4 июля 2019 года стамбульский Университет Кадир Хас опубликовал очередное исследование, посвященное отношению турецких граждан к внешней политике страны. Продолжаем обзор результатов, полученных в результате этого опроса.

Предыдущая часть статьи опубликована по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=58290

Напомним, что мы закончили на том отношении, которое респонденты – участники опроса выразили Турецкой Республике Северного Кипра (ТРСК). Большинство опрошенных склоняются к тому, что ТРСК – это братское государство, которое нельзя оставить своей опекой ни при каких обстоятельствах. Также организаторы опроса впервые ввели в перечень вариантов ответа «малую родину». И это – достаточно симптоматично, что университет «прокачивает» общественное мнение на наличие «особых чувств» к острову Кипр, а точнее, к его северной части.

Мы уже говорили об этом, но не устанем повторять, что Турецкая Республика Северного Кипра – для «материковой Турции» имела в прошлом все шансы стать отрезанным ломтем. По такому сценарию события пошли бы в том случае, если бы произошло примирение двух частей острова, с тем или иным исходом для его административной структуры – допустим, случилось бы объединение в рамках некой федерации. В этом смысле, у Турецкой Республики не осталось бы рычагов влияния на ситуации, и случился бы полноценный дрейф северной части острова в сторону Европы.

Однако, примирения до сих пор так и не состоялось.

И, более того, даже отсутствуют перспективы такового, в результате чего Турецкая Республика стала многолетним спонсором ТРСК, формируя значительную часть бюджета последней. Кардинальное изменение ситуации случилось после обнаружения в исключительной экономической зоне Кипра (говорим про остров в целом) крупных газовых месторождений. И Турция продемонстрировала намерение идти до конца в отстаивании интересов ТРСК при разделе участков. Вот только такой подход имеет смысл лишь только в том случае, если: а) добываемый газ будет турецким, или, по крайней мере, б) добываемый газ будет доставляться на европейский рынок по турецкой территории. Так что, нельзя исключать вариант того, что турецкие руководители могут рассматривать для Северного Кипра аналог крымского варианта. А то пройдет ещё несколько лет и ТРСК для Турции станет своего рода Гонконгом, начисто лишенным турецкого самосознания и, напротив, осознавшим свою собственную идентичность и протестующим против попыток воссоединения с «материком».

Следующим вопросом, заданным Университетом Кадир Хас является, то при каких именно условиях Турции имеет смысл признавать Республику Кипр (то есть, греческую часть острова – В.К.)?

Перечислим полученные ответы: если решится кипрский вопрос – 44,8% респондентов, если будут урегулированы проблемы с Грецией в Эгейском море – 18,1%, ни при каких условиях признавать не надо – 17,4%, если на острове будет создано два государства (то есть, получается, если ТРСК будет признана – В.К.) – 16,3%, если будет предоставлено (Турции – В.К.) членство в Европейском союзе – 14,2%, безусловно надо признавать немедленно – 13,3%.

Далее эта тема развивается вопросом: по-вашему, на какой основе должен быть решен «кипрский вопрос»?

Ответы на этот вопрос распределились следующим образом: Турецкая Республика Северного Кипра должна быть присоединена к Турции – 41,7%, должно быть образовано федеральное государство на базе двух диаспор и двух частей острова – 30,1%, должно быть образовано два независимых государства – 28,7%, должна быть образована Конфедерация со слабой центральной властью – 15,2%.

Чтобы проиллюстрировать те изменения в настроениях турецкого общества, которые возникли всего за один год приведем данные ответа на тот же вопрос, но годом ранее: Турецкая Республика Северного Кипра должна быть присоединена к Турции – 24,4%, должно быть образовано федеральное государство на базе двух диаспор и двух частей острова – 36,8%, должно быть образовано два независимых государства – 40,0%, должна быть образована Конфедерация со слабой центральной властью – 17,2%.

