Состоявшееся 6 августа (обычно эти заседания проходят по понедельникам) очередное заседание саудовского совета министров под председательством короля Абдаллы, исполняющего свои конституционные обязанности главы кабинета, было ознаменовано новыми и принципиально важными заявлениями монарха.
Прежде всего, король Абдалла подчеркнул, что королевство «всегда, занимая ту или иную позицию, стремится защитить собственные национальные интересы, безопасность своего народа и собственную стабильность». Вторым аспектом саудовской внешнеполитической деятельности выступает желание обеспечить «единство общеарабских устремлений, а также укрепление исламской солидарности». Этот направление, тем не менее, ставится Саудовской Аравией в более широкий контекст — «реалистического понимания международной ситуации и действий влиятельных сил современного мира», что как раз и предполагает «независимость национального решения и сосредоточение усилий на объединяющих арабские государства интересах». При этом методом саудовской внешнеполитической деятельности остается «умеренность и последовательность, воплощаемая в шариатских нормах законности в исламском мире», с одной стороны, и «равноправное взаимодействие со всеми странами мира», с другой.
Комментируя заявление монарха, министр культуры и информации Ийяд бен Амин Мадани, обычно выступающий в качестве официального представителя саудовского правительства после завершения очередного совещания совета министров, отметил, что король Абдалла выступил перед членами кабинета, «осветив перед ними итоги своих встреч с главами некоторых государств или их представителями в связи с двусторонними, региональными или международными проблемами».
Для заявления короля Абдаллы существовал вместе с тем и второй повод для обращения к вопросам национальной внешнеполитической деятельности — совет министров обсуждал также несколько двусторонних документов о сотрудничестве с Марокко, подписанных королем во время прошедшего в декабре 2006 г. его официального визита в Рабат, соглашений о сотрудничестве в сфере высшего образования с Южно-Африканской Республикой и Индией, а также в сфере метрологии с Россией. Саудовская Аравия действительно развивает «равноправное взаимодействие со всеми странами мира».
Вместе с тем министр культуры и информации королевства добавил: «Совет министров на своем очередном еженедельном совещании подтвердил, что арабский и мусульманский мир обладают огромными возможностями и ресурсами, способными обеспечить их поступательное развитие, а обществам этих стран — безопасность, стабильность и процветание. На этой основе арабо-мусульманский мир сможет внести значительный вклад в созидание будущего мира и развитие процесса сближения между культурами. Этому, — отмечал далее Ийяд бен Амин Мадани, — не смогут помешать и те силы, которые слишком громко говорят, сеют раздоры, строят свою политику на основе, абсолютно далекой от истинного положения дел, и стремятся лишь к удовлетворению своих непосредственных эгоистических интересов. Путь к решению региональных конфликтов и обеспечению прогресса народов региона пролегает через преодоление действий этих сил, их лозунгов и идеологии».
Когда-то автор этой статьи (вместе с Е.С. Мелкумян), анализируя саудовскую внешнюю политику, отмечал, что в ее основе лежит традиционная, восходящая к религиозной догме схема международных отношений, по которой, как это обычно подчеркивали в Эр-Рияде, и развивается региональная и международная деятельность королевства. Эта схема предельно проста — «дом мира», включающий страны арабо-мусульманского региона (где Саудовская Аравия осмысляется в качестве его центрального звена), «дом соглашения», представленный ведущими державами Запада (Соединенные Штаты играли среди них ведущую роль), контакты с которыми были жизненно необходимы для Саудовской Аравии в силу соображений экономического характера, а также сохранения региональной безопасности и баланса сил, и «дом войны», представленный «объединенными силами коммунизма, сионизма и империализма». Вместе с тем предпринятый автором (вместе с Е.С. Мелкумян) анализ саудовской внешней политики доказывает, что происходящие в ее сфере изменения не исключают (а, напротив, предполагают) сохранение последовательности ее линии и схемы действия.
