Эксперты ООН ожидают от властей Саудовской Аравии расширения прав женщин и, в частности, полной отмены системы мужского «опекунства» (со стороны мужа или другого родственника мужского пола). Об этом говорится в распространенном в четверг 9 августа в Женеве совместном заявлении спецдокладчика по праву на частную жизнь Джозефа Каннатачи и членов Рабочей группы по вопросу о дискриминации в отношении женщин и девочек.  Эксперты расценили как «внушающий воодушевление шаг» предоставленное в начале августа саудовским женщинам право оформлять загранпаспорта и покидать территорию страны без разрешения мужчины-опекуна. Вместе с тем, они подчеркнули, что «это позитивное событие» стало результатом продолжавшихся не один год усилий со стороны правозащитников, многие из которых все еще находятся не на свободе. «Женщины продолжают сталкиваться с многочисленными ограничениями системы опекунства», которая основана на дискриминации женщин и «отрицает их основополагающие права человека и достоинство как человеческого существа». По словам авторов заявления, любой прогресс не будет непрочным, если не будет сопровождаться «более широкими реформами и мерами, направленными на то, чтобы права были отражены и закреплены в конституции» Саудовской Аравии. Эксперты призвали правительство страны выполнить данное им обещание о «полной отмене системы мужского опекунства». Власти королевства 1 августа разрешили женщинам оформлять загранпаспорта и покидать территорию страны без разрешения мужчины-опекуна. Кроме того, женщины получили право самостоятельно регистрировать новорожденного ребенка (до этого только муж или достигший 18 лет родственник мужского пола мог сообщить в государственные органы о рождении), подавать заявление о заключении или расторжении брака, а также иметь право на опеку над несовершеннолетними. Однако до сих пор женщинам запрещено без согласия опекуна выходить замуж, открывать счет в банке, делать медицинские операции. Помимо этого, женщинам не разрешается наследовать столько же денег, сколько и мужчинам, носить открытые наряды. В связи с этим событием, и вообще — в контексте реформ, которые затеял и пытается реализовать сейчас наследный принц КСА, американские эксперты отмечают, что монархия, в конце концов, скорректировала свою позицию в отношении прав женщин, расширила культурный опыт и смягчила ряд табу, которые ранее приводили к фатальным последствиям для нарушителей. Вместе с тем, во многих отношениях монархия просто пытается синхронизировать некоторые ожидания молодого поколения саудовцев, а не принципиально старается привить им новые умонастроения. Это видно на многих примерах, но если мы коснулись прав женщин, то женские активистки до сих пор сидят в саудовской тюрьме, что уже вызвало серьезное осложнения саудовской-канадских отношений. Представители этих поколений, особенно те, кто родился после 1980 года (включая наследника престола Мухаммеда бен Сальмана, родившегося в 1985 году), имеют опыт, который входит на сегодня с противоречия с настроениями консервативного духовенства, которые до недавнего времени больше всего определяли моральный и культурный вектор развития королевства. В этой связи рискнем все-таки предположить, что суть осуществляемых наследным принцем косметических реформ и уступок в большей степени является отголоском борьбы за власть со все тем же духовенством, которое является в значительной степени одним из двух главных оппонентов его прихода на трон. Второй такой силой являются обиженные кланы королевской семьи.
Молодое поколение саудовце (так называемое поколение миллениум, родившихся с 1980 по 1994 год.) составляет около 26% от общего числа населения страны. Это поколение, наряду с теми, кого относят с т.н. «поколению Z» в возрасте 10-24 лет, составляют около 54% всех саудовцев. Эти две страты населения важны прежде всего не из-за своего демографического веса, но и потому, что его члены представляют самую продуктивную когорту королевства (благодаря сочетанию молодости, хорошего уровня здравоохранения и более современного образования). Они все чаще занимают руководящие должности и становятся основными движущими силами частного сектора Саудовской Аравии. Их отношение формирует рынки королевства и движет ходом экономических реформ. Их подход к религии и культуре определяет внешние границы того, что является и не является приемлемым в Саудовской Аравии на сегодня. При этом основными носителями этого тренда являются именно «миллениумы»: «поколение Z» займет такую же роль в обществе только через 10-15 лет. В целом, эти поколения связаны общим опытом. Несмотря на отдельные исключения, саудовские миллениумы в целом были в значительной степени сформированы крупными геополитическими, экономическими, политическими и социальными событиями, которые трансформировали культуру Саудовской Аравии задолго до того, как влияние ее некогда доминирующей внутриполитической силы в виде консервативного духовенства преобладающей ослабло.
В данном случае американские эксперты имеют ввиду прежде всего геополитические потрясения начала нынешнего века. Это прежде всего события «11 сентября» и роль саудовских подданных в них; вторжение США в Ирак, что совершенно изменило баланс сил в регионе с точки зрения роста иранского влияния, а также, конечно, события «арабской весны», что ознаменовало собой этап смены традиционных политических элит в странах Ближнего Востока и Африки. Все эти события сопровождались и осознанием снижения роли традиционного гаранта своей безопасности в лице США перед растущей иранской экспансией. Эти геополитические уроки, которые сформировали тысячелетнее мировоззрение Саудовской Аравии, укрепили стремление государства к проведению самостоятельной повестки дня, ставки на национализм и самоутверждение. Саудовцы, родившиеся после 1980 года, выросли в эпоху, когда рухнули барьеры распространения информации, что предопределило снижение уровня авторитета религиозных университетов и духовенства. Сначала это происходило через незаконные каналы спутникового телевидения, затем через интернет и теперь через социальные сети. Это не означает по факту слом всех традиционных убеждений и ценностей, но слом информационной блокады привел молодых саудовцев к принятию концепции множественности цивилизационных кодов, что ранее канонически было неприемлемо. Они научились критически просеивать информацию, чтобы изменить свое собственное эволюционирующее мировоззрение, которое не могло полностью принять узкую догму клерикального истеблишмента, хотя и не всегда полностью отвергало ее. Таким образом, американцы констатируют, что это молодое саудовское поколение привыкло участвовать в энергичных дебатах через эти средства массовой информации относительно темпа и поворота их меняющейся культуры. Но в то же время такое положение дел означает по факту рост национализма.
