Согласно отчету Центра оперативного анализа и исследований (COAR) за октябрь 2019 года, «правительство Сирии приступило к все более активному подавлению ряда проправительственных ополченцев по всей Сирии по меньшей мере последние полгода». В октябре 2019 года поступали сообщения о столкновениях между правительственными войсками и ополченцами из аравийской общины в западной провинции Хама, что привело к нескольким жертвам со стороны правительственных сил. Список, содержащий имена 400 разыскиваемых лиц, подозреваемых в «краже, похищениях и выдачи себя за военнослужащих» было примерно тогда же опубликовано сирийским правительством.
Обзор злоупотреблений, совершенных правительственными силами безопасности и связанных с ними вооруженных групп
Более 100 000 человек были задержаны, похищены или пропали без вести в течение восьми лет гражданской войны, во многом от рук сирийского правительства, по словам заместителя генерального секретаря ООН по политическим вопросам и вопросам миростроительства Розмари Дикарло. Десятки тысяч людей остаются пропавшими без вести, большинство из них с 2011 года, в том числе «мирные активисты, гуманитарные работники, юристы, журналисты, мирные критики и противники правительства, а также лица, задержанные вместо родственников, разыскиваемых властями». ООН продолжает сообщать о произвольных задержаниях и насильственных исчезновениях, совершенных по вине правительственных войска и проправительственных ополченцев в 2019 году. ЦРУ США сообщило о применении пыток правительственными войсками, особенно филиалами разведки, отмечая в 2016 году, что «крайне редко можно найти человека, который был задержан спецслужбами и не был подвергнут жестоким пыткам». Большинство жертв были мужчинами в возрасте от 18 до 60 лет. USDOS отметили, что правительственные войска пытали предполагаемых противников; в том числе во время допросов. «контртеррористические суды и военно-полевые суды» опирались в рамках вынесения приговоров на принудительные признания и информацию. С лета 2018 года государственные органы официально выдают реестры умерших, впервые подтвердив гибель тысяч людей, находившихся под стражей в правительственных учреждениях, которые умерли, но без уведомления государством их семей или предоставления свидетельств о смерти. В большинстве случаев были указаны естественные причины смерти, такие как «сердечный приступ» или «инсульт». На протяжении всего конфликта правительственные войска и связанные с ними вооруженные группы использовали широкий спектр тактики по принуждению удерживаемых оппозицией районов к сдаче, включая осады, блокирование доставки гуманитарной помощи, отказ в доступе к продовольствию и другим основным услугам, целенаправленные нападения на объекты здравоохранения и другие гражданские объекты. Согласно различным сообщениям, правительство использовало против гражданских лиц не только обычные виды оружия, но и химическое оружие. Сообщения варьируются от 3237 до примерно 330 химических атак, приписываемых сирийскому правительству. Доклад Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) за 2018 год отметила 143 предполагаемых химических нападения в открытых источниках в период с 1 декабря 2015 года до 8 октября 2018 года.
Курды. Статус курдского самоуправления
В начале конфликта 2011 года курды были в основном сосредоточены в трех несмежных районах вдоль турецкой границы: Африн и Кобане в провинции Алеппо и Джазира (Хасеке). После ряда поражений от повстанческих группировок и от сирийских правительственных войск они отступили с северо-востока Сирии, оставив населенный преимущественно курдами районы. Это позволило курдам получить большую автономию и в начале 2014 года была образована правящая конфедерация в трех ныне называемых «кантонах» — Африне, Кобане и Джазире. В январе 2014 года курдская Партия демократического союза (ПДС) приняла так называемый социальный документ, который может восприниматься «как временная конституция» для автономной администрации в Рожаве. Общественный договор предусматривал федеральную децентрализованную систему, с помощью которой автономная область могла бы оставаться частью Сирии, но с регулируемыми отношениями с центральным правительством в Дамаске. После захвата преимущественно арабских и туркменских районов ИГ, ПДС и ассоциированные с ней группы в марте 2016 года объявили о создании «федеральной системы» в тех областях, которые они контролирует. Он состоял из семи номинально самоуправляющихся субрегионов в районах Джазиры, Африн, Кобане, Ракка, Табка, Манбидж и Дейр-эз-Зор. В начале 2018 года Турция и связанные с ней вооруженные группировки заняла Африн. При этом поддерживаемые Турцией вооруженные группировки управляли Африном с момента его захвата. Провозглашение федеративной системы в районах, контролируемых курдами, было отвергнуто сирийским правительством и