Май 2018 г. был назван индонезийской прессой «черным маем» из-за беспрецедентного числа джихадистских нападений местной воинственной группы, которая присягнула на верность «Исламскому государству» (ИГ  запрещено в России). Несмотря на количество инцидентов, все из которых по информации представителей местных правоохранительных органов были совершены возвратившимися из Сирии индонезийцами, эти террористические атаки носили полулюбительский и непрофессиональный характер. Использование женщин и детей при взрывах бомб террористами-смертниками свидетельствует о маргинализации джихадистской группы, которая будет сохраняться в среднесрочной перспективе и будет способствовать дальнейшей изоляции террористов среди местного населения. Такие основные выводы были сделаны группой экспертов ФБР США, которые анализировали эти проявления терроризма. Все эти нападения были совершены членами группы «Джамаа Ансухарут Дауля» (JAD), и стали полной неожиданностью для местных силовиков и органов безопасности. В течение девяти дней около 40 человек, включая нападавших, погибли в результате серии взрывов и нападений с применением холодного оружия, а еще более 50 человек получили ранения. Также, в отличие от предыдущих лет, большая часть терактов была проведена до рамадана, а не во время его, как это было ранее. Американские эксперты отмечают, что общий темп проведения атак был необычно высоким, но уровень их подготовки и экипировки нападавших был очень низким, что избавило страну от большего количества жертв. Таким образом, делается вывод о том, что пока джихадисты Индонезии не достигли уровня профессионализма своих предшественников, которые были активны в начале 2000-х годов. При этом последние по времени эпизоды, по оценке американских экспертов, говорят о том, что местные правоохранители явно выдавали желаемое за действительное, когда рапортовали своему руководству о минимизации уровня радикальной опасности в стране. А именно этот тезис был центральным в такого рода докладах, когда анализировалась вспышка джихадизма на Филиппинах в прошлом году. Мы с этим не согласимся, почему — покажем ниже. И в данном случае уместно говорить просто о расхлябанности местных силовиков, которые не уделяли должного внимания в рамках контрразведывательного прикрытия вернувшимся из Сирии членам семьи Эприарто, который был основным организатором и вдохновителем этой серии акций. Но этот момент никоим образом не отменяет общей положительной тенденции в рамках борьбы с радикалами, которые индонезийцы продемонстрировали за последнее время. С момента появления JAD в январе 2016 года, группа предприняла ряд атак, некоторые даже успешно. Несмотря на совершение трех атак в период с июля по август 2016 года, ничто не указывало на внезапный пик активности, который имел место в мае. По оценке американцев, все началось с тюремного бунта 8 мая.
8 мая более 150 заключенных в СИЗО Национальной полиции взбунтовались и захватили часть объекта в Келапа-Дуа, на окраине столицы, Джакарты. Во время осады заключенные убили пять членов элитного антитеррористического подразделения Densus 88. Инцидент закончился 9 мая, когда власти разрешили лидерам заключенных поговорить с основателем JAD Аманом Абдуррахманом. Он находится под стражей в ожидании суда в связи с нападением в январе 2016 года возле торгового центра Sarinah в Джакарте. «Джакарта пост» сообщила, что 145 из бунтующих заключенных были отправлены в тюрьму строгого режима на острове Нуса Камбанган, а 10 зачинщиков остаются под следствием в столице. Это, кстати, означает, что руководство группировки фактически сотрудничает с властями, а само восстание в СИЗО им не управлялось и не готовилась заблаговременно. Вот это момент, кстати, надо полагать одной из причин «расхлябанности» местных силовиков по вопросу отслеживания возвратившихся из Сирии членов группы, о чем мы говорили выше. В полиции полагали, что они держат под контролем активность группы через ее руководство. То есть не учли факта инициативы снизу. 9 мая через несколько часов после окончания осады здания СИЗО полицейский заметил мужчину, который вел себя подозрительно возле полицейского госпиталя, где лечились раненые во время беспорядков. После того, как мужчина был доставлен в близлежащий полицейский участок для допроса, он напал и убил офицера ножом и был застрелен на месте преступления. В этой связи, в отличие от американских экспертов, считаем целесообразным рассматривать два этих эпизода отдельно от того, что произошло далее. 