Очередной дипломатический конфликт между Рабатом и Мадридом, разразившийся в связи с посещением королем Испании Хуаном Карлосом испанских анклавов Сеута и Мелилья, стал наиболее заметным событием ноября среди прочих, связанных с Марокко. Он начался 2 ноября, когда Рабат в знак протеста против предстоявшего визита испанского монарха в анклавы, на которые претендует Марокко и которые называет не иначе, как «оккупированные», отозвал «для консультаций» своего посла из Мадрида. Как подчеркивалось в коммюнике МИДа Марокко, решение об отзыве посла принял король Мохаммед VI.
Сам визит проходил с 5 по 6 ноября. Для Хуана Карлоса, взошедшего на престол в 1975 г., это была первая поездка в анклавы, имеющие статус автономных городов, которыми Испания владеет с 1496 /Мелилья/ и 1580 /Сеута/ гг. Она в очередной раз подтвердила неизменность позиции Испании относительно этих территорий, на которые претендует Марокко. Что касается Рабата, то его позицию высказал премьер-министр Аббас эль-Фасси: «Сеута и Мелилья являются неотъемлемыми частями национальной территории /Марокко/, и их возвращение будет осуществлено благодаря прямым переговорам, как это было ранее в случаях с Тарфаей, Сиди-Ифни и марокканской Сахарой».
Ноябрьская напряженность в отношениях между Рабатом и Мадридом — это первый случай после «оттепели», начавшейся с приходом к власти в Испании нынешнего правительства. Предыдущий кабинет во главе с Хосе Мариа Аснаром /Народная партия/ имел напряженные отношения со своим южным соседом. Их кульминацией стал пограничный конфликт из-за испанского острова Перехиль в Гибралтарском проливе в 2002 г.
И все же, как представляется, несмотря на громкие протесты Рабата, общую точу зрения как Испании, так и Мароккко на визит Хуана Карлоса в анклавы высказала испанская газета «Паис». «Испания и Марокко имеют слишком много общих жизненно важных интересов для того, чтобы оставить в горячем состоянии проблему анклавов, которая может отравить стратегическое сотрудничество в борьбе с джихадистским терроризмом, незаконной иммиграцией, а также в торгово-экономической сфере», — утверждала газета. Со своей стороны, испанская газета «АБС» писала, что «чрезмерный марокканский национализм не может замаскировать очевидное — оба города являются неотъемлемой частью Испании уже несколько столетий, и это случилось задолго до того, как Марокко стало субъектом международного права с получением независимости в 1956 г.». Поэтому вряд ли кого удивило то, что уже 7 ноября в Мадриде шеф марокканских спецслужб Мохаммед Ясин Мансури заявил, что, несмотря на дипломатический кризис, Марокко и Испания продолжат совместную борьбу против терроризма. Впрочем, 15 ноября несколько иной подход к проблеме продемонстрировал министр информации Марокко Халид Насири. Он фактически увязал возвращение посла Марокко в Мадрид с двусторонними переговорами относительно будущего анклавов. Этот вопрос по понятным причинам испанцы вряд ли захотят обсуждать в обозримом будущем, а значит, Рабату придется возвращать посла в Мадрид, тем самым дезавуировав заявление своего министра.
6 ноября король Мохаммед VI выступил с ежегодным обращением к нации, приуроченным к 32-й годовщине «Зеленого марша» — невооруженного похода 300 тысяч марокканцев в Западную Сахару, в результате чего эта территория получила статус сахарских провинций Марокко. Главная идея этого обращения — Марокко отвергнет любое решение сахарской проблемы, которое будет отличаться от предлагаемой Рабатом широкой автономии для сахарских провинций. Такую позицию Марокко отвергают сепаратисты из базирующегося в Алжире Фронта ПОЛИСАРИО, выступающие за реализацию «права сахарского народа на самоопределение».
В обращении к нации Мохаммед VI «резко осудил» «контрпродуктивный» визит испанского монарха в анклавы и призвал Мадрид начать диалог относительно будущего этих городов. Он обвинил Испанию в «очевидном неуважении буквы и духа двустороннего Соглашения о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве», подписанного в 1991 г. Кстати, испанские спецслужбы всегда серьезно рассматривали возможность повторения «Зеленого марша», на сей раз — в Сеуту и Мелилью.
