Как полагают американские эксперты, Иран оказал неоценимую помощь Сирии в области безопасности во время ее гражданской войны, но эта помощь будет приносить все меньшую отдачу по мере того, как война закончится. Поскольку возможности Ирана по оказанию помощи Сирии ослабевают на фоне санкций США, Дамаску придется полагаться на Россию, поскольку он ищет других партнеров, чтобы помочь ей восстановиться. В силу того, что Сирия стремится восстановить свой суверенитет и уменьшить свою подверженность нападениям со стороны Израиля, она будет разрабатывать стратегию возвращения своих отношений с Ираном на более равную, довоенную основу.

Американцы констатируют, что почти девять лет спустя сирийское правительство выигрывает гражданскую войну в стране, во многом благодаря сильной иранской и российской поддержке. Но по мере того, как война идет на спад, быстро возникают вопросы о том, как она может обеспечить мир — и что это означает для влияния союзников, которые помогли добиться этого. В частности, существует большая неопределенность в отношении глубокого влияния Ирана в Сирии, поскольку Дамаск разрабатывает стратегию выхода из своей экономической изоляции, восстановления своего суверенитета над своими внутренними делами и уменьшения своей подверженности повторным нападениям Израиля. Эти императивы, однако, вступают в противоречие с некоторыми стратегиями Ирана в отношении Сирии, создавая ситуацию, в которой у Дамаска может не быть выбора, кроме как сократить влияние Тегерана до довоенного уровня, если он когда-либо найдет способ восстановить. По мере того как гражданская война в Сирии становится все более стабильной, ценность ее союзников меняется. В то время как конфликт достиг своего апогея, Ирану удалось превратить Сирию в передовую позицию против Израиля, тыловую базу материально-технического снабжения «Хизбаллы» и плацдарм возможных действий против своих арабских соперников в Персидском заливе. Но теперь, когда Дамаску необходимо преодолеть свою экономическую изоляцию и восстановить контроль над своими внутренними делами, он сталкивается с давлением, чтобы отодвинуть те аспекты иранской стратегии, которые изолируют его от потенциальных новых друзей и подвергают его повторяющимся израильским атакам. Отметим, что это не совсем так. Еще в феврале с.г. (санкции США были уже в самом разгаре)  вице-премьер и глава МИД Сирии Валид Муаллем обсудили со своим иранским коллегой Мохаммадом Джавадом Зарифом и с секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани участие Тегерана в послевоенном восстановлении республики. Об этом сообщило агентство Мехр. По его информации, в ходе переговоров Зариф подтвердил готовность иранских компаний участвовать в процессе послевоенного восстановления Сирии. В свою очередь Шамхани отметил, что «Тегеран оказал поддержку сирийскому государству и народу в борьбе против террористов и готов помочь на этапе реконструкции страны». 28 января в Дамаске было подписано соглашение о долгосрочном экономическом сотрудничестве между Сирией и Исламской Республикой Иран. Этот документ носит стратегический характер и создает прочную платформу для участия иранских государственных и частных компаний в послевоенной реконструкции сирийской экономики. Стороны договорились об учреждении совместной торговой палаты и сирийско-иранского инвестиционного банка, а также об установлении льготных таможенных пошлин с целью увеличения товарооборота. Кроме того, Иран объявил о планах построить ТЭЦ в Латакии.    Касаясь израильских ударов по Сирии, Шамхани подчеркнул, что «эти агрессивные вылазки попирают суверенитет дружественной страны». «Если нападения на Сирию будут продолжаться, то Израилю будет преподнесен урок, которого он не забудет», — указал секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана. Муаллем, со своей стороны, подчеркнул, что «правительство Сирии считает своим долгом обеспечить безопасность иранских военных, которые находятся в стране». «Иранские военные советники прибыли в Сирию по приглашению ее законных властей, и их задачей является укрепление обороноспособности вооруженных сил республики», — заявил он. По официальной версии, иранские силы присутствуют на территории Сирии только в качестве военных советников. 16 января командующий Корпуса стражей исламской революции (КСИР, элитные подразделения ВС Ирана) генерал Мохаммад Али Джафари заявил, что Иран сохранит присутствие своих военных в Сирии и продолжит поставлять вооружения в эту страну. Все это несколько расходится в выводами американских экспертов, и в данном случае надо иметь ввиду, что Сирия является для Ирана ключевой точкой с точки зрения реализации стратегии «рассеянного сопротивления», которая предусматривает наличие на сирийской территории  ракетных установок и соответствующих арсеналов на случай ответа на прямую агрессию против него. Это свидетельствует о том, что иранцы в Сирии «надолго», а свое военное присутствие иранцы всегда и везде сопровождают соответствующими экономическими программами.

