Произошедшие и еще происходящие в Газе события даже не потрясают. Все это – продолжение того, что уже было – вырвавшихся у мстящих «победителей» первобытных страстей. И совсем не важно, что порой все это скорее лишь компенсация все того же первобытного комплекса, когда в разгар израильской операции по изоляции Ясира Арафата палестинская толпа на Западном берегу линчует потерявших дорогу к месту своей дислокации израильских резервистов или с энтузиазмом уничтожает не взорванные их прежними прихожанами синагоги в ликвидированных страной-оккупантом поселениях собственных граждан в секторе Газы. Здесь не было даже реальной победы над оккупантом, в конце концов, два резервиста – не боевое израильское подразделение, а решение о выводе поселений из сектора вовсе не принималось руководством ФАТХом или ХАМАСом, — всего лишь стремление унизить и убить (какой может быть судьба израильтян, захваченных теми, кто действует ради избавления от ощущения собственной неполноценности?) людей противника и сокрушить символы его религии.

Но если не существенны люди, их жизнь и достоинство, если главное – на мгновение, став песчинкой в толпе себе подобных, почувствовать свое превосходство над противником (во всем остальном его превосходство бесспорно), то почему это должно относиться только к тем, кто «чужой»? Ведь проще найти «чужого» (политически, идейно, имущественно) среди тех, кто, казалось бы, исповедует ту же религию, говорит на том же языке, живет на той же улице, а, быть может, и в соседней квартире. Его символы (привнесенный им национальный флаг, портреты Я. Арафата и М. Аббаса) должны быть попраны, его люди унижены и убиты, его дом разгромлен и покрыт нечистотами. «Победа» опьяняет, но не дает ответа на простой вопрос: изменится ли жизнь «победителя», если в его доме появятся вещи «чужого», если он осквернит символы «чужого»? Изменилась ли жизнь на Западном берегу и в секторе Газы после того, как были обезображены трупы израильских резервистов или сожжены синагоги? Так почему же «победа» ХАМАСа должна изменить (конечно же, к лучшему) жизнь более 1,4 млн людей в перенаселенной и живущей только на международную гуманитарную помощь (сколько людей обогатились на ее расхищении и перепродаже?) Газе? Но пока «победители» празднуют, распределяя (воруя и растаскивая) имущество «чужих», разве не должны они иметь право на моральные (видеть, как убивают соседей – сторонников ФАТХа) и в первую очередь материальные трофеи? Если мир и вступил в XXI век, то это вовсе не означает, что все населяющие его человеческие группы едины в своем осознании того, что это событие действительно произошло. Более того, эти группы отнюдь необязательно проживают в определенных регионах мира (Ближний Восток или Африка) — то, что сегодня происходит в Газе, совсем недавно происходило и в Европе.

Важнее, однако, другое: то геополитическое пространство, которое обычно называют «арабским миром», вновь доказало свою текучую подвижность. Оно может сужаться (останется ли иракский Курдистан его частью, ощущает ли себя его частью алжирская Кабилия или суданский Дарфур?) или расширяться, включая, например, Сомали (а, может быть, множество сомалийских квазигосударств?), но, кроме того, оно может и бесконечно дробиться. По крайней мере, 15 июня с.г., если использовать выражение лондонской «Аш-Шарк Аль-Аусат», в его формируемых принадлежностью к Лиге арабских государств (ЛАГ) границах возник «Газастан». Эта же газета, как и все ведущие арабоязычные издания, цитируя на следующий день боевиков ХАМАСа, добавляла, что этот «Газастан» «освобожден» от «недееспособной Организации освобождения Палестины», от «прогнившего движения ФАТХ», от «предательского режима» М. Аббаса.

