Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман Аль Сауд на встрече с бизнесменами выразил опасение, что не сможет найти инвесторов для реализации проекта строительства нового мегаполиса Неом (Neom) на побережье Красного моря в Саудовской Аравии, инвестиционный потенциал которого оценивается в более чем 500 млрд долларов. Об этом сообщила в среду 12 декабря газета «Файнэншл таймс» со ссылкой на свои источники. «Никто не захочет инвестировать [в проект] многие годы», — привело издание слова принца. «Файнэншл таймс» не уточнила, где и когда происходили переговоры, а также кто из представителей бизнес-кругов на них присутствовал.  Газета полагает, что высказывания Мухаммеда бен Сальмана Аль Сауда стали фактически признанием того, что кризис, спровоцированный убийством саудовского журналиста Джамаля Хашогги, угрожает планам принца модернизировать консервативное королевство с привлечением иностранного капитала и специалистов. «Файнэншл таймс» отмечает, что после убийства Хашогги от участия в проекте создания нового мегаполиса из-за возможных репутационных рисков отказались несколько консультантов, включая архитектора Нормана Фостера. Саудовская Аравия намеревалась приступить к реализации проекта в 2019 году. Предполагалось, что мегаполис расположится на побережье Красного моря и Акабского залива в пограничной с Египтом и Иорданией зоне. Власти королевства собирались построить пять суперсовременных курортных городов и около 50 специализированных туристических центров на еще не тронутой цивилизацией местности, а также сотни небольших туристических «деревень» и объектов, включая 15 зон для любителей дайвинга.   На прошлой неделе американские сенаторы, для которых директор ЦРУ Джина Хэспел провела закрытый брифинг об обстоятельствах убийства журналиста, сделали вывод, что наследный принц королевства имеет прямое отношение к преступлению. В этой связи отметим, что полностью доверять данным британского издания мы бы не стали: эта газета уже неоднократно попадаюсь на публикациях сомнительного и непроверенного характера. Но в данном случае правильно ухвачен общий тренд. Выделим два момента.

1. Тема зарубежных инвестиций в экономику КСА тесно увязывается американскими и британскими лоббистами внутренних оппонентов наследного принца именно с ним конкретно. Соединенным Штатам не требуется прямых доказательств того, что наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман Аль Сауд лично приказал убить журналиста Джамаля Хашоги, его роль в расправе не вызывает сомнений. Об этом заявил в воскресенье 9 декабря в эфире телекомпании Си-эн-эн член верхней палаты Конгресса Марко Рубио (республиканец от штата Флорида). Рубио, а также сенаторы-республиканцы Линдси Грэм (от штата Южная Каролина), Тодд Янг (от штата Индиана), демократы Дайэнн Файнстайн (от штата Калифорния), Эд Марки (от штата Массачусетс) и Крис Кунс (от штата Делавэр) в среду представили резолюцию с требованием к администрации президента США Дональда Трампа и международному сообществу привлечь к ответственности всех виновных в убийстве Хашогги, включая наследного принца королевства. Авторы инициативы возложили на кронпринца вину за гуманитарный кризис в Йемене, за блокаду Катара, тюремное заключение политических диссидентов и применение силы против своих соперников. Рубио в интервью назвал Мухаммеда бен Сальмана Аль Сауда «молодым, незрелым и вдобавок к тому безрассудным».     Он признал, что «до определенной границы» согласен с постановкой вопроса администрацией Трампа, старающейся сохранить стратегически важный альянс с Эр-Риядом. «Наш альянс заключен с саудовцами, не с их наследным принцем, поэтому у этого альянса есть свои границы, как и в каждом союзе», — отметил Рубио. По его мнению, попустительство таким лицам, как Мухаммед бен Сальман Аль Сауд, «приводит к нарушениям прав человека, массовой миграции, дестабилизации обстановки и во многих случаях служит питательной средой для радикализма». Британцы в данном случае просто выпустили дополнительные информационный залп. Но он запоздал — битва за голову кронпринца его недруги в целом сейчас проиграли. Прежде всего по причине интересов оружейного бизнеса.
2. Общей тренд на снижение объема иностранных инвестиций в КСА имеет, по оценке американских аналитиков, более системный характер. Они полагают, что влияние на них оказывают прежде всего политическая неопределенность на Ближнем Востоке, а также ясные предпосылки начала серьезной внутриполитической борьбы в СКА в самой ближайшей перспективе. Если еще проще, то инвесторы сомневаются в том, что кронпринц сможет взять бразды правления после физической кончины своего отца. Еще одной причиной неопределенности в рамках привлечения иностранных инвестиций является тот момент, что экономический рост в Саудовской Аравии в 2019 году будет во многом зависеть от расходов государственного сектора, а этот момент демонстрирует неопределенность перехода к более диверсифицированной экономике с активным частным сектором.