другими сирийскими оппозиционными группировками, США и Турцией. ПДС утверждает, что она не ищет независимости для территорий, которыми управляет, а скорее сосредоточена на достижении децентрализованной системы, которая признает курдскую автономию и обеспечит юридические гарантии прав курдов. С сентября 2018 года система управления на северо-востоке Сирии стала называться «Автономная администрация Северной и Восточной Сирии». По данным источников, опрошенных Международной кризисной группой, курдское руководство представило план сирийскому правительству при посредничестве России в январе 2019 года, который имел ввиду создание «конституционно гарантированную местную автономию в рамках сирийского государства, которая предоставляет функции безопасности и управления в ведении местных органов власти и делегирование региональным органам управления, таким как «автономная администрация», право оспаривать решения центральных органов. Сирийское правительство отказалось от курдских предложений и заявило о стремлении сохранить территориальную целостность и восстановить на курдских территориях институты режима (включая органы безопасности и военные ведомства)». Отношения между курдами и сирийским правительством определяются как «ограниченное сотрудничество в области безопасности и управления, экономические сделки и политические переговоры». Помимо мелких стычек в курдских районах, две стороны в принципе поддерживали партнерские отношения с конца 2016 года по состоянию на июль 2019 года. При этом сирийское правительство поддерживало присутствие сил безопасности в городах Камышлы и Хасеке, выплачивал жалованье правительственным служащим, финансировали и некоторые учреждения в районах, контролируемых курдами. После начала возглавляемого турками наступления на контролируемый курдами северо-восток Сирии в начале октября 2019 года сирийское правительство и контролируемая курдами СДС объявили о соглашении, которое позволило сирийским правительственным войскам дислоцироваться вдоль границы с Турцией и оказать помощь курдским войскам в отражении турецкого наступления. Соглашение также предусматривало, что такие районы, как Африн, должны быть отвоеваны. Это новое позиционирование курдов на стороне сирийского правительства будет объективно сдерживать их стремление к автономии и позволит сирийскому правительству вернуть контроль над территориями на северо-востоке страны.
Наличие территориального управления
По данным источников, опрошенных Министерством иностранных дел Нидерландов в августе 2019 года, на северо-востоке Сирии курды контролировали «около четверти всей сирийской территории». Эта область включает провинцию Хасеке, часть провинции Алеппо вокруг Манбиджа и Кобани, район вокруг Телль-Рифаата и, после вытеснения из этого района ИГ в 2017 году большую часть провинции Ракки и части провинции Дейр-эз-Зор к северо-востоку от Евфрата. В районах, контролируемых курдами на северо-востоке Сирии, сконцентрировано 80 % природных ресурсов, в том числе нефть, газ и другие природные ресурсы, включая воду и поля для возделывания пшеницы. В течение первой недели октябрьского наступления 2019 года на северо-востоке Сирии, турецким и связанным с ними силам удалось захватить города Телль-Абьяд в Ракке и Рас-эль-Айн в Хасеке, а также часть международной автомагистрали М4, связывающей курдские войска между двумя их анклавами. 17 октября было достигнуто соглашение о прекращении огня при содействии США, чтобы позволило курдам оттянуть свои силы на 30 км назад от турецко-сирийской границы, где Турция стремится установить «безопасную зону». За 40 часов до его истечения перемирие было заменено турецко-российским соглашением о введении нового режима прекращения огня. Было установлено, что Турция сохранит контроль над районами, захваченными между Талль-Абьядом и Рас-эль-Айном на глубину 32 км, а российские и сирийские войска получили задачу по вытеснению элементов ИГ из зоны конфликта протяженностью 30 км к югу от турецко-сирийской границы (исключая район турецкой границы). Россия заявила 29 октября, что курдские силы были выведены из так называемой «зоны безопасности». В середине октября 2019 года возглавляемые курдами «Силы демократической Сирии» (СДС), которые контролировали северо-восток Сирии, объявили о соглашении с сирийскими правительственными войсками, которые вошли в регион, чтобы сдержать наступление Турции. По состоянию на 21 октября 2019 года сирийские правительственные войска были развернуты в курдских районах, включая города Манбидж и Кобане в провинции Алеппо, а также в Ракке и Хасеке. По состоянию на ноябрь 2019 года, по оценкам Международной кризисной группы, силы СДС/СНС продолжали играть значительную роль в обеспечении безопасности на северо-востоке Сирии, за пределами пограничной зоны Телль-Абьяд — Рас-эль-Айн. Эта информация актуальна и на сегодня.
