8 февраля, ответив на инициативу саудовского монарха, противоборствующие палестинские политические силы заключили в Мекке соглашение о формировании правительства национального единства. Вне сомнения, это успех саудовской дипломатии. Однако как развивались события, связанные с происходившими под эгидой короля Абдаллы переговорами между ФАТХом и ХАМАСом?
5 февраля в Мекку прибыли делегации противостоящих палестинских группировок. Они были представительны. В делегацию ФАТХа, которую возглавил глава Палестинской национальной администрации (ПНА) М. Аббас, вошли Наср Юсеф – член ЦК этой партии и в прошлом министр внутренних дел, Мухаммед Дахлан – член Революционного совета и ранее руководитель службы безопасности в секторе Газы, Иззам Аль-Ахмед – лидер парламентской фракции ФАТХа, в прошлом министр коммуникаций, и Набиль Амру – советник по делам информации М. Аббаса, в прошлом министр информации. Членами делегации ХАМАСа, которую возглавлял лидер ХАМАСа Халед Машаль, были глава правительства Ибрагим Ханийя (хотя до самого последнего момента его присутствие в Мекке оставалось под вопросом), Муса Абу Марзук – заместитель главы Политбюро, Махмуд Аз-Захар – министр иностранных дел в нынешнем палестинском правительстве и один из членов руководства ХАМАСа в секторе Газы, Мухаммед Наззаль – член Политбюро движения и Гази Хамад – официальный представитель нынешнего палестинского правительства и в прошлом главный редактор печатного органа ХАМАСа, газеты «Ар-Рисаля». Делегация ХАМАСа включала как руководство этого движения на территории ПНА (И. Ханийя, М. Аз-Захар и Г. Хамад), так и ту группу его лидеров, которые базируются в Дамаске (Х. Машаль, М. Абу Марзук и М. Наззаль).
6 февраля король Абдалла принял М. Аббаса. На встрече саудовский монарх подчеркнул: «То, что происходит на земле братской Палестины, служит делу врагов исламской и арабской нации». Он отметил, что, если «кровопролитие продлится, то палестинский народ потеряет то, что было им достигнуто за многие годы борьбы». Эта идея содержалась в обращенном к палестинцам призыве короля Абдаллы встретиться в Мекке и была повторена им в ходе встречи с делегацией движения ХАМАС.
Накануне прибытия обеих делегаций Саудовское информационное агентство распространило текст письма, направленного представителями палестинского землячества в Саудовской Аравии королю, в котором содержалась просьба к руководству этой страны и лично к монарху приложить все необходимые усилия для того, чтобы содействовать примирению враждующих сторон. Отвечая на это письмо, король Абдалла подчеркнул: «Наши братья, руководители палестинского народа, ответили на призыв их брата Абдаллы бен Абдель Азиза, на призыв всего саудовского народа, проявив благоразумие и приняв приглашение к диалогу. Они поднялись выше языка оружия, насилия, убийства и резни. Таким образом, королевство выполнило свой арабский, исламский и человеческий долг. Остается лишь одно: наши братья, палестинские руководители, должны сыграть свою историческую роль, проведя открытый и откровенный, без чьего-либо вмешательства разговор, который, даст Господь, приведет к желанному для всех нас итогу». Далее король Абдалла заявлял: «Братья! Помните, что все мы – люди одной судьбы, связанной с заботами арабской и исламской нации. Никто из нас не может быть безразличен к тому, что ткань палестинского национального единства кровоточит и разрывается из-за братоубийственной бойни. Я надеюсь, что наши братья, палестинские руководители, выполнят ваш завет: “Сколько бы ни прошло времени, но они должны вести диалог. Они не должны покинуть святое место, не достигнув обязательного для всех них соглашения. Они должны поклясться Господом на Его Благородной Книге, в сени Его Дома, что остановят эту братоубийственную бойню, что остановят кровавый водопад, служащий интересам врагов нации”».
В свою очередь, опубликованное в саудовской прессе 7 февраля заявление палестинского посла в Эр-Рияде содержало важный пассаж: «Руководители не покинут Благородную Мекку до тех пор, пока не достигнут соглашения». Иными словами, Саудовская Аравия мобилизовала все свои возможности (при этом М. Аббас накануне приезда в Мекку выражал сомнения в успехе будущих переговоров, а руководители ХАМАСа всего лишь обещали предпринять «максимум усилий» для того, чтобы эти переговоры начались) для решения поставленной задачи.