13 мая семьи террористов-смертников напали на три церкви в Восточной Яве, убив 12 человек и ранив более 40 человек. По словам официальных лиц, Дита Эприарто послал свою жену Пуджи Кусвати и двух дочерей (в возрасте 9 и 12 лет) в одну из местных христианских церквей в Сурабае. Когда Кусвати и девочкам окликнул охранник у входа, мать взорвала бронежилет, в котором она была, убив себя и своих дочерей и ранив нескольких человек. Тем временем, Эприарто отогнал свой фургон в Пятидесятническую Церковь Сурабая, где он врезался в передние ворота и взорвал СВУ на стоянке среди прихожан, покидающих церковь. Два сына-подростка этой пары затем въехали на мотоцикле в католическую Церковь Санта-Мария, где они взорвали свои пояса смертников, убив человека, который пытался остановить их, и пять других членов собрания. Таким образом, шесть членов семьи погибли вместе с 12 жертвами. Начальник индонезийской Национальной полиции заявил, что семья выезжала в Сирию — якобы для поддержки «Исламского государства» — и недавно была депортирована. При этом сам Эприарто был установлен оперативниками Национальной полиции как глава филиала JAD в Сурабае. На этот факт надо обратить внимание, поскольку участие главы группы в теракте в качестве смертника свидетельствует о небольшом количестве членов группы и ее изолированности. 13 мая бомба взорвалась преждевременно в квартире в Сидоарджо на Восточной Яве, убив женщину и ее дочь. Когда прибыла полиция, они столкнулись с мужем женщины, который, как сообщается, держал в руках детонатор, и застрелили его. Сидоарджо географически примыкает к Сурабае, и по полученным данным, эта семья была связана с семьей Эприарто. 14 мая семья на мотороллерах попыталась въехать в штаб-квартиру полиции в Сурабае. Сотрудники контрольно-пропускного пункта остановили их, в результате чего некоторые члены семьи взорвали свои взрывные устройства. Отец, мать и двое детей погибли, но 8-летняя дочь выжила. Четыре сотрудника полиции и шесть гражданских лиц получили ранения. Сообщается также, что эта семья была также связана с семьей Эприарто. 16 мая в ходе более традиционного нападения пять человек напали на полицейский участок в городе Пеканбару в провинции Риау на Индонезийском острове Суматра. Проезжая через ворота местного полицейского штаба, четверо из них вышли из машины и напали на офицеров с самурайскими мечами. Погиб один офицер и ранены двое журналистов. Двое других полицейских получили ранения мечом до того, как нападавшие были застрелены. Водитель транспортного средства был задержан.
На основании этого эксперты по антитеррору делают следующие выводы. Во-первых, ячейки джихадистов Сурабая были способны производить СВУ, но все они были кустарные и маломощные. В результате ячейка смогла убить только 12 человек, потеряв при этом 13 своих в результате двух взрывов смертников и одного случайного взрыва. Кроме того, нападения на церкви и штаб-квартиру полиции были плохо спланированы, и бомбы не были взорваны в оптимальные сроки и в местах, чтобы привести к максимальным жертвам. В этой связи прослеживается общая тенденция, которая характерна не только для Индонезии, но и для других стран, куда возвращаются воевавшие в составе ИГ граждане. Большинство вернувшихся радикалов проходят в зонах локальных конфликтов подготовку по основной тактике партизанской войны и чисто стрелковую подготовку. Причем, как правило, одним или двумя видами огнестрельного оружия. При этом количество рекрутов, получивших в этих зонах серьезную подготовку в минно-саперном деле, минимальна. Об этом, кстати, свидетельствует и дефицит опытных «инженеров» на тех же Филиппинах. В этой связи тамошние джихадисты даже вынуждены заключать контракты со специалистами такого профиля из ряда арабских стран. Так в частности в прошлом году один такой персонаж из Марокко был арестован на Филиппинах еще на стадии своего приезда. И это момент связывают с помощью местным силовикам со стороны спецслужб КНР, которые внедрили свою агентуру в ряды уйгуров, которые проходят боевое крещение в рядах филиппинских джихадистов. В случае с нынешними терактами только сам Эприарто имел минимальную подобную подготовку. Плюс он использовал очень слабые ингредиенты. Сделать бомбы довольно легко, когда имеется доступ к военным взрывчатым веществам, детонаторам и другим компонентам, но гораздо сложнее, когда террористы вынуждены работать с импровизированными компонентами и самодельными взрывчатыми смесями. Очевидно, что террористы в Индонезии не имеют доступа к профессиональным военным компонентам СВУ. То есть за последние годы индонезийским властям удалось лишить джихадистов внутри страны возможности создавать крупные, сложные «автомобильные» бомбы, подобные тем, которые использовались при нападениях на Бали в октябре 2002 года, на гостиницу «Мариотт» в Джакарте в августе 2003 года и на посольство Австралии в Джакарте в сентябре 2004 года.
