Действительно, сегодня многое зависит от того, как Россия, Турция, Иран, США и Израиль будут менять прежние договоренности о системе безопасности в Сирии. Как известно, происходит это на фоне обострения ситуации в стране, что еще больше осложняет задачу.

Острые вопросы организации переходного периода и формирования институтов власти с новым наполнением, конечно, должны решаться самими сирийцами путем большого общественного договора, в условиях которого стороны способны пойти на очень серьезные компромиссы и взять на себя серьезные гарантийные обязательства. Возможным результатом этого договора станет принятие новой конституции и создание учредительного собрания, которое изберет представителей органов переходного периода.

С другой стороны, нельзя исключать, что даже в случае достижения поставленных задач Сирию в будущем может ожидать серия военных переворотов и революций, так как нет ничего хуже нерешенных задач, усугубленных годами войны и горечью потерь, которые затронули каждую сирийскую семью. Но это дело самих сирийцев.

К тому же длительный вооруженный конфликт в Сирии оказал влияние на изменение конфессионального баланса в обществе, что, несомненно, окажет влияние на ход будущих политических процессов в стране.

Особенность сирийского конфликта и сложность его разрешения заключаются не только в его беспрецедентной длительности по сравнению с восстаниями в других арабских странах, что во многом было определено ролью национальных вооруженных сил и геостратегическим положением Сирии. Сирийский кризис вывел на политическую авансцену новые социальные силы, обнажив искусно замаскированный и приглушенный режимом Хафеза Асада весь спектр острых социальных противоречий, клановых, конфессиональных, этнических и земляческих конфликтов.        Прежде внешне единый сирийский социум в условиях обострения кризиса стал стремительно раскалываться по указанным выше конфликтным линиям, серьезно радикализовав исламистские настроения в стране и ближневосточном регионе в целом.

Религиозные, этнические и земляческие факторы сыграли одну из ключевых ролей в начале сирийского восстания. Более того, и сегодня указанные факторы продолжают оказывать сильное влияние не только на ход военно-политических процессов, но и на выработку основных принципов урегулирования сирийского кризиса. Исследование данной темы представляло определенные сложности не только в довоенный период, но и особенно в условиях гражданской войны. К тому же сирийские и международные статические данные, как и сведения различных правозащитных организаций, не отличаются непогрешимостью и особой репрезентативностью.

При этом надо иметь в виду, что в условиях военных действий демография превращается в своеобразный инструмент пропагандистской войны противоборствующих сторон с целью оказать влияние на региональных и международных участников конфликта, подтолкнув их таким образом к принятию выгодных той или иной стороне решений.

В начале 2006 года на одном из популярных интернет-сайтов были опубликованы необычные статические данные о конфессиональном составе сирийского общества. Как подчеркивал автор публикации, приведенные им данные собирались в условиях повышенной секретности. Их сбор был поручен не Центральному статистическому бюро (ЦСБ) САР, а определенным структурам, и проводился в течение всего 2005 года. Ранее они нигде не публиковались.

Справедливости ради нужно отметить, что в публикациях ЦСБ САР после 1960-х годов невозможно найти сведения о религиозном и этническом составе населения. Во многом это было продиктовано политикой властей, которые тщательно маскировали этот щепетильный аспект развития сирийского социума.

Согласно этим данным, все население Сирии составляло в 2005 г. приблизительно 18 млн человек. По своей конфессиональной принадлежности оно распределялось следующим образом: 45% – сунниты-арабы, 20% – алавиты, 15% – курды, 12% – христиане, 3% – друзы, 3% – муршидуны, 1,5% – исмаилиты, 0,5% – шииты. Таким образом, сирийское общество состояло из четырех основных религиозных и этнических групп – суннитов-арабов, алавитов, курдов, христиан. Малочисленные общины были представлены друзами, муршидунами, исмаилитами и шиитами. С этой точки зрения Сирия не сильно отличалась от соседнего Ливана, где, как известно, в основе управления страной лежал принцип политического конфессионализма.

С одной стороны, приведенные выше данные внушали определенное сомнение, особенно в отношении численности алавитов (3,6 млн чел) и их процентного соотношения по сравнению с другими группами населения. Тем более что, по данным ряда источников, население Сирии в 2011 г. составляло приблизительно 20 млн человек и распределялось в конфессиональном и этническом отношении следующим образом: 65% – сунниты-арабы, 15% – курды, 10% – алавиты, 5% – христиане, 3% – друзы, 1% – исмаилиты, 1% – шииты.

