Последние события на Ближнем и Среднем Востоке показали, что на сегодняшний день проблема беженцев – одна из наиболее важных демографических проблем в этом регионе. Присутствие значительного числа беженцев может стать источником дестабилизации обстановки в стране, что ставит под угрозу жизнь ее граждан и граждан других стран. Подтверждением этого является последний конфликт в Ливане, в ходе которого лагеря палестинских беженцев (Нахр аль-Барид, Айн аль-Хильва)[1] превратились в убежища для боевиков экстремистских организаций. Сегодня страны, где присутствует значительное число беженцев[2] и ищущих убежище (лиц, не получивших официального статуса беженца), сталкиваются с проблемами национальной безопасности. Рост миграции, отмечающийся в последнее время, вызван различного рода конфликтами и бедствиями. В этой связи возникает необходимость обстоятельного и взвешенного анализа тех угроз, которые несет с собой проживание на территории государства большого числа беженцев.

В действительности, оценить конфликтогенность вынужденной миграции довольно сложно. Возникновение политических и этнических противоречий, приводящих к вооруженным столкновениям, зависит от многих факторов, включающих степень согласованности действий социальных институтов; способность государства гарантировать исполнение законов и обеспечивать безопасность и своих, и иностранных граждан и т. д. Многие специалисты видят решение проблемы беженцев в их обустройстве в лагерях с возможностью последующего переселения в третьи страны или репатриации на родину. Однако это не всегда оказывается эффективно, что наглядно проявилось в случае с палестинскими беженцами.

Сегодня палестинские беженцы населяют в основном регионы, входящие в сферу компетенции Ближневосточного агентства ООН для помощи и трудоустройства беженцев (UNRWA). По данным агентства, в 2005 г. их численность составила около 4,3 млн чел. – 18% общей численности беженцев в мире. В Ливане проживали более 404 тыс. палестинцев, в Сирии – около 430 тыс., в Иордании – более 1,8 млн, на Западном берегу р. Иордан – около 700 тыс. и в секторе Газы – 990 тыс. Лишь около 1/3 зарегистрированных агентством беженцев проживают в 58 официальных лагерях. При этом Ливан и сектор Газы – территории, на которых процент палестинцев, живущих в лагерях, наиболее высок: почти половина – 48,6% – беженцев в секторе Газы и 52,8% в Ливане. Меньше всего беженцев в Иордании – 15,7%[3].

Судя по всему, отсутствие возможности натурализации, интеграции в окружающее общество, его экономическую жизнь служат факторами, приводящими к возникновению конфликтов. Экстерриториальность лагерей часто увеличивает риск их превращения в опорные пункты для экстремистских и террористических сил, что подтверждают события в Ливане и секторе Газы. Если в Иордании почти все палестинские беженцы (исключение составляют, как правило, беженцы из сектора Газы[4]) получили подданство и имеют возможность участвовать в политической, экономической и других сферах жизни страны, то в большинстве стран они лишены многих гражданских прав и не могут даже частично интегрироваться в окружающее общество. В Ливане палестинские беженцы не имеют доступа к социальным структурам и в значительной степени зависят от международной помощи. В секторе Газы их положение не лучше: ООН обеспечивает продовольствием около 80% населения, 88% беженцев живут ниже черты бедности[5].

Этноконфессиональное отчуждение вместе с социальными и экономическими проблемами способствует распространению идеологий радикальных группировок. В качестве примера можно привести результаты опроса, проведенного Бейрутским центром исследования и информации в палестинских лагерях. По данным этого опроса, в прошлом году в Ливане 48,3% палестинских беженцев, если бы у них было право участвовать в выборах в палестинский парламент, проголосовали бы за движение ХАМАС. Кроме того, 83,5% респондента поддержали отказ ХАМАСа признать право Израиля на существование. 85,7% опрошенных выступили за «сопротивление на оккупированных Израилем в 1948 г. территориях как ответ на продолжающуюся израильскую политику убийств и оккупации». Всего в Ливане были опрошены 500 респондентов в 12 лагерях палестинских беженцев [6].

