Результаты проведения в некоторых странах Ближнего Востока и Магриба свободных и прозрачных выборов по западным образцам оказались разочаровывающими: в Алжире возникла угроза прихода к власти Исламского фронта спасения, на палестинских территориях победу одержало Движение исламского сопротивления (ХАМАС), в Ираке большинство мест в парламенте получил Объединенный иракский альянс, в котором доминируют шиитские религиозные партии.

Такой результат был, впрочем, закономерен. За создание светского государства и внедрение в общественную жизнь демократических норм в регионе выступает секуляристски настроенная часть крупной и средней буржуазии, чиновничества, интеллигенции, которая хотя и обладает экономическим весом и политическим влиянием, представляет меньшинство населения. Что касается большинства, то оно продолжает прозябать в бедности, если не в нищете: 30-40% жителей арабских стран вынуждено существовать на 2 доллара в день, на долю 93-95% населения приходится лишь половина национального дохода, 50% жителей неграмотно^1. Не удивительно, что подобная ситуация породила «протестное голосование» против дискредитировавших себя Фронта национального освобождения в АНДР и Движения за национальное освобождение Палестины (ФАТХ). Вместе с тем сводить все к «протестному голосованию» было бы упрощением. Дело здесь в том, что для большинства населения Ближнего Востока и Северной Африки характерна традиционная, религиозно ориентированная система мышления. В связи с этим выдвигавшаяся фундаменталистами программа возвращения к «подлинному», очищенному от последующих наслоений эгалитаристскому исламу соответствовала укоренившимся в общественном сознании стереотипам.

В то же время на арабской политической арене продолжают преобладать авторитарные режимы. Их существование обусловлено незрелостью гражданского общества, отсутствием плюралистического сознания, представлениями о главе государства как об «отце нации». Немалую роль сыграло и то, что страны региона нуждались после обретения независимости в сильной централизованной власти, способной мобилизовать необходимые для развития ресурсы. Правда, в некоторых странах Леванта и Магриба в политические системы были формально привнесены западные демократические начала – закрепление в конституциях основных прав и свобод, выборы президентов и парламентов, возможность учреждения оппозиционных партий. Все эти институты носили, однако, «фасадный» характер и реального влияния на политику не оказывали.

Ситуация начала меняться в 80-е годы по мере того, как в государствах региона формировалась и крепла предпринимательская буржуазия, заинтересованная в демократизации и политических свободах, создающих условия для свободы экономической деятельности. Для нее были неприемлемы неизбежные при авторитарных режимах раздел экономики на сферы влияния между несколькими семейными кланами, связанными с руководством страны, и ведущее к стагнации засилье бюрократической буржуазии.

«Правящие классы» арабских стран полностью игнорировать происходящее не могли. Ростки политической либерализации появились тогда, в частности, в Египте (после прихода к власти в 1981 г. президента Х. Мубарака), Тунисе (особенно после 1987 г., когда президентом страны стал З.А. бен Али), Марокко, а также в Судане (на короткий период, последовавший за свержением в 1985 г. президента Дж. Нимейри)^2.

В 90-е годы проблема адаптации стран Ближнего Востока и Северной Африки к требованиям постиндустриального этапа развития и к процессам глобализации приобрела жизненно важное значение. Вместе с тем осуществить такую адаптацию без модернизации не только экономической, но и политической было невозможно. Это сознавали и руководители арабских государств. В мае 2004 г. на тунисской сессии Совета ЛАГ на высшем уровне был принят документ «Путь развития, обновления и реформ», в котором было изложено их видение процессов модернизации^3. В нем выражалась решимость осуществить социально-экономические, политические и культурные реформы, взаимодействуя с неправительственными организациями и «всеми слоями общества», но при этом оговаривалось, что такие перемены должны соответствовать культурным и религиозным традициям народов региона^4. Этот акцент был обусловлен тем, что за два года до совещания в верхах в Тунисе президент США Дж. Буш выдвинул инициативу установления партнерства со странами Ближнего и Среднего Востока для содействия им в проведении преобразований^5. В арабском мире эта инициатива была встречена настороженно, как свидетельствующая о намерении Вашингтона навязать региону западную модель демократии, не считаясь с его исторической, культурной, религиозной спецификой.