Грубые подсчеты показывают, что, по официальным данным темпов прироста населения в этот период, которые составляли 3–3,5% в год, все население страны за 5 лет должно было вырасти на 3–4 млн человек и, соответственно, составить 21–22 млн человек. Именно эту цифру можно было чаще всего встретить в работах отечественных и зарубежных исследователей, а также политических обозревателей и экспертов. При этом данные ЦСБ САР за 2011 год показывают, что население Сирии составляло более 24 млн человек.

Возможно, такая разница в данных возникла из-за того, что начиная с середины 1990-х годов в Сирии стал наблюдаться постепенный спад темпов прироста населения до 2,6–2,5%. в год. В провинциях этот показатель был еще ниже и составлял 2%, особенно это касалось Тартуса, Латакии, Сувейды и Хасеке. Приведенные выше подсчеты лишний раз демонстрируют всю условность статистических данных как сирийских, так и международных экспертных организаций. Для нас важным является тот факт, что накануне сирийских событий сирийское общество было уже разделено по конфессиональным и этническим линиям. Возможность выхода на поверхность каких-либо проявлений этнических и конфессиональных разногласий жестко пресекалась властью. С другой стороны, подобные разногласия искусно гасились за счет системы сдержек и противовесов. На них базировалась выстроенная Х.Асадом конструкция государства и его система управления.

Однако недооценка подлинной конфессиональной и этнической ситуации в стране на фоне ухудшения экономического положения самой властью и международными игроками сыграли, на наш взгляд, роковую роль в сирийских событиях и их превращении в ярко окрашенный конфессиональный и этнический вооруженный конфликт.

К весне 2017 года от 7 до 9 млн человек оказалось за пределами страны. Около 6 млн человек находилось в состоянии постоянной внутренней миграции. Общее население Сирии сократилось до 16 млн человек. Указанные выше данные отражают лишь общую тенденцию и требуют более четкой верификации. К этому времени сирийские власти фактически перестали публиковать подробные статистические данные о составе и численности населения.

В то же время сирийские власти передавали часть статистических материалов в информационную структуру ООН – OCHA. В свою очередь, сирийская оппозиция создала на территории Турции специальный орган – Assistance Coordination Unit (ACU), куда направляла свои данные о состоянии местного населения и беженцах. Существовали и такие организации, как SOHR и подобные им, которые вели свою статистику и пользовались своими источниками. Подобная ситуация осложняла получение более или менее объективных данных о реальном положении местного населения и его показателях.

Одно несомненно – длящаяся уже 7 лет война привела к серьезным изменениям в конфессиональной карте Сирии. Трансформация религиозного и этнического состава Сирии во многом предопределялась высокой смертностью как военных, так и гражданских, эмиграцией и внутренними перемещениями населения.

В то же время ряд меньшинств внутри Сирии смог увеличить свои показатели как в абсолютном, так и относительном отношении. Во многом это произошло за счет значительного сокращения суннитов-арабов. Из общего показателя эмигрировавших сирийцев к 2017 г. 80% (около 5,5 млн человек) составили именно сунниты-арабы. К тому же наиболее интенсивные боевые действия велись на территории, где они традиционно проживали. Гражданская война отрицательно сказалась и на сирийских христианах, возможно, потому что, в отличие от алавитов и друзов, они не располагали собственным анклавом.

К концу 2017 года общее число покинувших страну христиан составило около 10%. При этом христианская эмиграция началась еще в 2011 году. 10% курдского населения также выехало из Сирии в 2015-м. В основном они нашли себе прибежище в Иракском Курдистане. Меньше всего из страны выехало алавитов, друзов, исмаилитов и шиитов.

В конце 2017 года 80% территории находилось под контролем правительства Б.Асада. Там проживало около 75% всего населения Сирии. При этом на территориях, занятых ИГ и вооруженными формированиями сирийского сопротивления (северо-запад страны, южные районы, Гута), населения не могло чувствовать себя в безопасности из-за постоянно ведущихся боевых действий.