Военный переворот, следующая за ним сецессия и, наконец, их идейное оправдание, когда «недееспособность» и «предательство» определяются как следствие продолжения контактов с ведущими силами современного мира и «сионистским противником», — все это итог курса, который «не мог и никогда не сможет» привести к созданию палестинского государства. «Победа», достигнутая в Газе, вновь опьяняет: если ФАТХ «прогнил», если режим его лидера «предательский», то принимаемые им решения о роспуске правительства «национального единства» и создании правительства «чрезвычайного положения» – «незаконны». Они, как говорит официальный представитель ХАМАСа Абу Захри, «переворот, направленный против палестинской законности, против всех национальных договоренностей». Глава фракции ХАМАСа в палестинском Законодательном совете Мушир Аль-Мысри добавляет: «Эти действия неконституционны, они лишь углубляют возникший кризис, мы будем вынуждены защищать себя, перенеся наши действия на Западный берег». Логика «революционеров» — если где-то на национальной территории была создана база «освобождения», то во имя «подлинно национальных интересов» ее необходимо расширить, включив в нее все отечество.

Но главное в другом: созданную базу «освобождения» следует защищать, что означает углубление процесса сецессии и создание, как подчеркивала 17 июня лондонская «Аль-Хайят», «собственного государства, по своим целям и задачам антагонистичного тому, которое еще следует освободить». Попранный национальный флаг и оскверненный портрет Я. Арафата – не только символ государственного переворота и сецессии, это полный и окончательный разрыв с идеей палестинского национализма в его качестве правопреемника «великой арабской революции» 1916 г., происходившей под тем же флагом, что и флаг ООП, а также Палестинской национальной администрации. Ради того, чтобы на смену ему пришло зеленое знамя ХАМАСа с начертанным на нем кредо веры любого мусульманина, можно было нарушить все прежние обещания и соглашения, включая и то, которое было достигнуто в Мекке «под сенью Благородной Каабы».

Но возникающая реальность имеет и другую сторону. Комментируя события в Газе, обозреватель «Аш-Шарк Аль-Аусат» Тарик Аль-Хамид писал в опубликованной 16 июня статье «Землетрясение в Газе»: «Вместо палестинского государства мы вернулись к нулю, на месте государства возникли квазигосударства в Газе и на Западном берегу. Это значит, что мечта о создании палестинской государственности более не существует, она исчезла не на время сегодняшнего дня, не на год, а, видимо, для целого поколения палестинцев. Мечта о палестинском государстве стала иллюзией». Он же, говоря об «освобождении» Газы, добавил: «Объявленная ХАМАСом победа над ФАТХом представлена им как “второе освобождение” (первое – вывод израильских войск. – Г.К.). Это значит, что арабский мир также вступил в этап своего “второго освобождения” … от существующих в нем режимов».

В тот же день и на страницах той же газеты другой ее известный обозреватель, Абдель Рахман Ар-Рашид, в статье «Поздравляю ХАМАС с ясной (коранический термин. – Г.К.) победой» провел идентичную мысль: «ХАМАС похоронил палестинскую проблему, а его прах был рассеян перед всем миром, уважавшим права палестинцев, чтобы ярко светил безупречный образ Израиля. Любая надежда на создание палестинского государства убита. То, что сделал ХАМАС, это только начало великой смуты в арабском мире, когда раз и навсегда будет сказано: “Прощай, проблема! Здравствуй, время начинающегося братоубийства!”» Но ради чего? Важный вопрос! Отвечая 16 июня на него, «Аль-Хайят» процитировала слова бывшего депутата израильского парламента Азми Бишары, сравнившего противостояние между обоими палестинскими движениями с «дракой между двумя заключенными, стремящимися самостоятельно контролировать внутри охраняемую извне тюрьму».