Политическое руководство
«Автономная администрация Северной и Восточной Сирии» возглавляется Партией демократического союза (политическое крыло СДС) и «Движением за демократическое общество» (ТЕВ-дем) в качестве правящей коалиции. При этом надо иметь ввиду, что ТЕВ-дем по факту является образованием ПДС, которая является курдской политической партией, созданной сирийским отделением РПК в 2003 году. В середине 2012 года ПДС взяла под контроль части северо-востока Сирии, а позже создал автономную администрацию, которая осуществляла фактический контроль над регионом. ПДС рассматривается в качестве доминирующего политического фактора в контролируемых курдами районах, где она осуществляет окончательный контроль и принятие решений для всего региона. Согласно USDOS, ПДС в целом контролировала политический и управленческий ландшафт на северо-востоке Сирии, позволяя арабам иметь свое представительство в местных советах управления. Сирийские курды, однако сохранили общий контроль над принятием принципиальных решений, принимаемых местными советами. Участие арабов в курдском управлении, по признанию западных аналитиков, — это «непропорционально низкий уровень представительства, частично из-за отсутствия инкорпорации, но также из-за незаинтересованности в таком представительстве со стороны многих арабских шейхов». Формально ПДС и ее военное крыло СНС продвигают «социалистическое, секуляристское и феминистское видение системы исполнительной власти, основываясь на концепции основателя РПК Абдуллы Оджалана «демократического федерализма»». На практике система управления ПДС описывается источниками как авторитарная, и другие политические партии были в значительной части маргинализированы. Большинство курдских оппозиционных партий ПДС объединены в Курдский национальный совет (КНС), который является зонтичной группой для различных сирийских курдских партий, созданной в 2011 году. По состоянию на середину 2019 года он состоял из 14 партий. Несколько источников задокументировали аресты, задержания и насильственные исчезновения членов курдской политической оппозиции, в том числе КНС, совершенные местными силами безопасности курдов. Местные выборы были проведены в контролируемых курдами районах в сентябре 2017 года. Дамаск их не признал и ряд оппозиционных фигур в КНС призвал к их бойкоту, обвинив ПДС в том, что она провела нелегитимные выборы, которые квалифицируются как «вопиющие нарушение воли курдского народа». По данным Атлантического совета, в конце 2017 года было проведено два тура выборов, чтобы позволяет квалифицировать действия ПДС, как «эксперимент по самозваной демократии», но третий и последний тур выборов был отложен на неопределенный долгий срок по непонятным причинам. По словам курдских официальных лиц, опрошенных Международной кризисной группой, администрация ПДС северо-востока Сирии выплачивает зарплату 60 000 бойцам СДС, 30 000 полицейским и 140 000 госслужащих, «оказывающих элементарные государственные услуги».
Судебная и пенитенциарная системы
Судебная система в контролируемых курдами районах состоит из судов, юридических комитетов и следственных органов. Курдские власти применяют в районах, находящихся под их контролем, правовой кодекс, основанный на «социальном договоре». Общественный договор описывается как «смесь сирийского уголовного и гражданского права с законами о разводе, браке, владении оружием и уклонении от уплаты налогов, взятыми из законодательства ЕС». Однако определенные стандарты справедливого судебного разбирательства, такие как запрет произвольных арестов, право на судебный надзор и право на адвоката отсутствуют. Курдская система правосудия не признана ни международным сообществом, ни сирийским правительством. В 2015 году СНС учредили суд по терроризму — известный как «народный суд» — для преследования ИГ и его партнеров. Суд, как сообщается, имеет два отделения в Камышлы и Кобане и управляется пятью судьями. Отбор судей не имеет статуса предварительного условия для завершения судебного процесса.