Любопытно, что в зонах контроля сирийских властей 42% населения представляли сунниты-арабы. В то же время в районах, занятых вооруженной оппозицией, сунниты-арабы составляли 87% населения. Несмотря на то что алавиты, друзы, христиане, исмаилиты и шииты в основном поддерживали Б.Асада, численность меньшинств выросла на рубеже 2015–2016 гг. всего на 5% – по сравнению с 20-ю до начала сирийского восстания. Курды составляли 15% населения страны, сунниты-арабы – 60%.

В этой связи при формировании принципов сирийского урегулирования желательно учесть характер трансформации конфессиональной и этнической карты Сирии. Так, слабость религиозность меньшинств и явное превосходство суннитов-арабов ставит сирийские власти перед сложной дилеммой. Сможет ли Б.Асад удержать необходимый баланс на этапе переходного периода, если нынешний конфессиональный состав сирийского общества останется неизменным?

С другой стороны, перед любой властью в Сирии на этапе переходного периода и в ближайшем будущем неизбежно встанет вопрос о восстановлении экономики страны, фактически разрушенной в результате гражданской войны и иностранного вмешательства в сирийский конфликт.

По оценкам ряда сирийских и международных экспертных кругов, к началу 2014 года экономика Сирии оказалась на 50% уничтоженной в результате вооруженного конфликта. По данным ряда сирийских оппозиционных структур, требующим дополнительной проверки, около 60% жилого и промышленного фонда страны находилось в состоянии полного или частичного разрушения.

По тем же сведениям, общие затраты на восстановление национальной экономики могли бы составить 100–120 млрд долларов США (в текущих ценах). Материальный ущерб сопровождался колоссальными (по сирийским меркам) человеческими потерями. Данные ряда международных и сирийских правозащитных организаций фиксировали на указанный период 130 тысяч убитых, около 500 тысяч раненных. Фактически Сирия (общая численность населения на начало конфликта 24 млн человек) переживала подлинную гуманитарную катастрофу.

При этом социально-экономическое положение страны имело тенденцию к дальнейшему ухудшению, что выражалось в растущей нехватке местных и импортных товаров, постоянном росте цен на предметы первой необходимости, прежде всего продукты питания, опасном снижении стоимости местной валюты (сирийского фунта) к иностранным. Так, если в начале кризиса обменный курс доллара США к сирийскому фунту составлял 1:30, то в дальнейшем этот показатель оказался подвержен серьезным колебаниям и в отдельные месяцы достигал своего пика – 1:300. К концу 2013 года стоимость 1 доллара США равнялась 156 сирийским фунтам. К тому же страна испытывала хронические перебои в снабжении электроэнергией и горюче-смазочными материалами, а также проблемы, связанные с безработицей и снижением качества услуг населению, прежде всего в области здравоохранения, образования, транспорта, связи.

Сирийский конфликт привел к практически полной остановке работы большинства отраслей национальной экономики и резкому снижению деловой активности в стране. С начала протестных движений в Сирии эксперты предсказывали снижение на 37% показателей ВНП к 2013 году. Этот показатель уже сократился на 19% в 2012 году. Доход на душу населения снижался на 18% ежегодно с марта 2011 года. Одновременно росли темпы инфляции – с 6,6% в 2011 году до 68% в 2013 году. К концу 2013 года уровень стремительно растущей безработицы превысил 69%.

Наибольшие потери страна несла в ключевых секторах национальной экономики. Так, согласно официальным данным, общие потери в нефтяной отрасли составили за указанный период в стоимостном выражении 17,7 млрд долларов США. Уровень добычи нефти сократился на 90% – с 380 в 2011 году до 39 тысяч баррелей в 2013-м. Сильно снизились инвестиции в сферу туризма и доходы от него. Туристический сектор, который в течение нескольких последних лет до начала протестов обеспечивал около 12% всех бюджетных поступлений, фактически прекратил функционировать в стране. Не лучше обстояли дела и в сфере промышленного производства, где общие потери составляли 2,2 млрд долларов США, из которых 500 млн долларов пришлось на госсектор и 1,7 млрд долларов – на частный сектор.

Наиболее серьезный урон понесли производства, сосредоточенные вокруг Дамаска и Халеба. Так, по данным ряда региональных финансовых структур, 75% промышленных предприятий Халеба полностью прекратили работу. Особенно сильный удар был нанесен по целому ряду производств в отраслях легкой промышленности, что, по оценке экспертов, могло иметь отрицательный «кумулятивный эффект» для будущего сирийской экономики. Серьезный ущерб был причинен и сельскохозяйственному производству, особенно в районах Деръа, провинциях Дамаск, Идлиб, где многие сельскохозяйственные площади вместе с посевами и урожаем были фактически уничтожены конфликтующими сторонами.