На протяжении десятилетий Тегеран и Дамаск поддерживали тесные отношения, отчасти из-за их общего недоверия к Израилю и их общей  конфессиональной принадлежности (по крайней мере, с точки зрения алавитской общины  Сирии, но не большинства ее населения). Однако в ходе гражданской войны Ирану удалось добиться усиление своего  влияния в Сирии, поскольку его вмешательство было именно тем критическим звеном, который тогда для. Дамаска был жизненно необходим. Тегеран поставлял оружие и ополченцев, которые поддерживали слабеющую национальную армию Сирии, которая была разорвана на части дезертирством и парализована недоверием. Действительно, иранские и связанные с Ираном силы поставляли большую часть ресурсов, которые позволили Дамаску отвоевать крупнейшие города Сирии и вытеснить повстанческие группировки к северной границе с Турцией. Если взять эти пафосные выводы в сухом остатке, то Иран играл и будет играть еще очень длительное время роль ликвидатора дефицита людских ресурсов армии Асада. Более того, за счет привлечения к этому процессу шиитских ополчений из Ирака, Ливана и Афганистана иранцы отработали процесс координации и боевого слаживания  своих прокси-групп в этих странах. И более того — создали их сирийские аналоги. Что же касается взятия городов, то без российской авиации и штабной поддержки этого бы не случилось бы.

Американские эксперты полагают, что, поскольку крупные города, такие как Дамаск, Латакия, Алеппо и другие, прочно вошли под сирийский контроль, жители этих районов, особенно лояльные правительству, жаждут возвращения к нормальной жизни и экономическому восстановлению. Однако, по оценкам ООН, цена реконструкции достигает 400 млрд  долларов, а это означает, что для восстановления потребуется помощь многих стран, в том числе враждебных нынешнему правительству. Учитывая это, поскольку Иран находится под тяжестью санкций, он может предложить меньше, чем хотел бы.  Сегодня сирийское правительство контролирует большую часть крупных городов страны, где проживало до 77% ее довоенного населения (перемещение и плохое ведение учета во время войны означают, что сегодня нет точной цифры для населения — авт.). В условиях относительной безопасности контролируемых правительством районов население до недавнего времени испытывало экономический подъем: Центральный банк даже сообщил о росте валового внутреннего продукта на 1,9% в 2017 году, в прошлом году были такие же данные (Всемирный банк, однако, все еще считает, что ВВП Сирии регрессировал в то же время: минус 12%). Но сейчас целый ряд проблем тормозит экономический прогресс, вынуждая страну переосмыслить свои стратегии преодоления экономической изоляции. Санкции США против крупнейшего экономического союзника Сирии, Ирана, нанесли ущерб способности Тегерана финансировать инфраструктурные проекты и предоставлять кредитные линии для основных товаров. До введения санкций США Иран давал Сирии до 8 млрд долларов в год, но, похоже, он больше не в состоянии выполнять прежние обязательства, поскольку Тегеран урезал зарплаты для связанных с Ираном боевиков и отложил многие проекты, или передал их российским компаниям. Снова отметим, что, во-первых, российская сторона сама настаивала на передаче ее коммерческим фирмам выгодных контрактов; во-вторых, зарплату для военных и топливо по просьбе иранцев сирийцам передавали иракцы. И они уже давно это не делают, практически сразу же после того, как Нури аль-Малики лишился своего поста премьера. В третьих, иранцы продолжают снабжать Сирию нефтью, о чем свидетельствует и недавний арест в Гибралтаре иранского танкера. Эти объемы помощи возможно и уменьшились, но они не прекратились. В данном случае надо иметь ввиду, что ни Россия, ни  Иран никогда не планировали за свой счет полностью заниматься реконструкцией инфраструктуры Сирии. Иранцы в этой связи больший упор делают на развитые в контролируемых ими районах именно социальной инфраструктуры.