Иными словами, опрос показывает значительное изменение в настроениях турецкого общества, которое вовсю заговорило о том, что Турции пора включать в свой состав Турецкую Республику Северного Кипра, которая не имеет других перспектив получить признания на международной арене, в качестве отдельного независимого государства. И, на самом деле, если определенным образом этот процесс обставить и оформить, у Турции, на её нынешнем этапе развития, есть все возможности к тому, чтобы подобный сценарий реализовать на практике. Разве что, имело бы смысл поставить С-400 на боевое дежурство. А это будет реализовано в начале следующего года. Тогда Турция, по крайней мере, будет, в плане своей ПВО, иметь паритет с Грецией и с Кипром, на вооружении у которых состоят С-300.

Следующий большой и, пожалуй, самый важный, для нас, как для читателей, раздел опроса называется «Отношения с Россией».

Эта часть начинается с того вопроса, как вы оцениваете отношения с Россией? – Были получены достаточно любопытные ответы на этот вопрос: есть стратегическое партнерство – 26,1% опрошенных, есть тесное сотрудничество – 13,4%, есть сотрудничество – 16,3%, нет ни сотрудничества ни проблем – 24,0%, есть проблемы – 6,5%, отношения – враждебные – 4,6%

Итого, если сгруппировать полученные Университетом Кадир Хас ответы, то получится, что 55,8% опрошенных проголосовали за наличие сотрудничества между Россией и Турцией той или иной степенью тесности. 24% отозвались о текущем характере отношений нейтрально. И лишь 11,1% увидели в современных двусторонних отношениях негатив. Можно сказать, что отношения между Россией и Турцией среди граждан последней – «в тренде», особенно, на фоне непопулярности в стране США и Европы, а также на волне патриотической волны, поднявшейся после закупки систем С-400.

Далее опрос уточняет те сферы сотрудничества между Россией и Турцией, которые превалируют в отношениях в настоящее время. Опрос был проведен среди тех 55,8%, которые настроены на позитив в двусторонней повестке.

Перечисляем эти сферы, в порядке убывания: сотрудничество в сфере энергетики – 61,5%, торгово-экономическое сотрудничество – 50,0%, сотрудничество в сфере туризма – 49,3%, борьба с «Исламским государством» (ИГ, здесь и далее запрещенная в РФ террористическая организация – В.К.), а также в целом с терроризмом – 31,5%, сотрудничество в сфере безопасности – 26,9%, сотрудничество в сфере международной политики – 19,7%, будущее Сирии – 14,0%. Заметим, что отдельной строкой пока не выделено сотрудничество между сторонами в сфере оборонно–промышленного комплекса.

Теперь, что касается негатива: вот какие подводные камни усмотрело 11,1% опрошенных в российско–турецких отношениях: историческая конкуренция и вражда между двумя народами – 53,2%, агрессивная политика России по отношению к своим соседям – 33,3%, поддержка Россией Партии демократический союз и Сил народной самообороны в Сирии – 28,8%, членство Турции в НАТО – 28,8%, различные интересы двух стран на международной арене – 19,8%.

Иными словами, как мы видим, большинство тех, кто высказался против российско – турецких отношений шагает в ногу явно не с 21-м веком, говоря об «исторической конкуренции и вражде» при том, что между странами происходит активное «сращивание» в широком диапазоне отраслей.

За ними следуют жертвы западной пропаганды о том, что Россия проводит «агрессивную политику» по отношению к своим соседям. Хотя тот же случай с Крымом от сделанного, в свое время, Турцией по отношению к Северному Кипру отличается лишь только большими возможностями России, которая имела шанс восстановить историческую справедливость и включить полуостров в свой состав, а Турция, по тем или иным причинам (скорее всего, не имея к этому предпосылок ни экономических, ни политических, ни военных – В.К.), до конца, в 1970-х годах прошлого века, не пошла и не включила ТРСК в свой состав.