В Марокко серьезно восприняли новые угрозы заместителя главаря «Аль-Каиды» Аймана аз-Завахири, который 3 ноября фактически объявил войну «режимам неверных», правящим в странах Магриба. Одновременно Аз-Завахири призвал своих сторонников очистить страны региона от проживающих в них французов и испанцев. Он назвал «религиозным долгом» исламской нации возвращение в лоно уммы испанской Андалусии.
Как заявил в этой связи глава МВД королевства Шакиб Бенмуса, его подчиненные «поддерживают максимальный уровень бдительности с тем, чтобы избежать малейшего риска /совершения новых терактов. — Авт./». Еще одна причина повышенной бдительности марокканских спецслужб — в ноябре они получили предупреждение от западных коллег о возможности совершения новых терактов в королевстве.
С аналогичным предупреждением выступил в газете «Ожурдуи ле Марок» известный марокканский политолог Мохаммед Дариф, согласно которому «в преддверии католического Рождества и Нового года возрастет поток западных туристов в Марокко, что может привлечь террористов либо к ним, либо к прозападно настроенным марокканцам». Впрочем, одновременно он говорит о смене приоритетов в террористической активности «Аль-Каиды в странах исламского Магриба» /АКМ/, которая, по его мнению, теперь отдает предпочтение нападениям на цели, относящиеся к силовым структурам /армия, полиция и т.д./. Он напомнил, что недавно главарь АКМ Мусаб Абу Дауд предупредил молодых людей в странах Магриба о том, что им не стоит служить в национальных армиях, в которых они могут стать целями для нападений исламистов.
12 ноября марокканские власти не допустили на национальную территорию французского судью Патрика Рамаэля. Месяцем ранее он выписал международные мандаты на арест в отношении пяти марокканцев, в том числе командующего королевской жандармерией корпусного генерала Хосни Бенслимана, которые, по данным следствия, причастны к бесследному исчезновению в 1965 г. в Париже видного марокканского оппозиционера той эпохи Мехди бен Барки. Судья прилетел из Парижа в Касабланку, однако марокканские пограничники не позволили ему выйти из аэропорта. В то же время второй судья, прибывший в Марокко вместе с Рамаэлем в рамках расследования дела Бен Барки, беспрепятственно покинул здание аэровокзала.
Судя по всему, теперь дело Бен Барки вновь надолго останется в подвешенном состоянии, однако Марокко вряд ли выиграет от этого. Ведь сам факт его существования позволяет Парижу использовать его тогда, когда ему необходимо добиться от Рабата каких-либо важных для Франции решений.
18 ноября этого года, после почти 50-летнего перерыва, в Мекнесе вновь был организован праздник марокканского вина. Он стал событием для одной из четырех исторических столиц королевства хотя бы потому, что проводился вопреки мнению мэра города, избранного от исламистской Партии справедливости и развития /ПСР/. Раньше аналогичный праздник проводился в Мекнесе регулярно, однако подобная практика была прекращена в конце 50-х годов ХХ столетия после достижения Марокко независимости, а также после решения Европейского экономического сообщества запретить ввоз купажного вина. К тому времени Марокко производило свыше 2 млн гектолитров солнечного напитка, значительная часть которого отправлялась во Францию, где смешивалась с местными винами для того, чтобы придать им более высокую крепость и улучшить букет.
Второе рождение марокканского вина относится к 80-м годам прошлого столетия. В настоящее время в королевстве имеется 12 тыс. га виноградников, которые дают 400 тыс. гектолитров или 33 млн бутылок вина, из которых три четверти — красное, 20% — розовое и серое, остальное — белое. Отрасль дает примерно 1 млрд дирхамов /88 млн евро/ и обеспечивает работой примерно 10 тысяч человек. Только за счет налогов на торговлю вином государство ежегодно получает 20 млн евро. Основной марокканский производитель вина — компания «Селлье дю Марок» — ежегодно продает внутри страны 24 млн бутылок вина и 2 млн экспортирует. Ее основной конкурент французская группа «Кастель» обосновалась на марокканском рынке в 1994 г. и в настоящее время производит 100 тыс. гектолитров в год. 80% ее продукции идет на экспорт, внутри Марокко продается 2,7 млн бутылок. Производством вина в Марокко занимаются четыре региона, из них Мекнес дает до 70% общего объема.