Афганистан вступил в качественно новый этап свой сложной политической и социальной жизни. Непрекращающаяся уже 40-лет война превратила некогда достаточно процветающую восточную страну в «тихую гавань для террористов», сделав ее одной из самых отсталых и бедных территорий мира. Сегодня положение дел хронически тяжелое. Одновременно с этим, апокалипсиса, то есть повторения событий 1996 года, ждать все же не стоит. «Талибан» (организация запрещена в РФ) ни при каких обстоятельствах не способен захватить Кабул, всю страну, реставрировать Исламский Эмират. Также нет оснований полагать, что афганские власти смогут уничтожить радикальное движение. «Талибан», союзная с ней «Сеть Хаккани» и разрозненные группы боевиков численностью в несколько тысяч человек, регламентирующие свои связи с «Исламским государством» (ИГ, организация запрещена в РФ), контролируют около 40 % территории Афганистана. Террористические акты давно стали обыденностью, число жертв от взрывов начало доходить до сотни. Раньше вотчиной талибов была сельская местность. Президент США Джордж Буш-мл. как-то сказал: «Там где заканчиваются дороги, начинается «Талибан»». Теперь экстремисты пришли в города. Атакам подергаются самые охраняемые районы, например, элитный район Вазир Акбар Хан в Кабуле, где расположены посольства и международные организации. Влияние талибов в юго-восточных провинциях колоссально. С уходом основной группировки американских войск в 2014-2015 годах ареал влияния радикалов распространяется словно жидкость, разлитая на ровный пол. Отдельные очаги контроля талибов есть на всей территории страны. Редким исключением являются некоторые северные провинции (Балх, Бадахшан),  центральные (Бамиан) и отдельные районы, где движение из-за отсутствия экономических (нет маковых полей, пустыни) или этнических факторов не видит смысла для рейда. Кандагар и Нангархар, обширная территория от восточного Кунара до южного Гильменда – условный центр движения «Талибан». Исключением здесь являются отдельные провинциальные центры, где власть все еще принадлежит Кабулу.

Например, технически столицу провинции Гильменд «Талибан» может захватить в течение нескольких суток, но из-за негласных договоренностей с местными племенными вождями на это пока не идет. Кроме того, США ясно дали понять, что расширение ареала присутствия и захват новых провинциальных центров будет встречен точечными (или ковровыми, как повезет) ударами авиации. Одним словом, афганские контрагенты и американцы де-факто поделили зоны влияния. Власти контролируют крупные города, талибы сельскую местность и львиную долю юго-восточных провинций. Особняком стоят «полевые командиры», которые имеют свою долю от афганского пирога. Одновременно с этим стороны ведут войну в «спорной зоне», то есть там, где ни у движения, ни у Кабула, нет достаточного авторитета. В последнее время влияние талибов начало ощущаться и на севере страны, где традиционно их не жаловали. Населенный в основном этническими меньшинствами север Афганистана всегда являлся своего рода цитаделью: местные таджики, узбеки  и хазарейцы успешно противостояли талибам. Главный город севера, Мазари-Шариф, всегда показывал наивысшие экономические показатели. Именно здесь располагались многие международные организации, дипломатические ведомства, а Германия стремилась командировать своих военнослужащих в «Мазаре». Здесь у талибов никогда не было поддержки среди мирного населения, оно их просто ненавидело. Не видя особых перспектив, радикалы не решались на штурм северных провинций. Однако ситуация начала меняться. Влияние талибов росло, и это стало показателем, что что-то идет не так. Например, ночью 12 июня талибы захватили уезд северной провинции Фарьяб, убив при этом его главу. «Талибан» пришел на север в 2015 году. Началось все с падения Кундуза, как провинции, так и ее одноименной 450-тысячной столицы. Провинция, находится на самом севере, на границе с Таджикистаном. Боевики использовали свое влияние и сумели взять штурмом город. Американская разведка, афганские вооруженные силы просто-напросто такого не ждали и проспали атаку. Однако при этом талибы не смогли удержать Кундуз. На следующий день их благополучно выбили из города, рядом с которым когда-то прошла армия Александра Македонского. Одним словом, статус-кво сохранился: у каждой стороны своя зона влияния и ни у кого нет качественного ресурса для полной победы над оппонентом. Командующий войсками США и НАТО в Афганистане Джон Николсон назвал эту ситуацию «тупиковой» или «безвыходной». Еще лучше написала газета The Guardian, по-британски чопорно и со стилем: «США не могут победить, не могут остановить войну и не могут покинуть страну».

О том, что ситуация в Афганистане стабильно патовая говорили достаточно давно. Афганская кампания достигла логического тупика. У экономистов есть такой термин паллиативная экономика. Это когда речь идет не о развитии, а о снижении деструктивных обстоятельств. Так вот с какого-то времени политика США в Афганистане стала паллиативной. В августе прошлого года президент Дональд Трамп анонсировал новую стратегию. Произошло это в рамках обращения к нации, что подчеркивало особую важность афганской кампании. В 25-минутной речи глава Белого дома напомнил причины (теракты 9/11) начала самой долгой для США войны в истории, перечислил основные парадигмы нового американского подхода к Афганистану. Документ писался несколько месяцев при участии Пентагона, разведсообщества, в частности ЦРУ, и номинально того, что осталось от Госдепартамента. На протяжении последних двух месяцев американские разведчики, дипломаты и эксперты, написали несколько сотен закрытых аналитических записок, пытаясь предложить наиболее оптимальные пути выхода из сложившегося тупика. В конечном счете, ключевую роль в определении новой стратегии сыграл усилившийся Пентагон. Суть ее заключалась в усилении военной составляющей. То есть при всех затраченных усилиях и ресурсах американцам не далось разглядеть основную причину дестабилизации.