Была ли когда-либо палестинская проблема (и ее оборотная сторона – противостояние Израилю) инструментом становления арабского геополитического пространства? Да, разумеется. Она объединяла это пространство, создавая предпосылки взаимодействия между составляющими его государствами — в конце концов, то или иное называвшее себя «арабским» политическое образование могло стать его элементом только при условии своего участия в коалиции стран, выступавших противниками существования еврейского государства и на этой основе поддержки «естественного права» палестинцев на восстановление существовавшего до 1948-1949 гг. статус-кво. Негативность этого объединения была очевидна хотя бы потому, что в его основе лежала идея возвращения к исходной ситуации без какого-либо учета уже возникших (или способных возникнуть в дальнейшем) изменений. Эта негативность лишь подчеркивалась, казалось бы, «позитивностью» идеи возвращения палестинцев «к родным очагам» потому, что эта идея была абсолютно бесплодна в силу своей неадекватности возникшим реалиям, в силу того, что она исключала необходимость их учета и, как следствие, поиска необходимых для этого компромиссов. Иными словами, идея палестинского «возвращения» выдвигалась как инструмент политического манипулирования, как одно из средств (но, быть может, важнейшее среди них), благодаря которому в арабском геополитическом пространстве могли бы возникать стягивающие его «центры силы», играющие роль его ведущих и на этой основе господствующих элементов региональной системы международных отношений. Но объединение арабского мира при опоре на палестинскую проблему не могло не быть паллиативным, более того, его качество паллиативности не объединяло, а разъединяло это геополитическое пространство.

По меньшей мере, в 1982 г., когда в марокканском Фесе на встрече глав государств и правительств стран, входящих в ЛАГ, саудовский (в то время) наследный принц Фейсал выдвинул ставший общеарабским план ближневосточного урегулирования, арабский мир впервые поставил вопрос о решении палестинской проблемы. В дальнейшем действия в этом направлении были продолжены нынешним саудовским монархом Абдаллой на саммитах ЛАГ в Бейруте (2002) и Эр-Рияде (2007). Идея создания палестинского государства в секторе Газы и на Западном берегу реки Иордан, включая и Восточный Иерусалим, предполагала, конечно же, не только и не столько ликвидацию «последствий израильской агрессии 1967 г. (даже если таким и было ее вербальное оформление)», сколько формализацию палестинской проблемы, ее выведение из поля политических спекуляций и манипулирования и на этой основе (имея в виду неизменность основных положений документов, принимавшихся тремя встречами в верхах ЛАГ), построения новой, уже не ограниченной арабским миром, но распространяемой на Ближний Восток (естественно, включающий и Израиль) новой системы международных отношений.

Конечно же, значение этих документов не должно преувеличиваться. Они не могли не быть «декларациями о намерениях», как и не снимали всю остроту межарабских противоречий, как и не исключали жесткое (пусть часто и невидимое) соперничество между страной, выдвигавшей эти документы, и ее союзниками (общие контуры этого блока возникли в период восстановления суверенитета и независимости Кувейта), с одной стороны, и Израилем — с другой. Возникшая в этой связи ситуация выглядела действительно парадоксально, когда в числе сторонников сохранения палестинской проблемы в качестве объекта политического манипулирования (в израильском случае речь шла о противостоянии «терроризму» и заботе о «безопасности» государства и его граждан) выступали Израиль и страны региона «Большой Ближний Восток». Сегодня эти страны (тем более что событиям в Газе предшествовали события в лагере Нахр Аль-Барид) называют прямо и открыто – это Иран и Сирия. Как пишет Т. Аль-Хамид, «сегодня никто не может оказать влияния на ХАМАС, кроме Ирана – его финансового спонсора, и Сирии, где живет Халед Машаль. Нити, которые тянутся ко всем сложным ситуациям в арабском мире, берут свое начало только в этих двух странах – Иране и Сирии». Впрочем, еще 15 июня, в преддверии открытия совещания министров иностранных дел государств ЛАГ, выступая в Дамаске, глава политбюро ХАМАСа Х. Машаль призвал к возобновлению палестинского «национального диалога», обещая «не допустить раскола» палестинской территории. Вновь логика циничных действий революционера, чувствующего за своей спиной мощную денежную и институциональную поддержку!

