Некоторое время назад президент США Дональд Трамп задал в своем Твиттере риторический вопрос: где благодарность Соединенным Штатам за то, что «разгромлен ИГ»? По оценке ряда российских экспертов, реальность такова, что благодарить не за что. Ракка и Мосул лежат в руинах, а боевики «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) снова подняли голову именно там, где сохраняется присутствие американских военных. По их данным, только на подконтрольных якобы (почему якобы???) поддерживаемым американцами «Сирийским демократическим силам» (СДС) территориях Восточной Сирии насчитывается, по различным оценкам, от пяти до семи тысяч боевиков ИГ. В данном случае необходимы уточнения. По данным тех же американцев,  присутствие ИГ сейчас в Сирии главным образом сосредоточено в двух основных районах. Это по периметру границы восточнее Бу Кемаля на Евфрате, а также в приличном «кармане» от Дейр эз-Зора к Пальмире. И в последнем случае это уже «зона ответственности» сирийских правительственных сил и их союзников в лице Ирана и России. И если мы и говорим о 5-7 тыс. боевиков ИГ в Сирии, то правильнее говорить об их общем числе в этих двух районах. Хотя и с этой оценкой активных «штыков» можно поспорить. Вообще когда мы говорим о численности ИГ в настоящее время, надо учитывать несколько факторов.

1. ИГ надо рассматривать как максимальную степень суннитского недовольства в Сирии и Ираке сложившимся балансом межконфессионального распределения социальных и экономических благ. И в этой связи любая территория, на которой традиционно проживают сунниты, является потенциальным очагом присутствия ИГ в той или иной степени. Поэтому говорить о численности отрядов ИГ предельно сложно, поскольку есть некий костяк, а есть масса сочувствующих, которые собственно разбрелись по своим домам, но готовы в любой момент встать «под знамена».
2. Если мы берем за основу тот факт, что в период самой активной фазы экспансии ИГ в Сирии и Ираке численность группировки составляла около 30 тыс. человек на два фронта, а до 80 процентов численного состава группировки были иностранцы, которые сейчас в силу финансового кризиса в своей абсолютной массе ушли, то численность активного крыла боевиков ИГ сейчас и в Ираке, и в Сирии не превышает 3 тыс. боевиков. На большее число у ИГ просто нет денег. Основная масса, повторим еще раз, боевиков из числа местных жителей при этом разошлась по домам. То же самое касается и Ирака. И пока не будет серьезного финансового воздействия на эту ситуацию из-за рубежа (а этого пока нет) или же не начнется какая-то серьезная конфессиональная дискриминация суннитов со стороны шиитов, это положение дел вряд ли кардинально изменится.

Вернемся к оценкам ряда российских экспертов в Ираке. По их оценкам, здесь в настоящее время крайне сложная ситуация складывается в провинции Киркук. Сторонники ИГ восстановили контроль практически над всем уездом Хавиджа. Террористы периодически блокируют движение по автомагистрали Багдад-Киркук. Иракские силовики практически полностью утратили контроль над обстановкой в пригородах городов Киркук и Тикрит (родина Саддама Хусейна, расположен в провинции Салах-эд-Дин). Другим очагом напряженности является провинция Дияла. С момента ее освобождения от террористов в 2015 году иракским властям не удалось ликвидировать оставшиеся там ячейки боевиков. В результате к сегодняшнему дню их численность достигает уже 1,5 тыс. человек. Ими создано несколько опорных баз вблизи городов Мандали и Ханакин. Отметим, что они существуют давно и их никто и не штурмовал изначально. В соседней курдской провинции Сулеймания сторонники ИГ наладили взаимодействие с действующими в Иране боевиками из террористической группировки «Джунд аль-Ислам» и совершают рейды вглубь иранской территории. Здесь вообще масса вопросов. «Джунд аль-Ислам» — это явно суннитская группировка, и действует она при поддержке УОР КСА. Представить, что сторонники ИГ работают против Ирана через вотчину клана Талабани в Сулеймании, который находится в более чем плотной орбите влияния Тегерана, сложно. Или практически невозможно, да и данных в отношении такой активности нет. Далее эксперты утверждают, из-за ухудшения положения на востоке Ирака Багдад вынужден держать там значительные силы, которых не хватает для обеспечения безопасности на западе страны, прежде всего в районе границы с Сирией. Под контролем властей находится лишь 20 процентов иракско-сирийской границы, что позволяет ИГ перебрасывать в Ирак дополнительные отряды. Как говорят офицеры дислоцированных здесь 26-й и 28-й бригад иракской армии, действия возглавляемой Соединенными Штатами коалиции против ИГ в этих местах напоминают детскую игру в войнушку: все живы и довольны. Согласитесь, что быть живым уже достаточное основание для «довольства». Иракское командование вынуждает якобы к этому сама обстановка: в близлежащих провинциях Анбар и Найнава насчитывается, по некоторым данным, не менее 3,5 тыс. боевиков. Многострадальный Мосул опять под угрозой, особенно с учетом недовольства местного суннитского населения тяжелой гуманитарной и социально-экономической обстановкой. Разберемся по порядку. Во-первых, Киркук. После отхода из этой самой нефтеносной провинции курдской пешмерги в результате секретной сделки между Эрбилем и Багадом в конце пошлого — начале нынешнего в этой провинции образовался определенный вакуум власти. Необходимо