Интервью саудовского министра иностранных дел Сауда Аль-Фейсала, которое журнал «Ньюсуик» предполагает опубликовать в своем ближайшем номере, уже стало объектом пристального внимания ведущих арабоязычных мировых изданий. Оно переведено и предано гласности. Впрочем, этот текст действительно заслуживает внимания — едва ли не впервые представитель саудовского политического истеблишмента публично представляет подробное и, что важнее, откровенное изложение подходов его страны к основным региональным проблемам. Едва ли не впервые он представляет картину принятия саудовского внешнеполитического решения и той роли, которую в этом процессе играет высший сановник государства.
Итак, как замечает корреспондент американского издания, Королевство Саудовская Аравия внезапно стало важнейшим дипломатическим игроком на региональной сцене. Для этого, по его мнению, должны быть весомые причины. Каковы они? Это – «Ирак? Палестинский вопрос? Ливан или Иран?»
На самом деле, замечает С. Аль-Фейсал, «все эти вещи взаимосвязаны. Но, кроме того, есть ощущение, что в арабском мере события происходят так, как будто бы в регионе нет народов, которые обладают собственными независимыми желаниями, как будто бы в регионе нет народов, которые способны защитить свои интересы и свою территорию». Естественно, продолжает далее саудовский министр, еще совсем недавно «происходила жестокая битва между самими палестинцами, которая, как мне представляется, создала в душе короля ощущение, что в арабском мире произойдет катастрофа, если мы не возьмем нашу судьбу в собственные руки и не будем сами двигаться вперед в направлении решения наших проблем». Далее, отвечая на первый вопрос корреспондента «Ньюсуик», С. Аль-Фейсал добавил, что саудовское бездействие в этой ситуации создало бы положение, когда «мы были бы просто народом, который был и который вдруг перестал быть». Почему это положение возникло бы? Потому, что «мы видели, как арабский мир теряет собственную идентичность, как в этом мире безвозвратно, поскольку оно ничем не заменяется, исчезает само общество». В силу этого, собственно, как отметил саудовский министр иностранных дел, Эр-риядский саммит ЛАГ и стал «попыткой разработать тщательно взвешенные общеарабские решения, а не всего лишь встречей ради принятия решений, после которой расстаются и обо всем забывают. Этот саммит – попытка выработать точку зрения, свидетельствующую, что, если мы в арабском мире намереваемся что-то сделать, то мы это делаем».
Корреспондент «Ньюсуик», естественно, пришел к выводу, что саудовская дипломатическая активность последнего времени – итог личной инициативы короля Абдаллы: «Король Абдалла, — задал он следующий вопрос, — счел необходимым вмешаться, когда на палестинских территориях вспыхнул конфликт между ХАМАСом и ФАТХом?» Да, заявил С. Аль-Фейсал, «это подтолкнуло его к тому, чтобы предпринять срочные и определяемые искренним чувством действия, направленные на то, чтобы заставить палестинцев поехать в Мекку. Я считаю, сказал далее один из ведущих представителей саудовского «политического класса», что он проявил себя в Мекке как сила, которой невозможно сопротивляться. Я считаю, добавил он, что палестинцы ощутили чувство стыда, и это подтолкнуло их к заключению соглашения, хорошего соглашения».
«Искреннее чувство?» — удивился корреспондент. Да, ответил С. Аль-Фейсал: «Он (король Абдалла. – Г.К.) не мог поверить, что палестинские винтовки направлены против палестинского народа, что льется кровь, что взрослые люди убивают детей, гибнущих из-за их конфликта. Он не мог поверить, что палестинцы могут сражаться друг с другом, когда они подвергаются варварскому обращению со стороны израильтян. Короче говоря, он не мог это принять, и я думаю, что его обращение к палестинцам выразило это искреннее чувство».
Однако, продолжал корреспондент «Ньюсуик», «многие в Вашингтоне и Израиле выражали надежду на то, что Саудовская Аравия сделает больше, чем то, что она сделала в Мекке». Конечно, «было сформировано правительство национального единства, но некоторые его критики подчеркивают, что в итоге ХАМАС заключили в объятия вместо того, чтобы его изолировать. Не нанесло ли соглашение (Мекканское. – Г.К.) ущерб мирному процессу?»
