Стратегическое партнерство между Турцией и Катаром стало важным фактором ближневосточной политики на протяжении последних десяти лет. Основой для тесного сотрудничества между двумя государствами явилась поддержка Анкарой и Дохой движения «Братья-мусульмане» в ходе политических процессов «арабской весны». На начальном этапе политических изменений в арабском мире, в 2011-2012 годах этот курс, казалось, принес необходимые результаты. «Братья-мусульмане» в то время пришли к власти или заняли важные позиции в правительствах Туниса, Египта, Ливии. В течение нескольких лет прокатарские и протурецкие группировки лидировали в антиасадовской вооруженной оппозиции в Сирии. Однако после военного переворота 2013 года в Египте и фактической победы правительства САР в войне против террористических группировок стало ясно, что «Братьям-мусульманам» не удалось получить политической гегемонии в арабском мире. В 2015 году в Катаре появилась турецкая военная база, одна из первых за рубежом. Турецкое военное присутствие в эмирате стало выигрышным козырем не только для Анкары, но и для руководства Катара. По мнению некоторых экспертов, в 2017 году, после блокады, объявленной Катару со стороны «арабской четверки» наличие этой базы предотвратило их вторжение в Катар.
В благодарность за это в августе 2018 года, после начала в Турции значительного экономического кризиса эмир Катара Тамим бен Хамад анонсировал предоставление Анкаре экономической помощи в форме займов и инвестиций на сумму в 15 млрд долларов. Информация об этом шаге Катара даже способствовала на короткое время укреплению турецкой лиры. Однако со временем стало ясно, что реальная картина экономического сотрудничества между Катаром и Турцией далека от первоначальных радужных прогнозов. Эмир Катара, заявивший, что отдает Турции долг за поддержку в критические дни блокады, оказался не в силах выполнить данные обещания, а катарские инвесторы постепенно уходят с турецкого рынка.
По информации журналиста Фехима Таштекина, в течение пяти месяцев 2019 года катарские инвесторы вывели с Турецкой фондовой биржи 4,6 млрд долларов. В мае 2019 года портфели катарских инвесторов составили 10,2 млрд лир (1,8 млрд долларов США). Этот показатель демонстрирует существенное сокращение по сравнению с прошлым годом (14,7 млрд лир или 2,5 млрд долларов в декабре 2018 года). Что касается прямых иностранных инвестиций, то за первое полугодие 2019 года они составили всего 38 млн долларов из общего объема в 3,2 млрд. Из них 1,9 млн долларов приходится на сектор недвижимости. В прошлом году прямые инвестиции из Катара за тот же период составили 73 млн долларов.
Конечно, политики обеих стран, стремящиеся сохранить нынешний уровень сотрудничества, утверждают, что экономические отношения Анкары и Дохи находятся на подъеме. Например, в марте с.г. на Турецком экономическом форуме директор Катарского финансового центра Юсуф аль-Джаида заявил о том, что катарские инвестиции в турецкую экономику превысили 20 млрд долларов, а обещания финансовых вливаний на сумму в 15 млрд долларов были выполнены эмиром Катара еще в августе 2018 года. Однако факты говорят об обратном. Известные масштабные катарские инвестиции в турецкую экономику составляют 6 млрд долларов, и все они были осуществлены до 2018 года. Распределяются они примерно следующим образом: 2,9 млрд вложены в турецкий Finansbank, 1,2 млрд в спутниковую сеть Digiturk, 770 млн долларов в Boyner Holding, 654 млн долларов в коммерческий банк ABank, 470 млн долларов в компанию птицеводческих комплексов Banvit и 125 млн долларов в компанию ВМС, занимающуюся производством бронетранспортеров. В настоящее время в Турции осуществляют деятельность 120 катарских компаний, но большинство из них представляют средний и мелкий бизнес. После переговоров между Реджепом Тайипом Эрдоганом и Тамимом бен Хамадом в августе прошлого года между Центробанками двух стран произошел обмен валютными активами на сумму в 3 млрд долларов, но такую финансовую транзакцию невозможно квалифицировать как инвестиции. По мнению турецкого экономиста Угура Гюрсеша, этот шаг на некоторое время повысил валютные резервы Центробанка Турции, но на этом его эффект исчерпывается. По словам Гюрсеша, объявление катарской помощи на сумму в 15 млрд долларов произошло в период ухудшения турецко-американских отношений, повлекшего за собой падение турецкой лиры. Это заявление необходимо воспринимать как «жест солидарности и протокол о намерениях, в то время как в Турции ждут немедленного эффекта от предоставления этой суммы».
На замедление темпов активности катарских инвесторов в Турции влияют как экономические, так и политические факторы. Угур Гюрсеш отмечает, что катарские компании также испытывают финансовые трудности. Эксперт отмечает: «Они были уверены, что цены на нефть поднимутся до отметки 80-90 долларов за баррель, но цены снизились. Таким образом, катарские фирмы также страдают от дефицита бюджетов и уменьшения притока наличности». Во-вторых, на намерения катарцев влияют экономические проблемы Турции и сужение турецкого рынка. Например, спутниковая компания Digiturk, купленная в 2015 году катарской медиа-группой BeIN, находится в тяжелой ситуации. Количество подписчиков этого канала за четыре года снизилось с 3 до 2,4 млн человек в связи с падением уровня доходов большинства турецких граждан. В результате компания не хочет платить 1,5 млрд долларов за право транслировать матчи Турецкой футбольной лиги в течение трех лет и предпочитает заплатить 165 млн долларов неустойки. Катарские инвесторы отказались от планов приобрести за 136 млн долларов турецкий футбольный клуб «Басакшехир», пользующийся личной поддержкой президента Эрдогана. В течение длительного времени велись разговоры о том, что Катарский суверенный фонд благосостояния намерен приобрести долю в аналогичной организации в Турции. Турецкому суверенному фонду принадлежат такие активы как авиакомпания Turkish Airlines, банки Ziraat Bank и Halkbank. В то же время до сих пор катарцы не предприняли никаких конкретных шагов для реализации данного намерения. Эксперты уверены в том, что никакое партнерство двух фондов невозможно до тех пор, пока турецкие финансовые рейтинги снижаются. В Турции также сетуют на то, что новые катарские компании не проявляют интереса к рынку этой страны. Стамбульская палата промышленников, проводящая экономический форум, в течение пяти месяцев засыпала приглашениями катарских коллег через генеральное консульство Катара в этом городе, но так и не получила ответа.
В то же время на катарскую пассивность в развитии экономических отношений с Турцией влияют и политические факторы. В настоящее время американская дипломатия стремится примирить Катар с Саудовской Аравией и ОАЭ для создания в Персидском заливе объединенного фронта против Ирана. В качестве условий для снятия блокады Вашингтоном выдвигаются требования к Дохе отказаться от поддержки движения «Братья-мусульмане» и лимитировать свое партнерство с Турцией. Последнее подразумевает отказ от военного сотрудничества с Анкарой. Визит эмира Тамима бен Хамада в Вашингтон, намеченный на 9 июля с.г., покажет как дальше будет развиваться кризис в катарско-саудовских отношениях. В любом случае Катару, на территории которого расположена американская военная база Эль-Удейд и 11 тысяч военнослужащих США приходится лавировать для того, чтобы сохранить свой суверенитет и благополучие в сложной ближневосточной ситуации.