В сообщениях СМИ наиболее часто появляется информация об обстрелах израильских территорий и ликвидации боевиков экстремистских организаций в секторе Газы. Последние столкновения произошли в конце июня с.г. в лагере беженцев Хан-Юнис в ходе самой крупной израильской операции в секторе Газы после захвата его радикальной группировкой ХАМАС. Однако лагеря беженцев используются в военных целях не только на палестинских территориях. Так, Турция требует от ООН закрыть лагерь курдских беженцев Махмур в Ираке, утверждая, что там скрываются члены Курдской рабочей партии[7]. Людские ресурсы лагерей беженцев пытаются использовать в своих целях исламистские организации, террористические сети в Пакистане и Афганистане. По данным правительства Афганистана, под видом беженцев на территорию Пакистана проникают боевики движения Талибан и «Аль-Каиды». Как сообщает пакистанская газета «Dawn», в начале этого года Исламабад принял решение к концу августа закрыть четыре лагеря афганских беженцев (около 300 тыс. чел.) в приграничной с Афганистаном зоне, подозревая, что там могут скрываться боевики. Планируется к 2009 г. переселить всех афганских беженцев и закрыть лагеря УВКБ ООН. По данным правительства, в стране в настоящее время находятся более 3 млн афганских беженцев, из которых 58% живут вне лагерей УВКБ ООН.

Следует отметить, что нередко сами условия жизни в лагерях способствуют росту негативных настроений среди вынужденных переселенцев, вовлечению населения в различные повстанческие движения, переходу на сторону боевиков. На беженцев часто налагаются запреты, не позволяющие им заниматься квалифицированным трудом, обладать недвижимостью и т. п. Они испытывают трудности в получении медицинской помощи, образования, социальных услуг и др. В Турции многие курды, перемещенные внутри страны по причине конфликта между курдскими повстанцами и турецкой армией, живут вместе со всеми родственниками (иногда более тридцати человек) в жилищах, рассчитанных на одну семью. Некоторым приходится жить в палатках, на улицах. Лишь немногие обеспечиваются жильем в соответствии с государственными программами[8].

В лагерях в Тиндуфе на юго-западе Алжира многие западносахарские беженцы (сахрави) уже более 25 лет живут в ужасных условиях, усугубляемых пустынным климатом. Люди страдают от нехватки еды и воды, большинство до сих пор живут в палатках. По словам представителя ПОЛИСАРИО, палаточный лагерь сохраняется для того, чтобы люди не переставляли сознавать временность своего пребывания в Тиндуфе. Численность сахрави, по данным USCRI, составляет около 165 тыс. чел. Референдум ООН, который должен был определить статус Западной Сахары, неоднократно откладывался. Миссии ООН по референдуму в Западной Сахаре (МИНУРСО) до сих пор не удается завершить регистрацию участников из-за споров между властями Марокко и ПОЛИСАРИО по поводу того, кто имеет право принимать участие в голосовании. В результате репатриация беженцев из соседних стран задерживается. В последние годы в лагерях распространяются негативные настроения[9]. Размещение на юго-западе страны в районе Тиндуфа административных органов САДР, руководства Фронта ПОЛИСАРИО, баз подготовки партизан делает ситуацию конфликтоопасной. Наиболее маргинализированная часть населения легче поддается влиянию со стороны радикальных группировок.

Еще один аспект проблемы беженцев заключается в отношении к ним местного населения. Многие иностранные граждане используют обращение с просьбой об убежище как средство, позволяющее въехать на территорию страны. Наплыв иммигрантов заставляет государства ограничивать каналы законного въезда иностранцев на свою территорию. В результате растет спрос на услуги контрабандистов, фальшивые документы и т.п., что в свою очередь провоцирует усиление в обществе скептицизма относительно истинных мотивов лиц, ищущих убежище. Негативные настроения по отношению к вынужденным мигрантам в совокупности с беспокойством за ситуацию на рынке труда и безопасность в стране приводят к возникновению конфликтов между гражданами страны и беженцами.

На восприятие вынужденных мигрантов оказывают влияние многие факторы. В Ираке враждебное отношение к палестинцам обусловлено конфессиональным фактором, а также существованием прочной ассоциации между палестинскими беженцами и режимом С. Хусейна, при котором они пользовались некоторыми привилегиями. В 2006 г. в Ираке во многих сообщениях СМИ палестинские беженцы обвинялись во взрыве мечети в Самарре. В результате неизвестные убили 12 палестинцев и похитили 12 человек. Преследования в Ираке вынудили многих палестинских беженцев эмигрировать в Сирию и Иорданию[10].

