Последняя по времени крупная акция боевиков «Боко харам» в  Нигерии 14 июля вновь подняли волну дискуссии среди американских экспертов в области исламистского контртеррора в отношении смысла названия той или иной группы, что, несмотря на первоначальный   взгляд, носит очень глубокий смысл. Напомним, что боевики радикальной группировки «Боко харам», действующей в бассейне озера Чад, захватили базу правительственной армии Нигерии на северо-востоке страны. Большой отряд вооруженных экстремистов напал на базу, расположенную в районе деревни Джилли (штат Йобе) близ границы с Нигером. В результате ожесточенного боя, длившегося несколько часов, боевикам «Боко харам» удалось установить над ней контроль. Военнослужащие, которые покинули базу в Джилли, вынужденно отступили в населенный пункт Гейдам. Армейские источники пока не сообщают, есть ли жертвы среди нигерийских военных, подвергнувшихся атаке на базе. Участившиеся вылазки «Боко харам» в штатах Йобе и Борно, по мнению наблюдателей, свидетельствуют о том, что боевики не утратили военной мощи, позволяющей им атаковать позиции и объекты нигерийских силовиков. Несмотря на частые заявления официальных лиц об ослаблении экстремистской группировки, «Боко харам» по-прежнему совершает вооруженные рейды на деревни и небольшие населенные пункты, а в местах массового скопления людей происходят теракты с использованием смертников, в том числе девочек-подростков. Ранее в начале текущего месяца президент Нигерии Мухаммаду Бухари заявил, что ситуация на северо-востоке Нигерии улучшается. По его словам, экстремисты добровольно сдаются нигерийским силовикам. Бухари, занимающий пост главы государства с 2015 года, одним из приоритетных направлений своего президентства всегда называл полное искоренение «Боко харам». В последние несколько лет правительственная армия Нигерии при поддержке войск ряда соседних стран, в частности Чада и Камеруна, вела активное преследование боевиков «Боко харам», чьи тыловые базы и хранилища с оружием находятся главным образом в трех штатах на северо-востоке страны — Борно, Йобе и Адамава. «Боко харам» («Западное образование — грех» в переводе с языка хауса) — исламистская группировка, действующая на севере и северо-востоке Нигерии. Ее боевики также совершают нападения на территориях соседних стран — Нигера, Камеруна и Чада. С 2009 года боевиками «Боко харам» в странах бассейна озера Чад убито более 20 тысяч человек. Около 2,6 млн человек стали беженцами и перемещенными лицами. В марте 2015 года группировка присягнула на верность террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ).  В этой связи американские эксперты указывают на тот факт, что многие средства массовой информации по-прежнему используют устаревшие названия воинствующих групп, хотя их названия давно изменились. Характеризуя в официальных документах или сообщениях исламистские  экстремистские группы как боевиков, а не как террористов, уполномоченные органы не обеляют их, а подчеркивают «многостороннюю угрозу», которую они представляют. Вот эта самая главная «фишка» такого анализа, поскольку теперь  становится понятным, почему джихадистов в Чечне или Сирии на Западе называют «боевиками» или «борцами за свободу», а не «террористами». Это только оказывается лишь подчеркивает глобальность этой угрозы. В реальности же рискнем предположить, что речь идет о четкой квалификации западными экспертами террористов на «своих» и «чужих» в зависимости от того, против кого собственно эти джихадисты воюют или под чьим кураторством находятся. При этом ХАМАС и ливанскую «Хизбаллу» квалифицируют как «террористов», а вот сирийских джихадистов как «воинскую силу» или «боевиков». Это важный нюанс, поскольку, называя ту или иную группу «террористами», СМИ и официальные органы тем самым автоматически вносят их в перечень «террористических органиаций» в общей концепции поведения Запада в рамках того или иного локального конфликта. Изменение названий тех или иных групп исламистов  боевиков  означает изменение их тактики и целей — и, возможно, даже степень жестокости. Не согласимся, поскольку использование жестких методов террора с тиражированием этих моментов в интернете надо полагать исключительно как пиар-ход в рамках привлечения в свои ряды новых рекрутов и подтверждение своей силы. Не более того. Отсюда и бесконечные заявления ИГ о своей ответственности «за все на свете». И никакой трансформации тактики террористов в пользу ее ужесточения в зависимости от названия здесь не проглядывается.