учитывать, что в этой провинции традиционно проживают и шииты, и курды, и сунниты. При этом каждая из конфессий полагает провинцию своей. Тот же уезд Хавиджа, о котором говорилось выше, является традиционной вотчиной суннитов. В этой связи никакого контроля со стороны ИГ над ним не устанавливалось по той причине, что сторонники ИГ оттуда никогда и не уходили. В настоящее время там идет борьба за контроль над нефтяными полями между различными конфессиями, вот собственно и все. И началась она еще в начале года в феврале, когда в Киркуке активизировались суннитские и курдские группы, самой крупной из которых являются «Белые флаги», в результате чего шиитское подразделение «Аль-Хашд аш-Шааби» попало в засаду, погибло 28 бойцов. Воспользовавшись неразберихой и вакуумом силы, суннитам удалось установить даже временный контроль над рядом нефтяных полей, хотя начинали они с банального грабежа на дорогах. В этой связи «Белые флаги» и аналогичные группы (в том числе и какие-то отряды ИГ) надо полагать инструментом местной суннитской элиты в рамках своих претензий на собственный кусок «нефтяного пирога». В этой связи отметим, что такие шаги местных суннитов и курдов не понравились в Багдаде, и еще в середине февраля федеральные силы, на острие копья которых были проиранские шиитские формирования «Аль-Хашд аш-Шааби» начали активную военную компанию по установлению контроля над основной нефтяной инфраструктурой. Прежде всего речь шла тогда об установлении контроля над нефтеносными районами близ города Туз-Хурмату (провинция Салах-эд-Дин). Это рядом с родиной С.Хусейна Тикритом, и там всегда традиционно проживали исключительно сунниты. И началась эта операция в связи с острой необходимостью для Багдада возобновить процесс транспортировки сырья из провинции Киркук на нефтеперерабатывающий завод в город Керманшах на северо-западе Ирана. С закрытием экспортного нефтепровода в Турцию и продолжающими консультациями между Багдадом и Эрбилем по техническим аспектам совместного использования инфраструктуры для экспорта нефти в Киркуке, федеральное иракское правительство пошло на подписании однолетнего соглашения с Ираном о нефтяных свопах для добычи нефти в Киркуке. Ирак планирует доставить от 30 000 до 60 000 баррелей в день из Киркука в иранский Керманшах с помощью автоцистерн. Но каждая автоцистерна может перевозить только от 150 до 300 баррелей, что делает общий объем такого способа транспортировки углеводородов дорогостоящим и лимитированным. Если Ирак достигнет лишь половины своего целевого показателя добычи в 30 000 баррелей в сутки, ему придется отправлять от 75 до 100 караванов каждый день. Присутствие на логистических маршрутах таких автокараванов неуправляемых банд естественно самым серьезным образом увеличивало издержки и риски срыва поставок. Отсюда и решимость Багдада и Тегерана навести порядок в Киркуке. Тем более, что в планах Багдада серьезно нарастить нефтедобычу и нефтепереработку в этом районе. Министерство нефти Ирака уже заключило соглашение с местной компанией о строительстве нефтеперерабатывающего завода в провинции Киркук стоимостью 500 млн долларов. Согласно договоренности, мощность НПЗ составит 70 тыс. баррелей нефти в сутки. Также обсуждаются с Ираном и планы по строительству трубопровода, и по некоторым данным в общем и целом такой проект уже согласован. Нефтяные залежи в Киркуке считаются одними из крупнейших в мире и оцениваются приблизительно в 13 млрд баррелей или порядка 12% от общего объема запасов нефти в Ираке. Ранее в Министерство нефти уже озвучивали планы нарастить объем производства в Киркуке до 1 млн баррелей в сутки. Так что речь в первую голову идет о борьбе за нефть и доходы от ее экспорта. В данном случае сунниты начинают все более активно претендовать на долю с этого бизнеса. И кого они используют для цели убедить Багдад в правильности своих претензий — «Белые флаги» или остатки ИГ, вопрос второй. Например, недавно было сообщено о гибели в Киркуке некогда «правой руки» лидера ИГ Абу Бакра аль-Багдади Абу-Валида аш-Шишани, которого убили иракские военные. Само присутствие в Киркуке Абу Валида аш-Шишани вроде бы заставляет взглянуть на эту ситуацию с угла ренессанса ИГ. Об этом практически уверенно говорят все аналитические выкладки Пентагона, которые связывают такой сценарий с продолжением политики Багдада по дистацированию суннитской элиты от рычагов власти. Но мы с такими выводами не торопились. Абу Валид аш-Шишани, по некоторым данным, является чеченцем-кистинцем и попал в Сирию собственно в рамках первого десанта чеченцев из Панкисского ущелья в Сирию под руководствам Умара аш-Шишани. Этот зять известного полевого командира Чечни Д.Умарова в принципе за очень приличные деньги, которые были получены от катарцев, согласился выполнить на первом этапе экспансии ИГ в Сирию роль наконечника копья. Что собственно с учетом приличного боевого опыта второй чеченской кампании и соответствующего менталитета чеченцев он и сделал. Рискнем предположить, что Абу-Валид аш-Шишани уже давно не является правой рукой Абу-Бакра аль-Багдади, а работал в большей части самостоятельно. И его появление в Киркуке — это собственно единственная возможность попытаться занять еще незанятую нишу в рамках личного обогащения. Повторим, что основой появления чеченцев-кистинцев в Сирии и Ираке были деньги, а не идеологические мотивы и битва за всемирный халифат.