По данным USCRI, в Пакистане афганские беженцы подвергаются дискриминации и оскорблениям со стороны местных жителей, обвиняющих их в нехватке рабочих мест и высоком уровне преступности.

В процессе адаптации переселенцев из других стран часто возникают конфликты, укрепляются опасения и предубеждения граждан страны, принимающей мигрантов, что порождает социальную напряженность. Таким образом, решение проблемы беженцев требует комплексного метода, который обязательно учитывал бы отношение общества к вынужденным переселенцам, поскольку оно также оказывает влияние на обстановку в стране.

Неспособность правительства обеспечить безопасность вынужденных иммигрантов и беженцев, перемещенных внутри страны, опасна не только усилением социальной напряженности, но и, как показывают события в Судане, угрозой потери суверенитета страны, вмешательством в ее внутренние дела иностранных сил. Нарушение прав беженцев может расцениваться как нарушение международного законодательства. В Судане, по данным ООН, численность перемещенных лиц достигает 5 млн чел. (больше, чем в любой другой стране мира). Однако, по наблюдениям председателя комитета по международным делам Совета Федерации российского парламента Михаила Маргелова, в настоящее время «полномасштабная война не идет»[11], численность жертв и беженцев завышается. М. Маргелов предполагает, что ООН и африканским государствам это выгодно: «ООН нужна какая-то история успеха», а руководители разных стран в регионе «зарабатывают деньги на гуманитарной катастрофе», выдавая миграцию племен из одной страны в другую за потоки беженцев.

Несмотря на это, правительство Судана не может отрицать факт присутствия на своей территории значительного числа перемещенных лиц. Кроме того, в стране продолжают совершаться массовые убийства, идут этнические чистки. В прошлом году неизвестные вооруженные группировки напали на восемь лагерей беженцев в Дарфуре. Погибли, по меньшей мере, 50 человек, из них половина – дети, не достигшие 12 лет[12]. В результате комиссия ООН, расследовавшая ситуацию, заявила, что правительство Судана виновно в массовых нарушениях прав человека в Дарфуре, в том числе в убийствах, изнасилованиях и похищении людей. Международное сообщество обвиняет суданские власти в том, что они помогают проправительственному арабскому ополчению «Джанджавид», вооружая и обучая боевиков. Согласно докладу комиссии ООН, если государство неспособно защитить собственных граждан, то «международное сообщество должно вмешаться и выполнить свой долг». В то же время президент Судана Омар Аль-Башир считает, что у западных стран есть «корыстные интересы в отношении нефтяных запасов» страны. Под сильным международным давлением 12 июня Хартум все же согласился на размещение в зоне внутреннего конфликта в Дарфуре совместных сил ООН и Африканского союза. Таким образом, можно утверждать, что проблема беженцев для страны с неразрешенными внутренними конфликтами и значительными природными ресурсами несет в себе угрозу повторения «иракского сценария».

Ввиду достаточно высокой конфликтогенности миграции необходим новый стратегический подход к решению проблемы беженцев. Важно учитывать, что на данном этапе у проблемы нет быстрого и радикального решения. В эпоху глобализации и вооруженных столкновений закрытие границ и корректировка политики в области предоставления убежища и иммиграции не могут кардинально изменить сложившуюся миграционную ситуацию, о чем свидетельствуют масштабы нелегального перемещения населения. Требуется кооперация между организациями, как международными, так и региональными, межправительственными, такими как ЛАГ, а также учет опыта стран, где идет успешная интеграция иммигрантов в окружающее общество (таких как Израиль, Саудовская Аравия, Иордания). Положение вынужденных иммигрантов в странах проживания зависит от целого ряда факторов внешней и внутренней политической конъюнктуры (возможность нарушения этноконфессионального баланса, экономические и социально-политические проблемы страны и т. д.), которые тоже необходимо учитывать при решении различных вопросов, в том числе вопросов натурализации и репатриации беженцев. Важно понимать перспективы местной интеграции беженцев в той или иной стране; где такой метод будет наиболее эффективным решением, а где нет. В эпоху глобальной террористической угрозы необходимо препятствовать использованию беженцев как военного и политического оружия. Сегодня это проблема не одного государства, а проблема десятков государств, их инфраструктуры, это проблема безопасности и работы миллионов людей, будущего их детей, проблема понимания того, где они живут и кто их лидер.