С. Аль-Фейсал, конечно же, не согласился с такой постановкой вопроса: «Напротив, — подчеркнул он, — оно помогло мирному процессу, потому что заставило палестинцев думать о себе как о народе, а не как о борющихся за влияние движениях. Ныне они смотрят на себя как на власть, которая ориентирована на решение задач. А если это когда-либо происходит, то это лучше для мирного процесса». Затем он продолжил: «В прошлом люди пытались маневрировать, они стремились обхитрить народы, чтобы придти к миру. Но ты не можешь так делать. Ты не можешь хитрить с человеком, чтобы добиться подписания “договора”. Даже если и будет подписан клочок бумаги, в котором будет говориться, что будет сделано то-то и то-то, то за подписавшим его все равно никто не последует. Ведь это случилось с Ясиром Арафатом. К нему приходили и приносили ему множество договоров, тома договоров. Он говорил: “Да, да я сделаю это”. Но он так и не смог их претворить в жизнь, потому что его никто не поддерживал».
Как же многозначны эти слова и как же жестко они связаны с предшествующими рассуждениями о «сентиментальности» (хотя, быть может, саудовского монарха, наблюдавшего за палестинской бойней, и обуревали действительно человеческие чувства) короля! Впрочем, не менее жестко они связаны и с началом интервью, когда С. Аль-Фейсал говорил о том, что судьба Ближнего Востока определяется так, будто в этом регионе не существует суверенных наций. Палестино-израильские соглашения, заключенные без их одобрения саудовским королевством, уже в силу этого обстоятельства не воспринимались в Эр-Рияде как в полной мере легитимные потому, что в значительной степени усиливали роль Израиля в ближневосточном региональном пространстве. Теперь же, после Мекки, был взят реванш — палестинцы вновь оказались под саудовским контролем.
Но что же мирная инициатива? — задал далее вопрос корреспондент «Ньюсуик». Она «была впервые принята в 2002 г. и поддержана Эр-риядским саммитом, заявившим о всеобъемлющем мире и признании Израиля всеми арабскими государствами, если Израиль вернется к границам 1967 г. и если будет реализовано справедливое решение проблемы палестинских беженцев. Можно ли говорить об этой инициативе как о предложении, которое или полностью принимается, или полностью отбрасывается? Или это – конечная цель? Если это так, то как перейти от одного к другому?»
Ответ С. Аль-Фейсала был четок: «Те стороны, которые помогут нам перейти от одного к другому, это – израильтяне и палестинцы, израильтяне и сирийцы, израильтяне и ливанцы. Когда они придут к решению своих проблем, тогда и станет возможным установить мир между всеми арабскими странами и Израилем. Именно это обстоятельство и не понимают все те, кто говорят об инициативе. Она не связана с признанием, она связана с решением проблем. Только решив свои проблемы, ты можешь переходить к вопросу о признании. Тогда-то ты и можешь осуществить мир, открыть границы или сделать нечто подобное этому». Что ж, ясная и принципиальная, хотя и жесткая постановка проблемы. Это позиция не иллюзий, а сохранения и упрочения собственного регионального влияния.
Корреспондент «Ньюсуик» продолжал развивать тему мирной инициативы, подчеркивая, что, наверное, речь идет о возможности ожидания «переговоров по образцу тех, которые проходили в прошлом?» Да, заявил саудовский министр, «в этом и заключается основной смысл (инициативы. – Г.К.). Ведь невозможно абстрагироваться от реальности, заключающейся в том, что Израиль оккупирует сирийскую территорию, оккупирует ливанскую территорию, оккупирует палестинскую территорию. Невозможно заставить какую-либо сторону отказаться от мысли, что сначала нужно решить эти проблемы, а затем заключать мир». Далее С. Аль-Фейсал добавил: «Я имею в виду, что мы ни в коей мере не говорим, что предложение о мире – волшебная вещь, появляющаяся из волшебной лампы, чтобы самим фактом этого появления привести к миру. Мир — одна из сложнейших вещей. Ради него необходимо приложить усилия. Если ты несерьезен, действуя ради мира, то ты и не добьешься его. Мир требует сложных и уверенных решений. Но разве когда-либо к миру было легко приходить, если ему предшествовал конфликт?»