Порой эти изменения кажутся бросающимися в глаза — естественно, мир после окончания «холодной войны» радикально изменился, что и доказала уже давно проявляющаяся устремленность Саудовской Аравии к все большей диверсификации ее внешнеполитических связей и контактов. Эти связи включают сегодня бывший «коммунистический» блок, в их рамках саудовско-китайские отношения, например, переживают беспрецедентный подъем. Эти связи включают — пусть и опосредованные и тщательно отрицаемые — контакты с Израилем, начавшиеся после завершения операции по освобождению Кувейта в рамках многосторонних переговоров на Мадридской мирной конференции по Ближнему Востоку. Наконец, эти связи особенно четко проявляют себя на уровне многосторонних контактов между королевством, с одной стороны, Индией, Южно-Африканской Республикой и государствами Латинской Америки, с другой.
На этом фоне последовательность саудовской внешнеполитической линии и ее приверженность схеме действия остаются менее заметным. Но это обстоятельство так же важно, как и фактор изменений.
Стоит вернуться к словам короля Абдаллы, сказанным 6 августа с.г. В них все так же присутствует указание на традиционную схему внешнеполитического действия — «дом мира», «дом соглашения» и «дом войны». Но эта схема подвергается коренной реинтерпретации.
«Дом мира» продолжает охватывать страны арабо-мусульманского региона — важнейшего приоритета саудовской внешней политики, для которой этот регион остается центральным звеном системы международных отношений. В рамках этого региона королевство продолжает, не сливаясь с ним, а, напротив, подчеркивая самостоятельность собственного внешнеполитического курса, направленного на защиту своих «национальных интересов», считать себя ведущим «центром силы». Этот регион оно стремится видеть «умеренным» и открытым для взаимодействия и диалога с остальным миром.
В свою очередь, «дом соглашения» бесконечно расширяется, охватывая ныне «все страны мира», — этого требует «реалистическое понимание международной ситуации». И наконец, «дом войны» сужается, что вовсе не означает, тем не менее, того, что составляющие его «силы» остаются бесконечно враждебными саудовскому королевству и проводимой им «умеренной» внешнеполитической линии.
Разумеется, комментируя слова своего монарха, его министр культуры и информации не мог вносить собственного содержания в сказанные королем слова. Более того, комментарии Ийяда бен Амина Мадани не могут рассматриваться как действительно четкое указание на то, кто имеется в виду, когда речь идет о «силах», сеющих «раздоры» и стремящихся удовлетворить «свои непосредственные эгоистические интересы».
Разумеется, старое саудовское понимание «дома войны» ни в коей мере не может быть сегодня отброшено. Более того, и в эпоху «холодной войны» некоторые его элементы («империализм», в частности) означали условность саудовских контактов с Западом, в частности, с Соединенными Штатами, поскольку они развивались при условии, что Запад не проводит в отношении арабо-мусульманского региона политику, которую можно было бы квалифицировать в качестве «империалистической». Позиция королевства в ходе, по крайней мере, двух ближневосточных войн, когда в 1967 и 1973 гг. оно вводило нефтяное эмбарго в отношении некоторых стран Европы и Соединенных Штатов в связи с их поддержкой Израиля, известна.
Естественно, что и сегодня все тот же западный «империализм», как и какой-либо вариант гипотетического «коммунистического» или, например, «сионистского проникновения» в арабо-мусульманский мир, не говоря уже о самом королевстве, будет рассматриваться как проявление действий «сил», связанных с «домом войны».
Однако и высказывания короля, и комментарии его министра поставлены в не вызывающий сомнений контекст — эти «силы» действуют прежде всего в самом регионе арабо-мусульманского мира. Они — его часть. А их действия, далекие от того, чтобы рассматриваться в качестве содействующих «укреплению исламской солидарности», так же как и их «лозунги и идеология», лишь формально остающиеся связанными с исламом — вероисповеданием «мира и милосердия», должны видеться в качестве основного препятствия на пути «решения региональных конфликтов» и «прогресса» арабо-мусульманских государств и народов.
Частью контекста, в который поставлены слова короля Абдаллы, является сегодня и содействие королевства продвижению идеи ближневосточной мирной конференции (естественно, при учете «арабской мирной инициативы»). Это обстоятельство и должно быть исходной точкой при оценке того, что саудовский истеблишмент понимает сегодня под «слишком громко» говорящими «силами», принадлежащими к «дому войны».