Зато теперь Турция проводит подобные опросы, которые указывают на то, что турецкое общество даже и не против самой идеи о включении ТРСК в состав Турецкой Республики. Но вот пойдет ли на это турецкое руководство – это, пожалуй, один из самых серьезных вопросов всей ближайшей повестки дня в регионе. Но шансы на это есть, хотя бы потому, что Турция 1970-х годов и Турция второго десятилетия 21-го века – это две, абсолютно разные, страны. И сегодняшняя Турция встала на путь не только укрепления своей военной мощности, но и готовности по её активному использованию за пределами страны.

Дальше опрос сегментирует различные аспекты двусторонней повестки, стремясь выявить отношение к ним со стороны турецких граждан.

Это фундаментальный вопрос, на котором мы остановимся чуть более подробно, перечислив каждый из сложных аспектов двусторонней повестки.

1. Будущее Сирии: есть сотрудничество – 43,1%, есть различия во взглядах – 40,3%, есть соперничество – 9,0%, есть вражда – 7,6%.
2. Региональные источники энергии: есть сотрудничество – 42,3%, есть различия во взглядах – 35,9%, есть соперничество – 13,4%, есть вражда – 8,4%.
3. Борьба с терроризмом: есть сотрудничество – 40,3%, есть различия во взглядах – 38,7%, есть соперничество – 11,4%, есть вражда – 9,6%.
4. Вопросы международной безопасности: есть сотрудничество – 37,0%, есть различия во взглядах – 42,1%, есть соперничество – 12,5%, есть вражда – 8,4%.
5. Будущее глобальной политики: есть сотрудничество – 35,9%, есть различия во взглядах – 43,3%, есть соперничество – 14,2%, есть вражда – 6,6%.
6. Безопасность и стабильность в бассейне Черного моря: есть сотрудничество – 34,9%, есть различия во взглядах – 43,6%, есть соперничество – 13,7%, есть вражда – 7,8%.
7. Решение кипрской проблемы: есть сотрудничество – 32,4%, есть различия во взглядах – 47,2%, есть соперничество – 11,8%, есть вражда – 8,6%.
8. Разоружение: есть сотрудничество – 30,8%, есть различия во взглядах – 48,2%, есть соперничество – 13,0%, есть вражда – 8,0%.
9. Республики Центральной Азии: есть сотрудничество – 30,5%, есть различия во взглядах – 50,1%, есть соперничество – 12,5%, есть вражда – 6,9%.
10. Будущее кавказского региона: есть сотрудничество – 27,8%, есть различия во взглядах – 49,6%, есть соперничество – 14,3%, есть вражда – 8,3%.
11. Крым и будущее украинского региона: есть сотрудничество – 26,8%, есть различия во взглядах – 50,5%, есть соперничество – 14,0%, есть вражда – 8,7%.
12. Решение проблемы Нагорного Карабаха: есть сотрудничество – 25,4%, есть различия во взглядах – 51,8%, есть соперничество – 13,4%, есть вражда – 9,4%.
13. Открытие границы между Турцией и Арменией: есть сотрудничество – 24,6%, есть различия во взглядах – 51,8%, есть соперничество – 14,1%, есть вражда – 9,5%.

Итак, как мы видим, будучи спрошенными о конкретных аспектах, затрагивающих отношения между Россией и Турцией, респонденты дали весьма характерные ответы. Как мы можем убедиться, есть целый комплекс вопросов, по которым большинство опрошенных указали на то, что между сторонами есть различия во взглядах. Впрочем, «хорошей новостью» для российско — турецких отношений надо полагать незначительность на фоне других вариантов ответов доли тех, кто говорил о соперничестве или вражде между двумя странами. Большинство, все же, лишь говорит об сотрудничестве или о различиях во взглядах. Хотя надо понимать, что целый ряд сфер и регионов из перечисленных выше традиционно считаются зонами пересечения интересов Российской Федерации и Турецкой Республики.

Уместно посмотреть на этом фоне, как смотрятся отношения между Турцией и США глазами участников опроса Университета Кадир Хас. Именно турецко–американским отношениям посвящен следующий раздел исследования.