Военные действия, охватившие практически всю территорию страны, самым отрицательным образом сказались на внешней торговле Сирии. По данным сирийской статистики, общая стоимость сирийского экспорта за указанный период сократилась примерно на 95% – с 1,9 млрд долларов США в первом квартале 2011 года до 94,7 млн долларов США в этот же период 2013 года. Сирийский импорт за то же время упал в стоимостном выражении на 88%, с 4,1 млрд долларов США до 818 млн долларов США.

Особенно сильный удар в результате конфликта был нанесен финансовой системе страны. Валютные резервы Сирии достигли рекордно низкого уровня, составив 1,8 млрд долларов США в 2013 году – против 19,5 млрд долларов в конце 2010 года. Доходы государства в бюджетной сфере также резко сократились в результате серьезного снижения финансовых поступлений по его доходным статьям, в том числе за счет зарубежных инвестиций и денежных переводов сирийских граждан, работавших за границей, ежегодный размер которых прежде равнялся 800 млн долларов США.

Общий объем капиталов, вывезенных за рубеж с 2011 по 2014 гг., составил около 22 млрд долларов США. 60% представителей сирийского бизнеса, главным образом крупного и среднего звена, выехали за границу.

В условиях избранного режимом курса на силовое подавление протестных движений значительная доля скудных бюджетных поступлений тратилась режимом на содержание армии и служб безопасности, в том числе на денежное довольствие личному составу и закупку вооружения.

Необходимо отметить, что сведения, касающиеся истинных размеров государственного бюджета, путей и средств его пополнения, прежде всего золотовалютных запасов, особенно тщательно охраняются в настоящее время. Ряд экспертов считал, что финансовая и экономическая система страны должна была бы рухнуть на рубеже 2011–2012 гг., если бы не экономическая помощь и финансовая поддержка, своевременно полученная режимом Б. Асада от его зарубежных союзников. Так, по некоторым данным, в начале 2012 года только Тегеран открыл Дамаску специальную кредитную линию в 3,6 млрд долларов США.

Указанные выше показатели состояния сирийской экономики имели отрицательную динамику развития. Данное обстоятельство с учетом затягивающегося перехода к этапу мирного политического решения конфликта позволяло предположить, что в краткосрочной перспективе кризисные явления в экономике страны будут нарастать быстрыми темпами, произойдет резкий спад промышленного производства, усилится дисбаланс в социально-экономическом положении различных регионов страны.

Действительно, к 2017 г. в Сирии перестала существовать единая экономика. Большая часть страны вышла из-под контроля центрального правительства. В результате непрекращающихся боевых действий более 6 миллионов сирийцев эмигрировали из страны и вышли из производственного цикла сирийской экономики. Производство нефти практически остановилось, снизилась добыча газа, тысячи фабрик были уничтожены, сельское хозяйство и транспортная система оказались сильно повреждены, туризм полностью прекратился, экспорт остановился, снизился импорт, ВВП составлял менее четверти от уровня 2010 года.

Резкое ухудшение экономического положения не могло не сказаться на состоянии сирийского общества. После того как сирийский конфликт приобрел ярко выраженные черты конфессиональной и этнической розни, враждебность между разными категориями сирийского общества выросла. Многие сирийцы стали относиться друг к другу исходя из признаков религиозной и этнической принадлежности. В обществе усилился религиозный радикализм и явно обозначилась тенденция национального сепаратизма. В результате того что сотни тысяч сирийцев стали частью вооруженного конфликта, сирийское общество оказалось подвержено таким отрицательным явлениям, как насилие, преступность, коррупция. Социальное расслоение достигло своего пика, половина школьников лишилась возможности получать образование, что создавало угрозу для будущих поколений сирийцев.

В результате восстановление сирийской экономики с опорой на собственные ресурсы может оказаться практически неразрешимой задачей, что на долгие годы превратит Сирию в страну-должника с постоянно растущим внешним долгом.