Эти усилия должны были принести успех. Выступая 7 февраля перед началом переговоров, М. Аббас подчеркивал: «Здесь, рядом со Священной Каабой, куда нас пригласил Служитель Двух Благородных Святынь, мы встречаемся вдали от шумных мест, чтобы обсудить наши заботы и проблемы. Место, где мы встречаемся, лучшее место на земле. Здесь мы вместе обсудим нашу основную проблему и найдем ее справедливое решение, обсудим основное чаяние нашего народа, нуждающегося ныне в безопасности». М. Аббас отметил, что он считает прямым итогом палестино-палестинского противостояния «продолжающуюся иудаизацию Иерусалима», несформированность «правительства национального единства, которое избавит от экономических санкций», «откроет перед палестинским народом арабскую и международную перспективу», «обеспечит достойную жизнь». Он подчеркнул: «Мы хотим сказать всем, что не покинем этого святого места до тех пор, пока не ответим друг другу добром на добро, за что и получим благословение Господа».
М. Аббасу вторили Х. Машаль и И. Ханийя. Лидер ХАМАСа сказал: «Мы прибыли сюда ради (спасения. – Г.К.) мечети Аль-Акса и Иерусалима», ради того, чтобы «все палестинцы и руководители всех палестинских объединений занялись главным — возвращением земли, восстановлением прав и созданием подлинно суверенного палестинского государства», ради «противостояния аннексии, разделительной стене, решения вопроса об Иерусалиме, права на возвращение и укрепления внутреннего палестинского фронта». Далее он продолжал: «Нам остается только одно – уважая приглашение Служителя Двух Благородных Святынь, почитая святость этого места, мы должны договориться, ведь мы рядом со Священной Каабой. Список наших забот огромен – избавление от оккупации, восстановление прав нашего народа, чтобы он жил так, как живут другие народы, — уверенно и безопасно, обретение действительного суверенитета, окончание изгнания и возвращение на землю родины. Настало время, когда наш народ должен сам решать свою судьбу. На нас лежит огромная национальная ответственность». В свою очередь, И. Ханийя отметил, что, «находясь под сенью Священной Каабы, руководители палестинцев должны достичь соглашения, которое объединит их слово, спасет палестинский национальный проект и укрепит палестинское политическое партнерство».
Саудовское руководство (прежде всего, сам король Абдалла), конечно же, внимательно следило (и подталкивало), как обе палестинские стороны обсуждали (официально это обсуждение проходило без какого-либо постороннего участия) принципиальные для палестинской политики вопросы. Речь шла, в частности, о правительстве национального единства и его политической программе, о национальном примирении, углублении внутрипалестинского согласия и прекращении столкновений, о выработке основ партнерства между ФАТХом и ХАМАСом и, наконец, о реформе организационной структуры Организации освобождения Палестины (ООП) и восстановлении ее деятельности. Итогом предпринятых саудовской стороной усилий стало подписанное 8 февраля «Мекканское соглашение между ФАТХом и ХАМАСом».
Этот документ достоин внимания. Он открывается одним из коранических айятов: «Хвала Перенесшему Его раба ночью от Мечети запретной к Мечети удаленной». Это цитирование многозначительно — важнейший принцип саудовской палестинской политики (открывавшей королевству путь к общеарабской политики) всегда определяла «нерушимость» связи между «Мечетью запретной» – Каабой и «Мечетью удаленной» – Аль-Акса. Далее этот документ отдает должное саудовскому монарху: «На основе инициативы, выдвинутой Служителем Двух Благородных Святынь королем Абдаллой бен Абдель Азизом, правителем Королевства Саудовская Аравия и под эгидой Его Величества, в Благородной Мекке с 6 по 8 февраля (в тексте этого документа приводятся также соответствующие даты по мусульманскому календарю. – Г.К.) 2007 г. прошел диалог между движениями ФАТХ и ХАМАС, посвященный палестинскому согласию и достижению палестинского национального соглашения. Благодаря милости Всевышнего, этот диалог увенчался успехом». Иными словами, саудовское давление стало важнейшим фактором, определившим саму возможность проведения переговоров и достижения нынешнего согласия между обеими сторонами.
