация в Африне, которая стимулировала отток туда курдов с левого берега Евфрата  и создавала вакуум лояльной американцам силы «на земле».  Американцам в этой ситуации нужно было выиграть время, что они и пытались всеми правдами и неправдами сделать все это время. При этом отметим, что окончательное решение о фактической закрытии темы Восточной Гуты (со всеми ее пропагандистскими моментами типа гуманитарного кризиса, нарушения Москвой резолюции Совбеза ООН о перемирии, фактов применения химоружия), как инструмента давления на Москву и затягивания тем самым ликвидации этого оплота сопротивления, было принято Вашингтоном с подачи Пентагона как раз после того, как прозвучали соответствующие предупреждения со стороны Москвы о применении адекватных военных мер в случае любых попыток бомбардировок правительственных объектов в Дамаске силами ВВС американской коалиции. Риски такого сценария перевесили у американцев все остальные тактические соображения. В том числе и потому, что они не приняли принципиальное решение не идти на договоренность с Анкарой. Плюс согласие Москвы и Тегерана на сдачу Африна в обмен на сдачу Восточной Гуты. Вот именно эти три момента и стали ключевыми с точки зрения судьбы Восточной Гуты в рамках нынешней американской стратегии. После этого их соответствующая риторика на международных площадках резко пошла на спад. В этой связи отметим в очередной раз коронный козырь тактики нынешней американской администрации: они в лучших традициях бизнеса резко взвинчивают градус дискуссии  в надежде, что партнер дрогнет. И если он не реагирует нервно, то сдают назад. Так было с северокорейским досье, так было с Восточной Гутой. Если любовь в дочери Иванке и ее мужу у Д.Трампа не перевесит соображения национальной безопасности с точки зрения сохранения атлантической солидарности, то рискнем предсказать, что так же примерно  будет и со сделкой по ИЯП.  И очень может быть, что так может в той или иной мере случится в случае продолжения турецкого наступления на Манбидж. Просто потому, что в лице Р.Т.Эрдогана американцы и французы напоролись на ровно такого же игрока с ровно такими методами ведения внешней политики. Он любит взвинчивать градус дискуссии и блефовать, не имея козырей на руках. Вот собственно этим он сейчас и занимается, бесконечно заявляя о своей решимости продолжать операцию «Оливковую ветвь»  «до нейтрализации [террористического] коридора, который проходит через Манбидж, Айн-эль-Араб, Телль-Абъяд, Рас-эль-Айн и Камышлы».

Но в данном случае ситуация для турецкого президента осложняется еще одним моментом. Это позиция Москвы, Тегерана и Дамаска по вопросу дальнейшей судьбы этой операции, а вернее — ее перспектив. После захвата 18 марта турецкими войсками административного центра Африн (65 км от Алеппо) командование СНС вывело свои отряды в район Эш-Шехба. Вместе с курдскими бойцами город покинули десятки тысяч жителей. Отряды сирийского народного ополчения, которые сражались на стороне курдов, отступили в город Телль-Рифаат, который осажден сейчас турецкими войсками и сирийской свободной армией (ССА). Этот населенный пункт имеет стратегическое значение для Турции, поскольку расположен на трассе, соединяющей приграничный город Килис с Алеппо. Он является также важным перевалочным пунктом на пути к Манбиджу. Считается, что туда из Африна отошла значительная часть бойцов СНС. Наличие там проправительственных ополченцев таким образом говорит нам о том, что Москва и Тегеран пока не определились со своей позицией в отношении сдачи этого стратегического пункта туркам. Это будет предметом (в числе прочих) предстоящих переговоров на высшем уровне в формате «тройки». Лидеры стран — гарантов астанинского процесса (Россия, Иран и Турция) на предстоящем апрельском саммите обсудят работу зон деэскалации, политический процесс и борьбу с терроризмом. Об этом заявил в четверг спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов. «Темы понятны. Собираются лидеры трех стран — гарантов астанинского процесса, поэтому будет обсуждаться то, что происходит в рамках астанинского процесса, в рамках функционирования зон деэскалации, задача ликвидации террористов в Сирии, остатков «Джебхат ан-Нусры», ИГ («Исламское государство», запрещенные в РФ террористические группировки — прим. ТАСС), аффилированных организаций и, естественно, как эти процессы будут содействовать решению других вопросов, гуманитарное содействие населению и, естественно, политический процесс», — сказал Богданов, отвечая на вопрос о главных темах предстоящего саммита. «Все это (будет обсуждаться) с учетом очень важных итогов Конгресса сирийского национального диалога в Сочи. А в основе лежат резолюции СБ ООН 2254, 2401 и роль ООН как координатора, имея ввиду, что переговоры должны вести сами сирийцы, правительство, оппозиция и выйти на консенсусное решение», — добавил он. Отвечая на вопрос, останется ли Идлиб в зоне деэскалации по итогам решений саммита, Богданов указал, что «все эти вопросы будут обсуждаться». если суммировать, то в сухом остатке остаются следующие критические точки дальнейшего взаимодействия стран-гарантов. Это судьба Идлиба. При этом стороны должны четко определиться со своими позициями. Турки будут стремится полностью доминировать в этом районе, что не устраивает Москву и Тегеран. Они будут вести разговор в таком ключе, чтобы иметь возможность воздействовать военным путем на «недоговороспособные» группировки типа «Джебхат ан-Нусры». Хотя справедливости ради надо отметить, что за последние месяцы основные противники диалога находились скорее в лагере протурецких групп сопротивления.  