Корреспондент «Ньюсуик» вновь вернулся к теме Мекканской встречи: «Израильтяне, — сказал он, — были разочарованы некоторыми сторонами Мекканского соглашения. Например, они надеялись, что Саудовская Аравия использует свой вес, чтобы был освобожден израильский военнослужащий, с прошлого лета удерживаемый в Газе». На это С. Аль-Фейсал ответил кратко: «Об этом мы не говорили». Корреспондент, тем не менее, настаивал: «Вы совсем об этом не говорили?» «Абсолютно, — заявил саудовский министр. – Это не наше дело. Об этом с палестинцами говорили египтяне. Мы не считали возможным говорить о том же самом. Наши переговоры с палестинцами абсолютно не касались этой темы». Ну, что ж, любопытный штрих к распределению саудовско-египетских региональных ролей.
Однако вопросы палестино-израильских отношений и того, как их видят из Эр-Рияда, не были исчерпаны. Корреспондент «Ньюсуик» предложил перейти к теме, «более центральной в связи с мирным процессом»: как «убедить ХАМАС признать право Израиля на существование или, как минимум, убедить его в необходимости следовать предшествовавшим, заключенным Палестинской администрацией соглашениям?» С. Аль-Фейсал остался последовательным, он ни на йоту не отступил от сказанного ранее: «Эр-риядский саммит признал решение палестинского правительства национального единства следовать общеарабской мирной стратегии и общеарабскому мирному плану. Это обязательство палестинского правительства, как и любого другого арабского правительства. Суть этого обязательства заключается в поиске мира в качестве единственного выбора».
Исчерпанность палестинской темы заставила корреспондента перейти к другим вопросам. «Разве, — спросил он, — еще несколько недель назад не казалось, что в Ливане вспыхнет новая гражданская война между движением «Хизбалла», которое поддерживает союзник Сирии Иран, и господствующими в правительстве группировками, которые находятся в оппозиции к Сирии?» Ответ С. Аль-Фейсала: «Мы, как я считаю, убедительно поговорили с ними, и они с нами согласились. Считаю, что прежде всего это относится к движению «Хизбалла»». Далее он добавил: «Мы сказали им (представителям «Хизбаллы». – Г.К.): “Вы полностью потеряете свою популярность, если станете причиной новой гражданской войны в Ливане”. Согласно моему анализу, они послушались голоса разума. Только так я могу объяснить это. Они увидели край пропасти, и, как я считаю, все они испугались и отступили. Ведь все они еще и сегодня помнят гражданскую войну, длившуюся с 1975 по 1990 г.»
Ливанская тема заставила произнести слово «Иран». Естественно, что следующий вопрос корреспондента «Ньюсуик» был связан с этой страной: «Вероятно, все возрастающая дипломатическая активность Саудовской Аравии в регионе объясняется в основном стремлением противодействовать или даже противостоять Ирану?» Ответ С. Аль-Фейсала был резок: «Несомненно, то, что делает Иран, это вмешательство в дела Ирака. Мы сказали им (иранцам. — Г.К), что это им не пойдет на пользу, а принесет огромный ущерб. Но мы ни в коей мере не собираемся становиться стороной, конфликтующей с Ираном. Мы поставили иранцев в известность, что их вмешательство в арабские дела вызывает ответную возмущенную реакцию в арабском и мусульманском мире. Другие мусульманские государства также жалуются на иранское вмешательство в их внутренние дела. Мы откровенно и ответственно говорили с ними (иранцами. – Г.К.) на эту тему. Они видят опасность в том, что может возникнуть конфликт между шиитами и суннитами». Важнейший аспект нынешней региональной ситуации! Как же его рассматривает С. Аль-Фейсал?