Теперь о численности «Белых флагов» и иных подобного рода банд, которые включают в себя и остатки ИГ. По данным разведки шиитского народного ополчения «Аль-Хашд аш-Шааби», на тот период времени в северных иракских провинциях скрывалось от 200 до 500 боевиков террористической группировки «Исламское государство») и неизвестной ранее радикальной организации «Ар-Райят аль-Бейда» («Белые флаги»). Согласно сведениям американской разведки, число экстремистов может достигать 1 тысячи человек. На сегодня иракским федеральным силам удалось установить контроль над пятью нефтяными скважинами и восстановить перегон нефти в Иран. «Белые флаги» в данном контексте выдвигается в сообщениях на первый план прежде всего в рамках его наибольшей многочисленности: по уточненным данным до тысячи бойцов она не дотягивает, самое большое — это 500-600 бойцов. Ну и помимо этого, особый интерес иракских федералов именно к этой группе был связан с ее наиболее сильной агрессивностью: с начала года именно эта группа ответственна за большинство фактов мародерства, грабежей, нападений на грузовые автокараваны и похищения людей в рамках выкупа.
Второй момент, на который делают упор некоторые российские эксперты. Авиаудары США и их союзников по НАТО настолько неэффективны, что иракская авиация приступила к выполнению самостоятельных рейдов в приграничных районах Восточной Сирии. Но это связано не неэффективностью ВВС сил коалиции. Операция ВВС Ирака против боевиков террористической группировки «Исламское государство» в Сирии проводилась и проводится в тесной координации с Дамаском. Об этом заявил в конце апреля официальный представитель Минобороны Ирака Яхья аз-Зубейди. По его словам, «рейды на позиции ИГ в Сирии координировались с сирийскими властями», целями стали объекты боевиков в окрестностях населенного пункта Бу-Кемаль на границе с Ираком. В результате уничтожены лаборатории террористов по производству взрывчатки. Представитель иракского Минобороны подчеркнул, что Ирак продолжит преследовать ИГ в Сирии. Отметим, что скоординированы эти операции не только с сирийскими властями, а в первую очередь с иранцами. Начало таких скоординированных ударов надо связывать с соответствующими договоренностями министра обороны Ирана генерал-майора Амира Хатами с иракским военным руководством и иранским премьером Х.аль-Абади в середине апреля. И речь в данном случае идет о создании условий по ослаблению отрядов ИГ на границе между Сирией и Ираком восточнее Бу Кемаля с целью минимизировать угрозу наступления их на этот стратегический пункт и установления максимального контроля над границей со стороны формирований «Аль-Хашд Аш-Шааби».
В третьих, разговоры об усилении отрядов ИГ в районе «суннитского треугольника», провинциях Анбар и Найнава надо полагать лишь констатацией ситуации, которая сложилась еще давно. Собственно мы на протяжении уже полугода говорим о том, что основной костяк командования ИГ во главе с Абу Бакром аль-Багдади спокойно сидит в горных районах Анбара. Такое же присутствие бывших местных сторонников ИГ наблюдается в той или иной степени во всех суннитских районах Ирака. Просто потому, что они там жили и живут. Вся тактика борьбы американцев с ИГ в Ираке заключалась в достижении в большинстве случаев договоренностей о сдаче тех или иных городов с местной суннитской элитой под условие вывода из них отрядов ИГ и передаче административного управления формально под эгиду Багдада, неформально — под управление местных суннитских кланов. В этой связи, заявления о том, что «многострадальный Мосул опять под угрозой, особенно с учетом недовольства местного суннитского населения тяжелой гуманитарной и социально-экономической обстановкой, в суннитских районах укрепляется ИГ» страдают неким узком подходом. Надо брать шире. В суннитских районах имеется фактор недовольства своим положением. На боевой потенциал суннитов безусловно влияет финансовый кризис: не на что набирать иностранных добровольцев. И это снимает с повестки дня широкомасштабную экспансию ИГ или аналогичных сил. Но вот партизанскую войну в суннитских районах Ирака в связи с недовольством местной элиты своим экономическим положением совершенно не исключает. Особенно если ситуация в плане воссоздания баланса сил в экономической системе Ирака не измениться кардинально после предстоящих выборов в парламент.