В настоящее время экономические стратеги Саудовской Аравии заняты планированием бюджета КСА на предстоящий год. Общие перспективы экономического роста хорошие, особенно по сравнению с прошлым годом. За прошедший год цены на нефть были достаточно высокими для того, чтобы королевство смогло сократить свой существенный дефицит бюджета быстрее, чем первоначально планировалось. Реальный рост валового внутреннего продукта в первом полугодии 2018 года составил 1,8%, что на целый процентный пункт выше аналогичного периода 2017 года. Не нефтяные доходы за первое полугодие 2018 года также выросли почти на 50% по сравнению с 2017 годом. Но при этом государственные расходы в следующем году, будут выше, чем когда-либо. Эр-Рияд планирует увеличить государственные расходы на целых 7% в рамках общих бюджетных расходов, которые, как ожидается, составят 1,106 трлн саудовских риалов (295 млрд долларов США), что является одним из самых больших показателей этой статьи бюджета за все годы существования КСА. Больше было только в 2012 году — более 1,3 трлн. По прогнозам саудовских властей, ВВП страны вырастет в следующем году на 2,9%. Эксперты также отмечают, что в то время, как правительство изображает все эти тенденции в позитивном ключе, имеется и очень серьезная проблема. Это собственно выбор того самого экономического инструмента для достижения этих темпов экономического роста. По оценкам американских аналитиков, этот рост будет обеспечиваться только за счет крупных государственных расходов, а не за счет деятельности частного сектора или более высокого уровня потребления, что делает все амбициозные планы Саудовской Аравии по диверсификации своей экономики мало реализуемыми.
Сейчас Саудовская Аравия находится в разгаре реализации своей агрессивной программы экономических реформ, которая включает в себя попытки диверсифицировать свою экономику, практически целиком зависящую от нефти и газа. Увеличение и повышение привлекательности КСА для притока иностранных инвестиций является частью этого толчка, но политическая неопределенность в королевстве осложняет для Эр-Рияда достижение устойчивой динамики создания привлекательного инвестиционного климата. Правительство заявляет, что оно твердо привержено своим целям на период до 2030 года, которые включают в себя попытку полностью реструктурировать экономику, чтобы переложить бремя экономического роста на частный сектор. Однако эти декларации пока противоречат реальности государственного бюджета, который включает в себя больше государственных расходов, чем когда-либо, отчасти для того, чтобы компенсировать провальные показатели работы частного сектора и отсутствие иностранных инвестиций для поддержки этого сектора. Такие низкие показатели негативно сказались на способности королевства добиться столь необходимого роста в не нефтяном секторе, что в конечном счете способствовало бы достижению главной макроэкономической цели правительства в рамках окончательной сбалансированности бюджета. На протяжении десятилетий в саудовской экономике доминирует модель экономического роста, которая характерна для государств с «углеводородной экономикой». При этом Саудовская Аравия является классическим государством-«рантье», в котором правительство и связанные с правительством субъекты имеют только один источник дохода: доходы от нефти. Этот доход, или  «арендная плата», затем распределяется обратно среди населения в таких программах, как субсидии, пособия и программы трудоустройства. Хотя доходы от нефти и газа в Саудовской Аравии не составляют подавляющую часть его ВВП, они составляют подавляющее большинство доходной части государственного бюджета. Более того, в деятельности, связанной с углеводородами, доминируют государственные компании, такие как Saudi Arabian Oil Co. и SABIC. Одной из основных целей амбициозного плана экономических реформ «Видение-2030» является устранение этого дисбаланса и передача ответственности за экономический рост частному сектору, а не перегруженному обязательствами государству. При этом Саудовская Аравия надеется диверсифицировать свою экономику, особенно учитывая, что достижение пикового спроса на нефть возможно в среднесрочной перспективе.