Да, конечно, прошедшее 15-16 июня в Каире совещание министров иностранных дел государств — членов ЛАГ приняло решение о непризнании действий ХАМАСа и полной поддержке «палестинской законности, воплощаемой президентом М. Аббасом». 17 июня, комментируя это решение, Абдель Рахман Ар-Рашид в опубликованной на страницах «Аш-Шарк Аль-Аусат» статье «Лига арабских государств и красная линия» писал: «На этот раз Лига была более решительной, хотя ее решительность – это беззубые слова. Она категорически отвергла возможность признания отделения Газы и резко осудила все, что сделал ХАМАС. Это и есть главное, поскольку перед любой возможностью сецессии проведена красная черта, каким бы ни было ее оправдание и кто бы ни пытался ее совершить – во имя религии, спасения отечества, ненависти к брату или несправедливого распределения правительственных полномочий». Впрочем, может ли ЛАГ, вынужденная любой ценой поддерживать единство своих рядов (хотя Сирия и подверглась в Каире жесткой критике), сохранить незыблемость проведенной ею же «красной черты», — она может говорить, но это – все же беззубые слова»!

Что мог сказать на каирском совещании министров иностранных дел, выражая точку зрения саудовского королевства, Сауд Аль-Фейсал, кроме тех вопросов, которые он ставил: «Те же это люди, клявшиеся Господу перед Пресветлой Каабой в Благословенной Мекке – чистейшем месте на лике земли? Те же это люди, возлагавшие руки на Книгу Господа и обещавшие на Ней объединяться, а не враждовать?» Беззубые слова! Что мог сказать на пресс-конференции после окончания того же совещания египетский министр иностранных дел Абу Аль-Гейт, кроме того, что он произнес: «Министры иностранных дел арабских государств на своем чрезвычайном совещании подтвердили необходимость уважения палестинских конституционных институтов и сплочения вокруг законного руководства Национальной администрации в лице президента Махмуда Аббаса. Любой другой подход будет иметь очень негативные последствия для проблемы палестинского народа и для его борьбы за возвращение оккупированной территории и восстановление попранных прав». Даже не «беззубые», а безразлично-протокольные слова!

Что могла сделать в сложившихся обстоятельствах организация «Исламская конференция» (ОИК)? 13 мая с.г. ее генеральный секретарь Э. Ихсаноглу связался по телефону с М. Аббасом и (тогда еще) премьер-министром Палестинской национальной администрации Ибрагимом Ханией и призвал их, как подчеркивалось в опубликованном на следующий день пресс-релизе ОИК, «прекратить братоубийство и потушить смуту». Конечно же, Э. Ихсаноглу напомнил им и про «восстановление попранных национальных прав», и про необходимость «осуществления национальной цели – создания государства со столицей в Восточном Иерусалиме». Вновь «беззубые слова»! Вооруженный переворот в Газе был, вне всякого сомнения, ударом по принципам «исламской солидарности» и «совещательности как основы действий в рамках мусульманского сообщества». В отношении последних событий в Газе ОИК сохранила едва ли не полное молчание.

Тем не менее события в Газе ставят арабский мир перед беспрецедентным испытанием. Прямым итогом палестинской войны 1948-1949 гг. (хотя во временном отношении порой и казавшимся не связанным с ней) было вступление арабского геополитического пространства в этап своего «освобождения», — Египет в 1952 г., Сирия и Ирак в 1963 г., далее последовали Алжир, оба Йемена и, в конце концов, Ливия. Именно к ним относилось появившееся в те годы понятие – «антиколониальное национально-освободительное движение». Биполярная система международных отношений позволяла осуществлять сецессию от государства-метрополии, как в случае с Алжиром, свергать унаследованные от времени мандатного управления и объявлявшиеся «проимпериалистическими, коррумпированными и буржуазно-феодальными» элиты, ликвидировать «множественность» уже сложившихся благодаря «заботам» другой метрополии «реакционных» политических образований (контролировавшийся Великобританией Южный Йемен). И все же с тех пор прошло слишком много времени.