Действительно, Сирия не располагает достаточными самостоятельными источниками для финансирования реконструкции. Во многом это объясняется тем, что к началу 2018 г. режим использовал практически все стратегические финансовые ресурсы. Доходы центрального казначейства также ограничены из-за провала экономики, миграции капитала, остановки бизнеса. В этой связи следует предположить, что Сирия в своей реконструкции будет опираться в основном на внешнюю помощь и зарубежное финансирование, рассчитывая при этом главным образом на поддержку стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

В то же время участие России и Ирана в реконструкции Сирии, возможно, не столь масштабное как стран ССАГПЗ, может сыграть важную роль в процессе восстановления сирийской экономики.

С учетом той роли, которую обе страны играют в сирийском конфликте и его завершении, российская и иранская финансовая и экономическая помощь может создать необходимые условия и обеспечить определенные гарантии для появления других источников финансирования, в том числе в виде прямых инвестиций в сирийскую экономику. В то же время вряд ли стоит ожидать крупных кредитов от международных финансовых учреждений, которые с большим скепсисом и осторожностью будут инвестировать в страну, где отсутствуют существенные местные ресурсы из-за развала экономики и ограниченности налогов, которых можно собрать с населения.

Наиболее важную роль в ходе выполнения проектов по восстановлению сырьевой производственной базы, обеспечения экономики оборудованием, управленческими кадрами, рабочей силой будут играть прямые инвестиции. И здесь важную роль может сыграть национальный капитал – в качестве инициатора привлечения арабских и иностранных прямых инвестиций, в том числе из России и Ирана.

Именно сирийский капитал способен создать в стране привлекательный инвестиционный климат, что может в дальнейшем обеспечить приток солидных вложений из-за рубежа. Как было показано выше, национальный капитал до событий 2011 г. имел значительный потенциал роста, но не мог его реализовать в полном объеме из-за ошибок в управлении и определенных ограничений в политической и экономической сферах. С учетом этого в случае удержания власти нынешним правящим режимом он будет вынужден пойти на серьезные политические компромиссы и с большей толерантностью отнестись к тому факту, что в своем большинстве национальный капитал в конфессиональном отношении представлен суннитской буржуазией. Только в этом случае правящий в Сирии режим сможет раскрыть скрытый потенциал сирийской буржуазии в восстановлении национальной экономики.

Восстановление сирийской экономики во многом будет определяться степенью эффективности и оптимальной организации любых проектов реконструкции с точки зрения использования имеющихся материальных и людских ресурсов. Налаживание полноценного и сбалансированного взаимодействия между центральной властью и местными советами может стать решающим условием в успешности выполнения различных проектов реконструкции страны. Это особенно важно в условиях поствоенного периода, когда власть центра еще слаба, а власть на местах окрепла в условиях вооруженного конфликта и пользуется доверием и поддержкой населения. В этом плане одним из первых шагов в процессе восстановления страны могло бы стать создание Центрального агентства по реконструкции и развитию с сетью местных отделений.

Важным условием успеха реконструкции сирийской экономики может стать верное определение приоритетности восстановительных проектов. Возможно, сельскохозяйственное производство и отдельные отрасли легкой промышленности могли бы сыграть важную роль на первых этапах реконструкции с точки зрения создания рабочих мест и обеспечения населения продовольствием и предметами первой необходимости. К тому же, с учетом того что многие участники вооруженной оппозиции не являются профессиональными военными, имеют гражданские специальности и являются в большинстве выходцами из провинций, развитие сельского хозяйство и местных производств могло бы обеспечить их занятость мирным трудом.

Большую роль в процессе восстановления страны может сыграть создание особого органа финансового и политического контроля – фактически «народного контроля» – над соблюдением необходимых условий, гарантирующих учет интересов широких слоев населения, и способного противостоять попыткам политического давления и угрозе коррупции.

Восстановление сирийской экономики, несомненно, будет сталкиваться на своем пути с большими трудностями и препятствиями. Процесс экономической реконструкции Сирии, естественно, займет не один год и окажется растянутым по времени. Главным условием успешного начала этого процесса в настоящее время является прекращение военных действий и достижение стабильного и прочного мира в стране. Внешним силам, заинтересованным в мире, необходимо принудить все инонациональные вооруженные отряды к миру в Сирии, иными словами – как можно скорее прекратить боевые действия по всей территории страны и постепенно очистить ее от их присутствия.