Все эти усилия на сегодня самым кардинальным образом тормозятся политическими потрясениями, в том числе скандалами и дипломатической неразберихой между Саудовской Аравией и другими странами; неопределенностью, связанной с волатильностью мировых цен на углеводороды; а также очень сомнительным с точки зрения приведенных показателей ежегодным отчетом правительства о достижении конкретных результатов в рамках экономических реформ. Это также снижает интерес иностранных инвесторов к проектам в частном секторе на фоне крайнего пессимизма самих саудовских спонсоров к этому сегменту своего рынка. На сегодня, несмотря на усилия Эр-Рияда по введению мер укрепления доверия для укрепления частного сектора, включая упрощение правил, касающихся виз и владения бизнесом, а также создание специальных экономических зон, инвесторы, похоже, теряют веру в саудовский рынок. Действительно, за последнее десятилетие в Саудовской Аравии наметилась четкая тенденция к снижению объема прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Хотя отчасти это сокращение объясняется общей глобальной рецессией в секторе ПИИ после финансового кризиса 2008-09 годов, Саудовская Аравия и страны-члены ССАПГЗ негативно выделяются в этом плане на фоне других стран и рынков. В 2017 году Саудовской Аравии удалось привлечь только 1,4 млрд долларов (этот показатель уступает ряду более бедных стран Ближнего Востока). В дополнение к своим усилиям по либерализации ПИИ, страна также упростила правила, регулирующие внутренние инвестиции на своей фондовой бирже Tadawul для крупных институциональных инвесторов, а также приняла систему отраслевой классификации ООН, чтобы помочь в выдаче лицензий иностранным инвесторам. Это было сделано с учетом необходимости учета своей инвестиционной привлекательности в рамках индекса MSCI, который с 2019 года будет учитывать показатели КСА в рамках оценки формирующихся рынков и формирования единого банка государственных облигаций стран ССАПГЗ. Но само участие в таких проектах само по себе не гарантирует приход иностранных инвесторов. Так случилось с программой либерализации ПИИ, примерно также дело пока обстоит с активностью инвесторов на Саудовской фондовой бирже. На самом деле, меньшая фондовая биржа Катара привлекла больше инвестиций в 2018 году, чем Tadawul. При этом отток капитала из КСА значительно превышает его приток. В совокупности эти события свидетельствуют о том, что саудовские и иностранные инвесторы взяли паузу после разрушительной антикоррупционной чистки прошлого года. По данным Международного валютного фонда, неправильное толкование Саудовской Аравией закона о бизнес-секторе также нанесло ущерб программе ПИИ и общей торговле. Это связано с тем, что согласно этому закону иностранцам приходится работать непосредственно с местными партнерами в рамках саудовской системы регулирования, и в этом контексте политическая неопределенность является основной причиной их колебаний в отношении инвестирования в Саудовскую Аравию. Иностранные фирмы желают гарантий того, что их внутренние партнеры внезапно не столкнутся с проблемами своего уголовного преследования. А таких гарантий дать никто не может. А гарантии из уст наследного принца уже никто не воспринимает всерьез. При этом сама репутация Мухаммеда бен Сальмана является самым прямым источником этой неопределенности, и вопросов у инвесторов о верховенстве права, безопасности инвестиций и стабильности правительства более, чем предостаточно. В этом плане дело Хашогги подлило масла в огонь.
Другие вопросы, связанные с перспективой развития до 2030 года, также будут препятствовать росту частного сектора, включая усилия правительства по ужесточению регулирования рынка труда путем обязательного найма большего числа саудовцев, введения новых налогов и установления новых сборов. Хотя эти усилия направлены на укрепление частного сектора и оказание помощи правительству в мобилизации большего объема не нефтяных доходов в долгосрочной перспективе, они будут способствовать возникновению неопределенности в частном секторе в краткосрочной перспективе. Кроме того, стремление правительства к «саудизации» в рамках опоры на местные кадры привело к отъезду многих трудящихся-мигрантов, которые вносили серьезный вклад в экономику королевства, тем самым снижая общий уровень потребления.
Эти негативные моменты правительство пытается компенсировать активизацией своей внешней инвестиционной программы. В 2019 году Эр-Рияд выделил 100 млрд риалов государственных расходов на капиталоемкие инфраструктурные и инвестиционные проекты в стране и за рубежом. Государственные компании, такие как Saudi Aramco и SABIC, уже планируют инвестировать более 500 млрд долларов в зарубежные проекты, включая индийский нефтеперерабатывающий завод с участием Saudi Aramco и Abu Dhabi National Oil Co. Государственный инвестиционный фонд Саудовской Аравии также планирует серьезные инвестиционные сделки. Сам по себе этот момент может свидетельствовать о том Саудовская Аравия будет чувствовать себя уверенно, даже в случае падения мировых цен на нефть и замедления глобального экономического роста в 2019 году. Вместе с тем правительство будет вынуждено с большей долей вероятности пойти на дальнейшую отсрочку структурных и болезненных реформ. В прошлом году оно пролонгировало на три года ранее установленный срок (2020 год) окончательной балансировки своего бюджета. Если следующий год окажется еще одним годом застоя и путаницы для частного сектора (особенно в только зарождающихся секторах туризма и развлечений, на которые конкретно нацелился наследный принц), Эр-Рияд будет вынужден вносить очередные корректировки. При этом американские эксперты практически солидарно приходят к выводу, что пока темпы реализации амбициозной программы развития «Видение 2030» демонстрируют скорее провал, нежели успех.