Касательно нападения 14 июля на военную базу в Нигерии, эти эксперты отмечают, что это нападение  было совершено не «Боко харам», а группировкой «Аль-Барнави» «Вилает Западного Судана Исламского государства»  или ISWAP. Настойчивое упоминание этой группы, как «Боко харам», вызывает у этих экспертов недоумение, поскольку изначально это неправильно.  Например, никто не называет «Аль-Каиду в Исламском Магрибе» (АКИМ) как «Салафистская группа проповеди и джихада», то есть под тем названием, под которым она начинала свою деятельность в этом регионе.  И в случае «Боко харам», фраза на хауса «Западное образование греховно» — никогда не использовалась самой организацией. Вместо этого, основатель Мухаммед Юсуф называл группу как «Группа приверженцев  распространения учения пророка и джихада».  В этой связи эксперты склоняются к выводу, что в данном случае использование этого названия является целевой политикой властей в Нигерии и на Западе в рамках  ведения информационной войны против группы, пытаясь игнорировать изменившуюся идеологическую суть группировки. В случае с «Боко харам» речь идет о стремлении нигерийского правительства всячески подтверждать тот факт, что эта джихадистская проблема проистекает исключительно по причине иностранного влияния (никаких данных на эту тему нет). В этой связи использование для квалификации группы имени филиала ИГ будет четко указывать на внутренний характер этой  проблемы. В этой связи отметим тот момент, о котором мы уже давно говорили. Возникновение феномена ИГ стало следствием глубокого межконфессионального кризиса в Ираке и Сирии. Или вернее — слома не без участия американцев существующей системы баланса сил в экономической и политической областях. В Сирии этот перекос произошел во многом благодаря «мудрой» политике режима в Дамаске. Но суть от этого не меняется. Кардинальным отличием «Аль-Каиды» от ИГ (запрещены в России) является то, что в первом случае в основу идеологии ставилась наднациональная природа группы, что отвечало национальным интересам главного куратора «Аль-Каиды» в лице КСА. ИГ — это чисто националистическая природа решения локальных национальных проблем суннитской конфессии. И джихадисткая риторика в данном случае и сама формула «справедливого государства на основе первооснов ислама» была использована только лишь для привлечения в свои ряды живой силы из других стран. Этот момент вкупе с возможностью сколотить первоначальный капитал за счет военного грабежа и мародерства, повышенных зарплат рекрутам и явилось той базой, на основе которой иракские баасисты привлекали в свои ряды новых новобранцев из-за рубежа. Но суть ИГ от этого не поменялась — решение локальных проблем экономического доминирования конкретной конфессии в конкретной стране. Отсюда и популярность идеологии ИГ среди различных сепаратистских групп по всему миру: это была альтернатива наднациональной и размытой стратегии «Аль-Каиды» в пользу более национально — ориентированной стратегии ИГ. И признание этого факта в рамках официальной квалификации того или иного сепаратистского течения безусловно невыгодно для национальных правительств и Запада, поскольку по сути это означает признание наличия серьезной диспропорции в системе распределения национальных благ. А правительство, которую такой дисбаланс допустило, зачастую является союзником США или их союзников.

Вернемся ко второму выводу американских экспертов. Квалификация «Аль-Каиды» и ИГ как «воинствующих», а не «террористических» групп объясняется ими не как дань «политкорректности» или стремление избегать слова «терроризм»», а как стремление жестче обозначить глобальную угрозу этой угрозы. То есть, обозначение этих групп просто как «террористы», означает  значительную недооценку угрозы, которую они представляют, потому что она гораздо больше, чем просто террористы. Терроризм — это просто тактика, которую они используют для достижения своих целей, но эти группы — как свидетельствует нападение ISWAP в Йобе 14 июля — также способны вести широкомасштабные боевые действия и партизанскую войну. И этот факт позволил де ИГ в свое время установить контроль над значительными территориями  Ирака и Сирии в 2014 году. Согласимся опять, что это не просто террористы, это глобальное проявление недовольства одной конфессии. Но при этом отметим два факта.

1. Способность такому сепаратистскому конфессиональному движению сплотиться, вооружиться и проводить внешнюю экспансию путем широкомасштабных наступательных операций или партизанской войны напрямую зависит исключительно от уровня внешней поддержки таких движений и попустительства со стороны ведущих мировых держав. Собственно как это и произошло в Ираке, когда те же США «закрыли глаза» на рост военной активности местных суннитов, полагая что таким образом они смогут сдержать рост иранской шиитской экспансии. То же самое они продолжали долгое время делать и в Сирии, полагая что за счет ИГ можно будет решть проблему «промосковского» и «протегеранского» Башара Асада. Естественно, что называть суннитское восстание «террористическим явлением» было априори политически невыгодным делом.
2. Попытка той или иной по сути сепаратистской группы провозгласить себя приверженцем ИГ совершенно ничего не меняет в сути такого явления, как бы его не называли. А глобальность или нет такого явления определяется исключительно количеством недовольных, мерами правительства в рамках купирования такого явления и активностью зарубежных спонсоров, которые таким образом пытаются решать свои экономические и политические интересы в конкретном уголке земного шара. И последний по времени случай с активностью «Боко харам» в Нигерии этот тезис только подтверждает. Сам вариант возникновения этой группы — это лишь кульминация недовольства мусульман своим положением в рамках распределения экономических благ. В самой этой группировки уже давно действуют две фракции (Аль-Барнауи и Шекау), которые созданы практически чисто по племенным признакам и которые в этой борьбе преследуют свои конкретные цели. И в рамках их решения варьируется и их тактика: Аль-Барнауи атакуют в основном правительственные и военные цели: Шекау — гражданские цели. Кроме того, доктрины обеих групп значительно отличаются от идеологии, которой придерживался и проповедовал первоначальный основатель группы— Мухаммед Юсуф.

Таким образом, отставляем в силе только один вывод американских экспертов.  Использование официальной или политологической пропагандой того или иного названия джихадистской группировки является исключительно средством ведения информационной войны в рамках решения своих узконациональных интересов в той или иной части мира в зависимости от складывающейся ситуации.