Далее в Мекканском соглашении отмечается: «Стороны пришли к согласию в отношении следующих вопросов. Во-первых, они подтвердили недопустимость пролития палестинской крови, необходимость принятия всех возможных мер ради его прекращения, а также подтвердили значение национального единства как основы национальной стойкости, противодействия оккупации, реализации законных национальных целей палестинского народа, а также важность опоры на диалог в качестве единственной основы разрешения вспыхивающих на палестинской арене политических разногласий». К сожалению, лишь арабский текст этой части цитируемого документа способен дать его читателю полное представление о том, насколько он переполнен религиозными аллюзиями и отсылками к Корану. Однако важно и другое: эти аллюзии и отсылки – несомненное доказательство саудовского участия в его составлении, как и подтверждение саудовского принципа встраивания палестинцев в «исламскую» нацию, «единство» которой (ради, например, защиты палестинцев или обретения ими «национального единства») необходимо Саудовской Аравии для утверждения своего регионального лидерства. Лишь так необходимо оценивать следующее положение документа: «Во-вторых, стороны достигли окончательного согласия в отношении формирования правительства палестинского национального единства, они предпримут немедленные шаги ради конституционного закрепления этого соглашения».
Но продолжим цитирование Мекканского соглашения: «В-третьих, стороны будут действовать совместно в направлении развития и реформы Организации освобождения Палестины», «они согласны в отношении необходимости разработки детальных шагов, связанных с этой реформой». Терминология этой части соглашения едва ли не дословно (но, разумеется, с поправками на палестинскую специфику) повторяет терминологию принятого в мае 2004 г. на саммите Лиги арабских государств в Тунисе документа «Путь развития, обновления и реформ», провозгласившего принципы арабского видения того, как должен проходить процесс реформирования региона Арабского Востока. Роль Саудовской Аравии в его подготовке и принятии была огромна. Важно, тем не менее, и другое обстоятельство — внимание королевства к ООП определяется задачей введения более широкого (чем только ФАТХ и ХАМАС) круга палестинских акторов в управление территориями Палестинской национальной администрации.
И последний пункт в тексте Мекканского соглашения: «В-четвертых, стороны подтвердили принцип политического партнерства на основе действующих в пределах Палестинской национальной администрации законов, а также на базе политического плюрализма, подтвержденного соглашением обеих сторон». Что ж, этот пункт лишь подтверждает высказанную выше мысль о внимании Саудовской Аравии к ООП. Наконец, завершающий Мекканское соглашение пассаж: «Это соглашение обращено к массам палестинского народа и к массам арабской и мусульманской нации, ко всем нашим друзьям во всем мире. Мы подтверждаем нашу приверженность тексту и духу этого соглашения ради того, чтобы осуществить наши национальные цели, ради того, чтобы избавиться от оккупации, реализовать наши права и решить наши главные задачи, прежде всего проблему Иерусалима, беженцев, мечети Аль-Акса, а также проблему заключенных, разделяющей стены и поселений. Пусть нашим свидетелем будет Господь!» Стоило бы задать всего один вопрос: а насколько совпадает это, по сути дела, программное заявление сформированного же в Мекке палестинского правительства национального единства с целями саудовской дипломатии на ее важнейшем направлении – палестино-израильском противостоянии? Этот вопрос не кажется праздным, хотя бы потому, что Мекканское соглашение обращено в том числе и к «арабской и мусульманской нации».
Тем не менее в Мекке было практически создано и правительство национального единства, хотя, как следует из сообщений о его составе, один из его важнейших постов — министра внутренних дел — все еще остается вакантным. Вместе с тем этот пост в дальнейшем будет занят «независимым» кандидатом, которого выдвинет ХАМАС и который одновременно окажется приемлемым для М. Аббаса.
ФАТХ и ХАМАС отказались от выдвигавшейся ранее М. Аббасом идеи назначения «независимого» кандидата на пост премьер-министра — этот пост сохранил за собой И. Ханийя. Однако М. Аббас имеет право назначить на только что созданный пост заместителя премьер-министра члена ФАТХа (однако лишь в том случае, если с предложенной им кандидатурой будет согласен ХАМАС). Пост министра иностранных дел должен занять «независимый» депутат палестинского Законодательного совета (парламента) Зияд Абу Амру, близкий как М. Аббасу, так и ХАМАСу. С другой стороны, министром финансов правительства национального единства должен стать Салям Файяд, лидер фракции «Третий путь» в Законодательном совете.
В этом правительстве ХАМАСу будут принадлежать восемь министерских портфелей – образования, вакфов, труда, органов местной власти (муниципальных образований), молодежи и спорта, юстиции, связи и экономики. Представитель ХАМАСа станет также министром без портфеля. Одновременно ХАМАС выдвинет две «независимые» кандидатуры также в качестве министров без портфеля.
