Окончание российско-грузинского военного конфликта в августе 2008 г., вошедшего в политический лексикон как «пятидневная война», актуализировала военные аспекты режима Босфора и Дарданелл и вопросы безопасности Черноморского региона. До этого в российско-турецких отношениях преобладала проблема обходных нефтепроводов и вопросы  торгового судоходства через Проливы. При принятии Турцией правил судоходства в 1994 и 1998 г., статьи, касающиеся прохода военных кораблей через Проливы, не затрагивались. Турция заинтересована в сохранении военного режима Проливов, к тому же Анкара на раз доказывала, что  способна регулировать свободу судоходства через Проливы, оставаясь в рамках конвенции Монтрё. Применив «фильтр» при пропуске натовских кораблей через Босфор и Дарданеллы в августе-сентябре 2008 г., Турция добилось того, что исполнение ею союзнических обязательств в отношении НАТО не нанесло ущерба ее взаимоотношениям с Россией. Это не исключило претензий России к Турции. Причиной являлось опасение, что США, имеющие богатый опыт присутствия в различных районах Мирового океана, смогут на ротационной основе обеспечить свое постоянное присутствие в Черном море. В дальнейшем ротационная политика НАТО в 2014-2015 гг. подтвердили правомерность таких опасений. Однако, как и в период грузино-российского конфликта, Турция старалась не допустить обострения ситуации в Черноморском регионе. В этом плане отсутствие турецкого «фильтра» уравновешивалось благожелательным нейтралитетом по отношению к России. Резкое обострение отношений между Москвой и Анкарой после гибели российского военного самолета лишили Турцию возможности привычного баланса между Востоком и Западом, а прозападный «крен» грозил превратить Турцию в  «привратника» на Проливах. Ввиду этого Турция отошла от однозначно пронатовской позиции и  пошла на сближение с Россией (принесение извинений за сбитый самолет).  К тому же стремилась Россия, для которой перекрытие Босфора и Дарданелл было крайне опасным, поскольку в этом случае Черноморский флот оказывался заблокированным в  Черном море, а Сирия отрезанной от источников снабжения.

В настоящий момент Россия и Турция позиционируют себя на Черном море как самостоятельные игроки и соблюдают баланс интересов. Примером тому служит совместные российско-турецкие военно-морские учения в апреле 2018 г. Последнее особенно важно, учитывая, что ротационное присутствие НАТО в Черноморском регионе сохраняется. Следует, однако, учесть и то, что в 2000-е гг. в турецких политических кругах произошла общая переоценка роли и перспектив России в регионе. Именно Россию турецкая сторона считает наиболее сильной державой на Черном море, с которой необходимо считаться. По этой причине в октябре 2010 г. в связи с  изменениями, внесенными в «Стратегию национальной безопасности», Россия стала рассматриваться Турцией как потенциальный противник (при том, что из списка стран, которые представляют внешнюю угрозу для Турции, были исключены такие ее «исторические» враги, как Сирия, Иран, Болгария, Грузия и даже Армения). Основу военной политики Анкары в Черноморском регионе составляет концепция энергетической безопасности, являющейся составной частью «Политического документа о национальной безопасности» − Milli Gеvenlik Siyaset Belgesi. Таким образом, современная военная политика Турции на Черном море напрямую вытекает из ее стремления обеспечить свою энергетическую безопасность и стать ключевым игроком в сфере транспортных коммуникаций. Ключевую роль в обеспечение этой стратегии играет турецкий флот, который до недавнего времени являлся сильнейшим военно-морским соединением в регионе. Тяжесть выполнения судостроительных контрактов переносится Турцией на национальные верфи, что создает дополнительные рабочие места, стандартизирует морское вооружение и постепенно уменьшает зависимость Турции от американской и немецкой помощи в вопросах военного кораблестроения. На сегодняшний день турецкие военно-морские силы по-прежнему имеют преимущество в надводных кораблях и подводном флоте, однако проигрывают России в ракетном вооружении и качественном оснащении подводных лодок. Серьезным изъяном военно-морского флота Турции является зависимость от западных технологий. Однако недостаток это постепенно исправляется, поскольку западные  компания передают технологии Турции, которая ведет строительство собственными силами.

Следует отметить и то, что на сегодняшний день черноморские организации нуждаются в более высокой степени сотрудничества, заключающегося в политической кооперации между ними. С точки зрения некоторых аналитиков, наиболее целесообразным являются двусторонние стратегические партнёрства или союзы, которые будут регулировать транспортные энергетические магистрали. Данная тенденция вполне вписывается в политический дискурс, наметившийся в последнее десятилетние – формирование региональных центров силы, идущих на смену глобальной системе международного права[i]. Центрами влияния в Черном море являются Россия и Турция, однако малые страны региона могут сыграть важную роль в формировании новых организационных структур, усиливая или ослабляя то или иное региональное объединение (к примеру, Болгария, которая являясь членом НАТО, может использовать выгоды своего  географического положения и исторические  связи с Россией).

Итак, спустя десятилетие после «пятидневной войны» международная ситуация на Черном море эволюционировала в сторону усиления военно-политических аспектов. Значимость военной составляющей режима Босфора и Дарданелл будет усиливаться и в дальнейшем в связи с постоянно растущим военно-морским присутствием Турции в регионе, а также планами РФ по давно уже назревшей модернизации своих ВМС на Черном море. В своей военной политике Турция ориентируется, прежде всего, на черноморское направление. При этом флот Турции не ограничивается Черным морем, а активно осваивает и средиземноморское пространство. В этом смысле усиление военной составляющей в черноморской политике Турции показывает, что постепенно Анкара отдает приоритет военным методам в отстаивании своих политических и экономических интересов в регионе. Ключевым элементом во внешней политике Турции остается т.н. «парадигма безопасности». Поэтому важнейшую роль в российско-турецких отношениях будет по-прежнему играть Крым, поскольку, по мнению Анкары, присоединение Крыма к России резко усилило позиции последней в Черноморском регионе. Что касается конвенция Монтрё, то она каждый раз становится эффективным правовым инструментом в руках турецкого правительства, исходя из тех интересов, который в каждом конкретном случае преследуются в Анкаре.

[i] С. М. Маркедонов «Пятидневная война»: итоги, урок, последствия. «Конец истории» ялтинско-потсдамского мира. URL:https://refdb.ru/look/1749797.html