На вопрос о том, как вы охарактеризуете двусторонние отношения турецкие респонденты ответили следующим образом (в порядке убывания «популярности» того или иного ответа): страна, которой нельзя доверять – 39,4%, колониальная страна – 22,6%, стратегический партнёр – 14,5%, враждебная страна – 13,0%, глобальная сила – 7,4%, дружественная и союзная страна – 2,2%.

Если сгруппировать все полученные ответы и разделить их на две категории — позитивного или негативного взгляда на двусторонние отношения — то получится, что негативно об отношениях отозвалось около 75%. А вот тех, кто отозвался об отношениях в положительном ключе – в три раза меньше или около 24%.

Впрочем, по сравнению с предыдущими годами, все же, наблюдается некоторое улучшение восприятия (приводим далее данные по годам, через слэш отрицательное и положительное восприятия турецкими респондентами турецко – американских отношений, соответственно – В.К.): 2013 г. – 57,9% / 19,5%, 2015 г. – 51,7% / 45,7%, 2016 г. – 66,9% / 32,7%, 2017 г. – 81,4% / 18,6%, 2018 г. – 84,2% / 15,5%. Однако, улучшение этого восприятия все же не столь значительно, чтобы можно было говорить о переломе в турецком массовом сознании взгляда на США. США, по-прежнему, — это мировой гегемон, с кем иметь дело нужно, по определению, но лучше не надо, если выразить мысль предельно кратко.

Сейчас же и вовсе турецко-американские отношения забалансировали, чтобы либо окончательно рухнуть, либо чуть-чуть выправиться, после того как под большим вопросом оказалось участие Турции в программе создания и производства истребителей F-35, а также замаячили американские санкции против Турции за покупку последней систем С-400.

Обратимся к тем областям сотрудничества о которых упоминают турецкие респонденты, говоря о США: экономическое сотрудничество – 46,0%, военное сотрудничество – 36,7%, борьба с терроризмом – 24,9%, энергетическая безопасность и политика – 16,8%, членство Турции в Европейском Союзе – 15,9%, балансирование против России – 13,4%, переформатирование региона Ближнего Востока после состоявшейся арабской весны – 4,4%.

Как мы видим, в значительной степени, список полученных ответов оказался традиционным, чего нельзя сказать об обратной стороне «медали» — ответах на вопрос о том, каковы сегодня важнейшие проблемы в отношениях между Турцией и США? Многие из полученных ответов в опросе Университета Кадир Хас прозвучали впервые.

Перечисляем болевые точки двусторонних отношений: борьба с терроризмом – 60,5%, поддержка американцами Партии демократический союз – 37,3%, курдская политика США на Ближнем Востоке – 31,2%, различия сторон во взглядах на будущее Ирака (вот здесь, кстати, довольно интересно было бы посмотреть, о чем конкретно говорили турецкие респонденты, поскольку там, со всей неизбежностью должно было бы возникнуть словосочетание «иракская нефть» — В.К.) – 29,4%, заявления американского Конгресса о геноциде армянского народа – 28,7%, вопрос депортации беглого проповедника, проживающего постоянно в США, Фетхуллаха Гюлена – 27,5%, позиция США по палестино – израильскому конфликту (в особенности, речь идет о новой «сионистской» политики администрации Д.Трампа – В.К.) – 27,1%, желание Турции (реализовавшееся к настоящему моменту, на момент подготовки опроса перспективы проекта оставались ещё не до конца ясными – В.К.) приобрести у России системы С-400 – 21,7%, непоследовательная политика (США) в Сирии – 20,8%, принуждение американцами Турции в вопросе применения санкций по отношению к Ирану – 19,0%.

Тут опрос переходит к, пожалуй, ключевому вопросу внешней политики этих дней: должна ли Турция закупать у России системы противоракетной и противовоздушной обороны С-400: «должна приобрести», такой ответ дали 44,0% опрошенных, «не имею представления», в этом ключе выразилось – 31,1%, и, наконец, «не должна приобретать» — ответило 24,9% участников опроса. Иными словами – налицо поддержка, которую турецкое население оказывает по этому непростому, во всех отношениях, вопросу руководству страны.