Возвратимся к американскому анализу.  С точки зрения торговли и энергетических потоков нормальное обслуживание тоже не возобновилось. Старые торговые пути Сирии по-прежнему в значительной степени нарушены, поскольку основная турецкая граница остается закрытой, а маршруты через Ирак и Иорданию не смогли их заменить. В то же время небольшие нефтяные и газовые месторождения  Сирии все еще находятся в руках поддерживаемых США «Сил демократической Сирии» (СДС). Давняя внутренняя коррупция также продолжает истощать ресурсы. Экономические проблемы Сирии усугубляются экономическим и политическим кризисом в Ливане, последнем крупном торговом партнере Сирии и одном из ее основных экономических каналов выхода в мир. Хотя Дамаск сумел достигнуть значительного военного прогресса, даже сейчас сторонники режима поднимают вопросы о будущем Сирии. Недовольство возникло прошлым летом в Дамаске, поскольку продолжающаяся нехватка электроэнергии привела к появлению длинных очередей для покупки топлива. А по ту сторону границы в Ливане валютный дефицит   сейчас сказывается на бизнесе в Сирии, усиливая еще большее недовольство изоляцией страны.

Работа по снижению иранского влияния до уровня, существовавшего до гражданской войны, не только приблизила бы Сирию к арабам Персидского залива, но и снизила бы стимул Израиля продолжать свою длительную кампанию против иранских сил в Сирии. Даже правительство Сирии, которое оставалось единым перед лицом восстания, по-прежнему раздираемо своими внутренними фракциями, военачальниками и политиками. Близкий круг семьи президента Башара Асада доминирует в государстве, но сектантские кланы, лидеры бизнеса, командиры ополчения, военные офицеры и парламентарии — все они борются за свою долю добычи, которую гарантирует их лояльность государству. Поиск баланса между этими внутренними группировками был давним приоритетом для семьи Асада и будет оставаться таковым и в будущем году. Учитывая сложившуюся ситуацию, Сирия должна найти новые экономические ресурсы. Поскольку Тегеран ограничен в том, что он может сделать, а Москва и Пекин до сих пор неохотно открывают свои кредитные линии, Сирия смотрит дальше — в частности, на некоторые страны Персидского залива, где она сумела совершить определенные  дипломатические прорывы с Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном. Первый, в частности, достаточно богат, чтобы инвестировать в  реконструкцию Сирии; Абу-Даби также является полезным дипломатическим партнером, который может убедить Эр-Рияд присоединиться к этим процессам в том или ином  качестве. На данный момент, надвигающиеся  вторичные санкции США в отношении Сирии приведут к тому, что только компании с высокой терпимостью к риску войдут на сирийской рынок. Естественно, что у аравийцев существуют свои условия экономического входа на сирийской рынок: снижение влияния Ирана в Сирии. Сирия при этом больше не нуждается в том же уровне иранского участия, как это было в прошлые годы — фактически, иранские силы теперь могут принести Дамаску больше вреда, чем пользы в некоторых областях. Это особенно справедливо по отношению к Израилю, поскольку израильские войска продолжают наносить удары по иранским силам внутри Сирии, нанося дальнейший ущерб жизненно важной сирийской инфраструктуре, такой как столичный аэропорт. Работа по снижению иранского влияния до уровня, существовавшего до гражданской войны, не только приблизила бы Сирию к арабам Персидского залива, но и уменьшила бы стимул Израиля продолжать свою длительную кампанию против иранских сил внутри Сирии.

Как бы то ни было, само правительство Асада не желает, чтобы иностранное влияние стало постоянным во внутренней политике Сирии. Но поскольку Сирия стремится восстановить некоторую независимость действий и сократить влияние Ирана в стране, Тегеран, естественно, будет стремиться сохранить свое влияние. Мы уже говорили выше, что это влияние сохранится, как минимум, в среднесрочной перспективе. Американцы же делают более смелый вывод: по мере того как Сирия пытается реинтегрироваться в международное сообщество и найти инвесторов, эпоха господства Тегерана в Дамаске, возможно, подходит к концу. Если это так, то Иран может снова оказаться в положении, которое он занимал в 2011 году, когда он был главным сирийским союзником — но не главным покровителем, способным диктовать повестку дня Дамаску.