Он ответил: «Мы сказали им: “Посмотрите, шииты составляют большинство в Ираке, но в любом другом месте они – меньшинство. Это меньшинство равноправно в суннитских странах. В Королевстве Саудовская Аравия шииты сегодня работают во всех правительственных учреждениях, служат в армии, в Министерстве иностранных дел, во всех структурах, связанных с безопасностью. У них те же права и обязанности, что и у любого другого гражданина. Мы надеемся развиваться по принципу плавильного котла”. Однако, несомненно, если конфессионализм в Ираке будет продолжать играть свою роль и развиваться, то это станет угрозой для шиитов всего мира. Это обстоятельство и вызывает беспокойство иранцев».
Идея королевства как центрального звена арабского и мусульманского геополитического пространства вновь подтверждается представителем саудовского политического истеблишмента. Но это означает в том числе и то, что Саудовская Аравия (несмотря на многочисленные заявления ведущих саудовских руководителей, включая и монарха), конечно же, действует в Ираке, опираясь на местные суннитские политические силы. Другой вопрос, как будет выглядеть положение шиитского меньшинства в самой Саудовской Аравии, тем более что оно сосредоточено прежде всего в Восточной провинции страны с ее значительными нефтяными запасами? Оно станет, как это уже не раз бывало в мировой истории, заложником противоборствующих (хотя и не желающих становиться открыто конфликтующими) сторон?
Но иранский президент М. Ахмадинежад был недавно в Эр-Рияде. Каким было содержание саудовско-иранских контактов на высшем уровне: «Иранский президент Махмуд Ахмадинежад недавно встречался с королем Абдаллой. Что это была за встреча?» — задал вопрос корреспондент «Ньюсуик». С. Аль-Фейсал счел необходимым сказать прежде всего, что «король Абдалла со всеми говорит откровенно, что есть одно из его важных и эффективных качеств как человека, а это качество заставляет его позитивно подходить к каждому, кто столь же откровенно говорит с ним». Тогда что же «король Абдалла сказал Ахмадинежаду?» Ответ С. Аль-Фейсала был краток: «Он сказал ему: “Вы вмешиваетесь в арабские дела”». «Так откровенно?» — поинтересовался корреспондент. «Да, так откровенно, — подтвердил С. Аль-Фейсал. – Ахмадинежад выслушал, а потом сказал: “Мы не вмешиваемся”. Но мы ему сказали: “Вне зависимости от того, отрицаете вы это или нет, но в отношении Ирана возникают плохие чувства. Мы думаем, что вам следует прекратить это делать”».
Наконец, наиболее важный вопрос, связанный с Ираном: «А что же иранская ядерная программа?» С. Аль-Фейсал ответил: «Мы предостерегли их в связи с ядерным вопросом: “Не играйте с огнем. Не думайте, что угроза американского наступления на Иран не существует. Считайте, что это реальная или даже конкретная угроза. Почему вы не воспользуетесь случаем, а, напротив, наносите ущерб собственной стране? Почему вы спешите? Почему так важно для вас осуществить обогащение урана в этом году, а не в следующем или через два года, даже через пять лет? Почему вы так спешите в этом вопросе?”»
Впрочем, точно так же Саудовская Аравия действовала и в канун американского удара по Ираку, требуя уступок и, в частности, ухода бывшего иракского диктатора. Да и, кроме того, саддамовский Ирак (пусть и в меньшей степени, чем Иран) был стратегическим соперником Саудовской Аравии в регионе Персидского залива.
Интервью завершал вопрос о будущих саудовских действиях в отношении Ирана: «Якобы Саудовская Аравия снизит цены на нефть, чтобы наказать Иран?» «Нет, — заявил саудовский министр иностранных дел, — не снизит». Корреспондент переспросил: «Нет?» «Нет, — подтвердил С. Аль-Фейсал. – Нефть нужна людям». Но, быть может, продолжал корреспондент, «Саудовская Аравия способна что-то сделать, чтобы помочь освободить английских моряков, задерживаемых Ираном?» Ответ С. Аль-Фейсала вновь был четок: «Я считаю, что это задержание — прежде всего катастрофа для Ирана. Сейчас не то время, чтобы у него были лишние проблемы. Мы им об этом откровенно говорим».
Остается лишь сказать, что это интервью – важный документ, свидетельствующий об одном – Саудовская Аравия стремится сохранить свою роль ведущей региональной державы. И эту роль она никому не желает уступать.