Обучение
В народном суде есть судьи и прокуроры, не имеющие судебной подготовки, которые часто приходят из разных профессиональных слоев, таких как «архитекторы, строители, пекари или автомеханики». Судья, опрошенный Международной кризисной группой в мае 2019 года, заявил, что только один судья народного суда является профессиональным юристом, а другие — «чиновники, которые не имеют полного судейского обучения». В некоторых случаях обвиняемые не имели доступа к адвокату или возможность обжалования приговоров. Судья, опрошенный Международной кризисной группой в мае 2019 года, заявил, что народный суд рассмотрел 800 дел в 2017 году и 1 200 в 2018 году, в то время как 7 000 дел все еще находились на рассмотрении. Другой источник отметил, что суд рассмотрел и приговорил 7 000 подозреваемых в принадлежности ИГ, а 6 000 человек все еще ожидали суда. Human Rights Watch отметила в октябре 2019 года, что курдские власти «судили тысячи сирийских подозреваемых в ИГ по ошибочным обвинениям». Курдские власти при этом принципиально не судили боевиков ИГ из зарубежных стран и выдвинули инициативы, чтобы для этого рода процессов и категорий граждан был создан специальный международный трибунал по военным преступлениям. Смертная казнь была отменена курдами в соответствии со статьей 26 общественного договора. Максимальное наказание, вынесенное судом по терроризму, — это «пожизненное заключение», которое фактически подразумевает двадцать лет тюремного заключения. Курдские власти подходят к преследованию боевиков ИГ избирательно: некоторые боевики были освобождены или получили легкие приговоры, в то время как другие годами могли ждать судебного разбирательства. Курдские власти вынесли смягченные приговоры членам ИГ, которые сдались им или отпустили их в рамках примирительных сделок при посредничестве племенных лидеров (читай: освободили за выкуп). Курдские власти, как сообщается, освободили сотни заключенных ИГ в марте 2019 года. По данным источников, опрошенных Министерством иностранных дел Нидерландов в его августе 2019 года, курдские суды также рассматривают гражданские дела. В городе Камышлы есть два суда: один находится в ведении курдских властей, а другой — сирийского правительства. Члены политической оппозиции, которые не признают авторитет ПДС, не могут использовать суды для решения политических споров, в то время как арабы, живущие в контролируемых курдами районах, прибегают в основном к племенным сетям юрисдикции.
ILAC отметил в отчете за 2017 год, что курдская судебная система «не соответствует базовым стандартам справедливости». Судебный процесс также «не защищает права задержанных от произвольного задержания и жестокого обращения». Источники, опрошенные ILAC, сообщили об отсутствии надлежащей правовой процедуры при задержании, выдаче ордеров на арест со стороны сил безопасности, связанных с ПДС, а не прокурорами или судами.
Силы безопасности. «Силы демократической Сирии» (СДС) и «Силы народной самообороны (СНС)
Сирийские демократические силы (СДС) — это возглавляемая курдами многоэтническая сила, состоящая из курдов, арабов и других этнических групп, созданная в 2015 году для поддержки возглавляемой США коалиции в войне против ИГ. В СДС доминируют курдские СНС, которые помогли создать их в октябре 2015 года и составляют ее основные боевые силы, что и во многом обеспечивает курдское лидерство. Курдские СНС были созданы в 2012 году, как военное крыло курдской Партии демократического союза (ПДС) – сирийского отделения РПК. Они делятся на две группы: подразделения Народной защиты — Yekîneyên Parastina Gel (YPG) — и подразделения женской защиты — Yekîneyên Parastina Jinê (YPJ). YPG и YPJ имеют военный мандат, который изложен в общественном договоре «Автономной администрации Северной и Восточной Сирии»: Подразделения народной охраны являются единственной национальной организацией, ответственной за обеспечение безопасности в кантонах и гарантом их регионального суверенитета». Заявленная цель YPG и YPJ состоит в том, чтобы «защитить курдский народ и его культурное, политическое и социальное существование». YPG и YPJ, как сообщается, отвечают за оборону и безопасность, включая защиту «внешних границ» с Ираком, Турцией и остальной Сирией. Они также участвуют в нейтрализации остатков ИГ и других операциях по борьбе с повстанцами. СДС возглавляет генерал — командующий, который, как утверждается, избирается Военным советом. Последний играет роль высшего военного органа СДС и состоит из представителей от каждой боевой группы. В июне 2019 года SDF объявила о формировании шести новых военных советов в крупных городах северо-восточной Сирии: Телль-Абьяд, Кобане, Табка, Ракка, Камышлы и Аль-Хол. Цель СДС состоит в том, чтобы объединить вооруженные силы и силы безопасности в регионе с целью привлечения местных лидеров в процесс принятия решений и «расширение возможности и активизации вооруженных сил в рамках СДС». По информации, представленной Объединенной оперативно-тактической группой США, СДС располагает «широким спектром аппаратов безопасности, которые проводят операции по борьбе с повстанцами, организацию [местных] патрулей, операции на контрольно-пропускных пунктах, операции по задержанию». США рассматривают СДС в качестве основного партнера на северо-востоке Сирии и снабжают их военной техникой и оборудованием. С 2014 года СДС официально является главным «партнером сухопутных войск» США в борьбе с ИГ.