Согласимся с такими выводами американских экспертов частично. Начнем с того, что способность молодого поколения саудовцев критически просеивать информационные потоки вызывает большое сомнение. Прежде всего в силу узости общего кругозора подавляющего числа саудовцев, которым до сих пор надо приплачивать деньги за то, чтобы они окончили среднюю школу или университет. Мы привели эти рассуждения американских экспертов ровно для того, что американские надежды на развитие и победу демократии в таких закостенелых странах, как КСА, никуда не делись. И в данном случае саудовским властям есть прямой смысл обратить внимание на опыт других «цветных революций», движущей силой которых являлись во многом социальные сети. При этом важно понимать разницу между общением в социальных сетях и информацией. И тем более, способностью ее критически воспринимать. К тому же отметим, что диплом саудовского университета и умение делать глобальные выводы о мировой политике не являются тождественными понятиями. В этой связи рискнем предположить, что этот доступ к информационным потокам приведет в конечном счете к росту национализма, а после этого, вне самого сомнения, — к новому витку роста радикализма. То, что сейчас происходит в КСА с точки зрения проведения реформ, — это косметика, с помощью которой наследный принц пытается получить инструмент по нивелированию влияния своих основных оппонентов в среде королевской семьи и духовенства. При этом никто не говорит о том, чтобы разрушить основные скрепы КСА — это религия, как форма государственного управления и кланово-племенная система организации общества. Это два основных момента продолжают существовать, что заставляет нас очень скептически рассматривать выводы американских экспертов о прогрессивности молодого поколения саудовцев.
В этой связи рискнем заметить, что корень возникших в саудовской элите противоречий лежит в большей степени не в рамках предполагаемых реформ, а в том, кто будет ими руководить и соответственно «сидеть» на основных финансовых преференциях от их проведения. Если это будет духовенство, например, то завтра в каждой мечети все имамы начнут убеждать прихожан в необходимости потерпеть и затянуть пояса. Но кронпринц не хочет ни с кем делиться, отсюда и все эти антикоррупционные кампании, отсюда оппозиция и инертность значительной части элиты: она себя в этой схеме просто не видит. Отсюда и его обращение к молодежи.
Но насколько эти молодые поколения саудитов действительно являются драйверами роста и прогресса, прежде всего в экономике? По оценке самих американцев, с момента введения своего агрессивного плана экономических реформ в 2016 году власти Саудовской Аравии столкнулись с самой серьезной проблемой в виде инертности самих молодых саудовцев: они привыкли получать значительные выгоды от правительства в виде всевозможных субсидий, но при этом не готовы менять свои устоявшиеся представления о том, что они заслуживают с точки зрения рабочих мест и услуг. То есть, грубо говоря, они все хотят быть руководителями, но не рабочими. К тому же большинство молодежи не очень стремится учится. Имеется ввиду учеба не просто ради диплома престижного вуза, а учеба ради дальнейшей профессиональной деятельности. При этом цели правительства в рамках слома этой тенденции, такие, как создание «динамичного общества», «процветающей экономики» и «амбициозной нации», являются неконкретными и преднамеренно расплывчатыми. Но в любом случае корень проблемы кроется в одной очень ясной и простой вещи: согласия или нет большинства саудовских подданных (и это характерно практически для всех стран ССАПГЗ) пересмотреть свой социальный контракт со своим собственным правительством. А это процесс очень небыстрый, и он не зависит от возраста. Приступая к осуществлению своей стратегии национальной идентичности «сверху вниз», наследный принц не смог найти оптимальных путей превращения саудовских  подданных из пассивных субъектов в активных и продуктивных личностей. Можно сколько угодно говорить о прогрессивности новых поколений, но на практике местный консервативный бедуинский менталитет по-прежнему является самым главным сдерживающим фактором развития и модернизации.
На этом фоне начинают расти чисто националистические настроения. Собственно феномен «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и его поддержка значительной частью населения арабских стран свидетельствует ровно об этом. ИГ — это пусть и уродливая, но попытка заявить о национальной самоидентичности суннитов в противовес к существующим ныне режимам и их доктринам. По сути, кризисы в регионе и за его пределами подпитывают беспрецедентные националистические настроения. Все эти события сопровождаются целенаправленной политикой властей, в которой подчеркивается особая национальная самобытность: но это прямой путь к росту идей политического ислама, то есть условно доктрины «Братьев-мусульман». В конечном счете, эта новая волна национализма может подорвать сам институт монархии в этих странах. И собственно не просто так власти КСА и ОАЭ полагают представителей этих идей в лице «Братьев-мусульман» в качестве одной из главных угроз своей национальной безопасности. И такой сценарий становится все более реальным в рамках возможного падения мировых цен на нефть и сужения возможностей властей в странах ССАПГЗ купировать социальное недовольство путем исключительно субсидий и преференций.