Шесть министерских портфелей будут принадлежать ФАТХ – здравоохранения, социальных дел, общественных работ, коммуникаций, сельского хозяйства и министра по делам заключенных. Этой организации принадлежит право назначить одного министра без портфеля.
В свою очередь, четыре министерских портфеля (информации, по делам женщин, туризма и культуры) будут распределены между представителями четырех фракций партийных меньшинств Законодательного совета. Это – «Третий путь», «Независимая Палестина», «Альтернатива» и Народный фронт освобождения Палестины. Назначение этих министров будет определяться предварительным согласованием предлагаемых этими фракциями кандидатур с премьер-министром.
Итак, соглашение между ФАТХом и ХАМАСом достигнуто. Сообщение о его достижении с ликованием (но что они решают?) встретили простые палестинцы. Этому помогли не только, видимо, титанические усилия саудовской дипломатии, но и саудовские финансовые возможности: в конце концов, выделенный палестинцам королем Абдаллой миллион долларов — немалая сумма. Правда, возникает вопрос относительно того, кто станет реальным распорядителем этих денег. Чуть (но только – чуть!) более акцентированное внимание саудовской прессы (в том числе и внутренней) к М. Аббасу заставляет склониться к мысли (но в целом к мысли не слишком обоснованной, что необходимо признать) о том, что этим распорядителем станет глава ПНА. Но даже если считать, что эта мысль обоснована, стоит сказать, что «арабская и мусульманская нация», на которую всегда ссылаются саудовские политики, как и, следуя за ними, Мекканское соглашение, слишком абстрактное (а, с другой стороны, по-настоящему разрозненное) и абсолютно мифическое образование, нужное Саудовской Аравии только для того, чтобы придать легитимность региональной политике королевства. В ее рядах присутствует немало государств, стремящихся играть идентичную саудовской роль центров стяжения (в большей или меньшей мере с точки зрения геополитики, когда Иран, разумеется, отличается от, например, Сирии) арабо-мусульманского пространства. Порой эти центры располагают (или могут так или иначе изыскать их в своих бюджетах) не меньшими, чем саудовские, финансово-валютными средствами. Однако даже не это главное — в конечном итоге, политика требует финансовых расходов, едва ли не соревнования между странами-донорами. Принципиальнее то, за получение этой «донорской помощи» будет происходить битва соперников. Эту битву они будут вести не на жизнь, а на смерть.
Важнее другое — хрупкость самой конструкции будущего палестинского правительства национального единства, ставящая под вопрос возможность его (пока еще!) вероятного создания. Более того, принципы его конструирования заранее разрывают призванные участвовать в нем малые партийные структуры между обоими «гигантами» палестинской политики – ФАТХом и ХАМАСом. Возможности будущего правительства тем более осложняются — даже если оно и будет сформировано, сегодня, к сожалению, абсолютно неясно, насколько дееспособным оно будет. Напротив, вероятнее то, что развитие внутрипалестинской ситуации последних лет (вне зависимости от того, какие факторы оказали свое влияние на это развитие) заставляет считать, что руководители, представлявшие в Мекке и ФАТХ, и ХАМАС, скорее всего не в полной мере (стоит ограничиться этим эвфемизмом) контролируют представляемые ими партийные структуры. Иными словами, борьба за ликвидацию палестинского «двоевластия» будет вероятнее всего продолжена, пусть и иными, но, тем не менее, способными парализовать деятельность органов власти методами. Эти методы, конечно же, будут «гармонично» сочетаться с битвой соперников (многочисленных клановых фракций, лишь формально действующих под знаменами ФАТХа и ХАМАСа), за обретение контроля над легальным или нелегальным (в тех или иных его формах) потоком финансовых средств.
Существует ли палестинское гражданское общество? Увы, но ответ на этот вопрос не может быть положительным — кто в самой Палестине обратил внимание на горстку людей, создавших в разгар столкновений в Газе живую человеческую цепь, стремившуюся соединить расположенные рядом в Рамалле офисы М. Аббаса и Х. Машаля? Ликвидированы ли (и могут ли быть ликвидированы) факторы внешнего воздействия на палестинскую ситуацию? Эта ситуация слишком нужна многим не только на региональном, но и на международном уровне. Увы, но одним из этих факторов, собственно, и была инициатива короля Абдаллы, как и достигнутое в ее итоге Мекканское соглашение.