Вторым обнадеживающим фактором является не только использование низкокачественных бомб в Сурабае, но и мечей в Пеканбару и ножа в Келапа-Дуа, что свидетельствует о том, что джихадисты в Индонезии не имеют прямого доступа к армейскому стрелковому оружию, несмотря на его обилие поблизости на Филиппинах. Трудности с получением огнестрельного оружия, кардинально затрудняют индонезийским джихадистам проведение нападений с большим количеством жертв или крупных операций, подобных нападению на город Марави на Филиппинах в прошлом году. Это же говорит нам о том, что индонезийские и филиппинские группы джихадистов не имеют устойчивых каналов коммуникаций и координации своей деятельности. И это совпадает с теми докладами индонезийских и австралийских спецслужб, которые они представили своему руководству в начале года в связи с ситуацией на Филиппинах и окончательным освобождением Марави. В случае с Сурабаи скажем также и том, что скорее всего мы имеем дело с очень локальной ячейкой дилетантов, которая вся и состояла из трех семей. Причем только одна из них реально была в Сирии. Если мы учтем тот факт, что глава филиала группы сам пошел на самоподрыв, а руководство группы в тюрьме фактически сотрудничает с властями, то это может говорить о том, что JAD в настоящее время испытывает серьезные центробежные тенденции. Наконец, нападения в Сурабае стали отходом от чисто индонезийских традиционных методов борьбы. Мы имеем сейчас ввиду использование женщин и детей в качестве смертников. И этот момент очень негативно сказался на популярности джихадистких идей среди подавляющей части местных мусульман. При этом радикальные идеи никогда не были чрезвычайно популярными в этой стране, в которой насчитывается 261 миллион мусульман. Процент индонезийских мусульман, исповедующих радикальную идеологию, всегда был на порядки меньше, чем в таких странах, как Тунис и Ливия. Отторжение большинством населения нынешней тактики по использованию женщин и детей в качестве смертников безусловно станет причиной для дальнейшей изоляции JAD и лишения ее мощной тыловой поддержки, без чего говорить о реально осмысленном сопротивлении говорить сложно.
Индонезийские власти обычно наращивают операции против джихадистов после тех или иных нападений, и этот месяц не является исключением. После беспорядков в тюрьме 8 мая полиция застрелила по меньшей мере 10 подозреваемых террористов, арестовала десятки других и изъяла две единицы огнестрельного оружия и три мешка взрывчатых веществ. По информации полиции, они должны были быть использованы в совершении терактов в период праздника Ид аль-Фитр по окончании рамадана.
Общий вывод американских экспертов следующий. Последние по времени нападения и захват подозреваемых и оружия ясно свидетельствуют о том, что Индонезия продолжает сталкиваться с постоянной террористической угрозой низкого уровня со стороны джихадистов-инциативников, которые будут использовать примитивное оружие против «мягких целей». С момента своего появления JAD не продемонстрировал способность планировать и выполнять сложные операции. Власти опасаются, что террористы могут получить повышение своих возможностей от боевиков, возвращающихся из Сирии или даже Филиппин. Признаки более профессиональных операций будут включать более совершенные методы изготовления бомб, доступ к оружию военного образца и более эффективное и действенное оперативное планирование и исполнение. Для Индонезии задача будет заключаться в том, чтобы не дать JAD и другим группам стать более опытными и вернуться к более смертоносной форме терроризма, который преследовал страну в начале 2000-х годов. От себя добавим, что переброска террористов с Филиппин в Индонезию существует пока только в теории, хотя определенные каналы коммуникации между джихадистами в этих двух странах фиксируются местными службами. Но они связаны в основном с контрабандой и переправкой отдельных эмиссаров морским путем. Также по нашей оценке маловероятен рост «профессионализма» местных радикальных групп.