«Революционные» режимы в Ираке, Южном Йемене или Алжире (в силу разных причин) давно ушли в прошлое. Пришедшие к власти в результате военных государственных переворотов режимы в Египте и Сирии сегодня заботит проблема собственного самосохранения и поддержания внутренней стабильности — смена лиц на вершине местной власти это естественная смена поколений, а вовсе не радикальный разрыв с прошлым наследием. Едва ли не впервые к власти в одном из регионов арабского мира приходит абсолютно не связанная с героизмом прошлых лет группа элиты, откровенно и цинично бросающая в грязь былые идеалы и символы. Она делает это в надежде на то, что станет новым (еще территория не принципиальна) региональным «центром силы», притягивающим к себе идентичные ей (с точки зрения апелляции к религии) политические партии и движения, ведь для этого есть все основания – израильский «сионистский противник» и воскрешенная в ее «целостности» («вакф от реки до моря») палестинская проблема. Вне зависимости от существующих в арабском мире систем власти, вне зависимости от того, являются ли они «стабилизировавшимся» продолжением эпохи «первого освобождения» или стремящимися модернизироваться политическими структурами, им всем брошен жесткий и недвусмысленный вызов.

Конечно, этот вызов бросается сегодня движением, финансируемым и поддерживаемым Ираном и Сирией, и опирающимся на откровенно недостаточно представленные в системе палестинской власти кланы и ведущие семьи Газы (впрочем, в этой системе столь же плохо представлены и кланы Западного берега, а сама эта система, возникшая в палестинской диаспоре, инкорпорирована в разные с точки зрения своей идентичности сообщества «муватынун» – жителей каждого из обоих палестинских регионов). Однако само это движение – самостоятельный (обращающийся за внешней помощью только потому, что все еще остается «малой силой») и способный развиваться актор региональной системы международных отношений. Опираясь на ведущие семьи сектора, оно создало «Газастан» (а не «ХАМАСленд», как было бы, если бы это движение выступало в роли политического авантюриста). Если же ХАМАС окажется способным превратить «Газастан» в региональный центр притяжения для аналогичных ему партий и движений, в том числе для противников своих сегодняшних спонсоров, то он не только раздавит возможное в будущем противодействие со стороны ведущих семей сектора, но и станет соперником своих нынешних внешних покровителей. Реализация «национальной» (случай Сирии) и «религиозной» (случай Ирана) идеи не сделала общества обеих этих стран сплоченными и гомогенными. Они лишь паллиативное решение задачи создания реальных национальных сообществ, в полной мере осознающих важность обретения ими этой качественной характеристики.

Попытка решить проблему вооруженным путем? Трудно представить себе Израиль, Египет, составленные из представителей отдельных стран «арабские миротворческие силы» или силы Европейского сообщества, пусть и ставящие перед собой вопрос о контроле над Филадельфийским коридором, входящими на территорию сектора Газы. Тому немало причин, и лишь одна из них заключается в том, что для такого решения придется пролить слишком много крови.

Но если вызов брошен, если «Газастан» уже стал реальностью, то, может быть, эта реальность заставит искать нестандартные решения возникшей ситуации? Может быть, одним из таких нестандартных решений окажется ускорение движения к появлению новых вариантов региональной системы отношений, заранее исключающих какое-либо топтание на месте, вокруг полностью изживших себя идей статус-кво, восходящих к 1949 или 1967 гг.? Конечно, движение в этом направлении столкнется с мощными попытками противодействия его противников и в регионе арабского мира, и в регионе Большого Ближнего Востока. Разумеется, в числе этих противников окажутся и мечтающие о «целостной» регенерации сионистских идей некоторые политические силы Израиля. Но оно будет обладать поддержкой международного сообщества, в конце концов, его ведущие страны (при всех прежних колебаниях некоторых из них), заинтересованные в демократизации арабского геополитического пространства, выразили свою поддержку и «палестинской законности», и позиции каирского совещания министров иностранных дел ЛАГ.

Отныне проблема заключается только в одном. Как писал в одной из своих статей в «Аш-Шарк Аль-Аусат» цитировавшийся выше Абдель Рахман Ар-Рашид, «позиция Лиги арабских государств должна быть ясной и направленной на создание основ реалистического сотрудничества между ее членами». Конечно, продолжил он далее, «у Лиги нет ни одного танка, но своими решениями о введении санкций она может донести свое послание и до государств мира, и до владельцев арендованных лавок». Стоило бы только добавить: вводимые ею санкции должны координироваться с действиями всего мирового сообщества, не исключая контакты и координируя действия и с разумными силами в Израиле.