Вместе с тем насущная необходимость модернизации арабских стран была очевидна не только для Соединенных Штатов, в связи с чем данный вопрос был включен в повестку дня саммита «Группы восьми» на Си-Айленде в июне 2004 г.^6. В результате был принят документ «Партнерство во имя прогресса и общего будущего с регионом Расширенного Ближнего Востока и Северной Африки», в котором была зафиксирована готовность «восьмерки» оказывать содействие странам РБВСА в продвижении к демократии. Отмечалось, что, по мнению лидеров восьми ведущих держав мира, в проведении реформ наряду с правительствами должны принимать участие институты гражданского общества и деловые круги, а также акцентировалось, что осуществление преобразований приведет к росту среднего класса и его более широкому вовлечению в управление государством. Для поддержания диалога между «восьмеркой» и РБВСА был создан Форум для будущего, заседания которого должны проходить на регулярной основе.

То, что идея партнерства приобрела теперь характер совместной инициативы «Группы восьми», несколько уменьшило опасения арабов, что рецепты модернизации будут навязываться им извне, но полностью такие опасения не развеяло. Свидетельством тому стал отказ большинства арабских государств поддержать принятие форумом на сессии в Манаме в ноябре 2005 г. «Бахрейнской декларации», в которой отмечалось, что создаваемый Форум для будущего будет оказывать финансовую помощь неправительственным организациям^7. Арабы вполне обоснованно расценили это как вмешательство во внутренние дела. Видимо, с учетом такой их болезненной реакции при обсуждении тематики РБВСА на саммите «восьмерки» в Санкт-Петербурге в июне 2006 г. акцент был сделан на том, что основой сотрудничества со странами региона является «равноправный диалог в духе взаимного уважения культурных и религиозных особенностей, социального уклада, традиций»^8.

Россия с самого начала выступала против того, чтобы «восьмерка» решала за страны Ближнего Востока и Северной Африки, как именно им проводить преобразования. Характерна в этой связи  фиксация в совместном российско-иорданском заявлении по итогам визита президента РФ В.В. Путина в Амман в феврале с.г. принципа, гласящего, что «стороны признают право государств на независимость и самостоятельный выбор путей развития и подтверждают свою приверженность модернизации и реформам стран региона по их собственной инициативе с учетом национальной специфики и традиций».

Что касается практического содействия процессам демократизации, то пока в этом отношении делается не так уж много. Европейский союз оказал помощь в организации выборов на палестинских территориях, предоставив финансовые средства Центральной избирательной комиссии и направив экспертов, а Франция и Италия предоставили поддержку проведению выборов в парламент Йемена. США, Франция, Германия, Япония, Канада и Фонд развития для женщин ООН оказывают содействие процессам эмансипации в странах Ближнего Востока и Магриба. ЕС, Франция и Великобритания помогают совершенствованию судебных систем Сирии, Иордании, палестинских территорий. Франция и Англия способствуют модернизации средств массовой информации Египта, САР, Ливана, Марокко.

Для того чтобы процессы демократизации арабских стран реально продвинулись вперед, необходимы сдвиги в массовом сознании, распространение адаптированных к современности религиозных представлений, формирование гражданского общества. На все это требуется время. Другого варианта, однако, не просматривается. Попытки же навязать неготовому к этому обществу чуждые ему политические модели лишь создадут предпосылки для обострения межнациональной, межконфессиональной и межклановой борьбы и, более того, для прихода к власти исламистов.

С учетом этого важно, чтобы «восьмерка» сосредоточила усилия на ориентированных на перспективу направлениях, на оказании помощи в таких сферах, как преодоление нищеты и рост численности среднего класса, ликвидация неграмотности и модернизация образования, подготовка административных кадров и формирование политических элит. Что касается России, то оставаться в стороне от этих усилий она не должна хотя бы уже потому, что в силу своего геополитического положения нуждается в стабильном, предсказуемом и процветающем Ближнем Востоке.

1. В.М.Ахмедов. Арабский мир – пути развития. – http://www.iimes.ru/rus/stat/2006/23-12.

2. Современная Африка: Итоги и перспективы развития. Эволюция политических структур. М., 1990, с. 129.

3. La Presse de Tunisie, 24.05.2004.

4. Ibidem.

5. Е.С. Мелкумян. Реформа в арабском мире: Внутренний и внешний аспекты. – Ближний Восток и современность, вып. 30. М., 2007, с. 150.

6. Там же, с. 149.

7. Там же, с. 160-161.

8. Рабочие встречи. Summit 2006. Встреча министров иностранных дел «Группы восьми». Заявление председателя. – http://g8russia/ru/page_work/13_1.html.