Как в Восточной Гуте, так собственно до этого и в самом Идлибе. То есть, если грубо, то российская и иранская стороны будут требовать от Анкары четко принять сторону необходимости размежевания  сопротивления на «умеренных» и «радикальных». Или проще — побудить Турцию присоединится к совместным усилиям по ликвидации «недоговороспособных» в Идлибе. С подключением «умеренных» к астанинскому процессу и формате Конгресса сирийского национального диалога, о реанимации которого также будет идти речь на саммите. Совершенно четко артикулировано негативная позиция Москвы по вопросу расширения практики зон деэскалации. Эта тема пробрасывалась турками в рамках их неудачных консультаций с американцами. Анкара пыталась таким образом: во-первых, побудить Вашингтон к принятую турецкого плана решения курдского вопроса; а, во-вторых, потрафить США, которые уже давно говорят о расширении этой практики с переносом ее на Северную Сирию. В любом случае на этой идее можно поставить крест. Как с отказом Вашингтона принимать этот план в общем, так и в связи с позицией Москвы и Тегерана.  И конечно курдское досье будет также обсуждаться, хотя МИД России старится внимания на этой теме не акцентировать. Анкаре важно понимать позицию Москвы в отношении ее входа пока в Телль-Рифаат. Интересно, что по ряду оговорок того же Р.Т.Эрдогана, именно установление контроля над этим городом является конечной целью нынешней операции. В этой связи эта тема безусловно будет обсуждаться. И от итогов ее обсуждения будут зависеть и прогресс в договоренностях на иных направлениях, и прежде всего по статусу Идлиба. Опять же рискнем предположить, что дальнейшая экспансия турок по ползучему выдавливанию курдов с севере страны (на открытое массированное наступление рассчитывать с учетом позиции США и Франции сложно, хотя турки безусловно постараются тем или иным способом эту решимость прощупать в деле путем инфильтрации подконтрольных себе групп) будет оговорена со стороны Москвы и Тегерана рядом условий. Россия считает, что восстановление спокойствия в районе Африна произойдет при сохранении принципа территориальной целостности Сирии. Об этом заявил в четверг глава МИД РФ Сергей Лавров по итогам переговоров со спецпосланником генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой.  «Попытки наших американских коллег спекулировать на курдском факторе, а также попытки создать некий санитарный кордон с использованием курдских формирований привели к тому, что мы наблюдаем сейчас в Африне, — сказал он. — Мы настаиваем на том, чтобы стороны конфликта стали договариваться, и надеемся, что Африн вернется к нормальной жизни при полном сохранении принципа территориальной целостности Сирии». Министр также напомнил о резолюции Совбеза ООН 2254, которая требует политического урегулирования с участием всех этнических и конфессиональных групп Сирии. «Мы убеждены, что без курдского народа ни один конфликт в этом регионе на территории стран, в которых проживают курды, урегулирован быть не может», — добавил Лавров. То есть принцип сохранения территориальной целостности Сирии хотя бы де-юре — это одно из условий Москвы. Но если отбросить в сторону дипломатическую риторику, то всяческое стимулирование дальнейшего продвижения турок на севере Сирии в зоне действия проамериканской коалиции  является сейчас для российской дипломатии и военных задачей «номер один». Даже ценой потери какой-то степени доверительных контактов с теми же курдами. Такая жесткая тактика предопределяется ускорением активности США в попытках создать лояльные себе суннитские структуры поддержки восточнее Евфрата, что уже начинает приобрети реальные очертания. Это еще не  достижение полного консенсуса с суннитскими племенами Заевфратья, но очень осознанная попытка в отношении ряда племенных шейхов. Одним из мощнейших факторов, который может этому помешать, является антикурдская активность Турции. Она будет вынуждать США торопиться с выводом курдов из этого района с передачей власти на местах суннитским шейхам, о лояльности которых пока можно говорить с высокой долей условности, а также распылять их силы и средства. И в этой связи предстоящий саммит  безусловно позволит понять степень решимости Анкары на реализацию такого сценария своей ползучей экспансии.