Различные источники оценивают численность СДС примерно в 60 000 бойцов. Сами СНС утверждает, что их силы насчитывают около 50 000 бойцов, Центр стратегических исследований Омран оценивает численность этой структуры в диапазоне 20 000 — 30 000 бойцов. Помимо курдских районов, СДС также контролируют преимущественно арабские населенные пункты в провинциях Алеппо, Дейр-эз-Зор и Ракка. Сирийское правительство при поддержке российской стороны пытается постепенно восстановить полный контроль над контролируемыми СДС/СНС районами, начиная именно с арабских районов. Однако СНС отказалась принять такое соглашение со стороны Дамаска, заявив, что они не верят в соблюдение договоренностей о примирении, достигнутых сирийскими властями и Москвой, и что они согласятся на окончательное урегулирование только при условии признания юридического статуса «автономных администраций» и сохранения у СДС/СНС своих вооруженных сил.
Асаиш
Асаиш является курдскими силами внутренней безопасности и выполняет различные функции безопасности, которые варьируются от работы полиции до борьбы с терроризмом. Официально основанная в 2013 году, Асаиш работает в преимущественно курдских районах, так как сирийское правительство вывело свои войска из городов Кобане, Румейлан и Майкия. Асаиш устанавливал свои контрольно-пропускные пункты на въездах в эти города и в важных городских центрах. По данным Центра стратегических исследований Омран, Асаиш состоит из шести филиалов: полиция, контртеррористические силы, женские Асаиш, охрана контрольно-пропускных пунктов, общая безопасность и борьба с организованной преступностью. Силы по борьбе с терроризмом занимаются вопросами безопасности, которые включают факты похищения людей, терроризм, нападения смертников, поимка беглецов и разведка. Они также предоставляют силовую и оперативную поддержку операций СДС/СНС. Асаиш, как сообщается, имеет командные центры в каждом курдском кантоне страны. При этом некоторые из них действуют независимо друг от друга. Центр Омран отмечал, что Асаиш «находится в тесной координации с Сирийским демократическим советом и Законодательным комитетом ДАА [Демократической автономной администрации]». К середине 2017 года численность Асаиш составляла от 10 000 до 12 000 членов и 30 000 полицейских в контролируемых курдами районах на северо-востоке Сирии.
Проблемы целостности
Исследовательская группа по Сирии отметила в докладе за сентябрь 2019 года, что «неконструктивный подход СНС к управлению и распределению ресурсов, привело к беспорядкам в арабских племенных районах». В Дейр-Эз-Зоре арабские жители начали протесты против курдских сил, жалуясь на дискриминацию, принудительную воинскую повинность и незаконные аресты. Сообщалось также о вымогательстве и злоупотреблении властью со стороны сотрудников Aсаиш. Угроза турецкой военной операции на курдских территориях на севере Сирии и неопределенность относительно будущего присутствия США в Сирии было истолковано как подрывающий фактор к готовности и способности СДС/СНС продолжать свои военные усилия против ИГ в рамках стабилизации ситуации в этом районе. Некоторые арабские племена и местные жители из Дейр-эз-Зора утверждали, что СНС сознательно позволил остаткам ИГ сохранить свой боевой потенциал в этом районе, чтобы оказать давление на возглавляемую США коалицию в рамках сохранения ее присутствия и продолжения программы по поддержки курдских сил. В октябре 2019 года сообщалось, что силы СДС, возглавляемые курдами, предположительно удерживают около 11 000 человек, как боевиков ИГ в лагерях для задержанных, так и тысячи членов их семей в лагерях временно перемещенных лиц на севере страны и Восточной Сирии. Военные рейды, проводимые СДС против сторонников ИГ, привели к жертвам среди гражданского населения. Некоторые рейды были восприняты местными общинами как прямые нападения СДС на членов их племени. Также были отмечены факты маргинализации арабов в вопросах управления и временное закрытие арабских школ, отказавшихся принять курдскую программу обучения. ООН подтвердила вербовку и использование 313 детей YPG / YPJ, действующими в рамках СДС, в период с января по декабрь 2018 года.