Анкара обсуждает с Москвой возможность использования воздушного пространства Сирии. С таким утверждением выступил в четверг 20 февраля министр национальной обороны Турции Хулуси Акар в интервью телеканалу «Си-эн-эн тюрк». «Переговоры об использовании воздушного пространства для Идлиба продолжаются. Трудность может быть преодолена, если Россия не будет препятствовать. Нашей целью является установление режима прекращения огня», — утверждал он. При этом, по версии Акара, Россия «не полностью удовлетворяет запросы [Турции] на использование воздушного пространства» Сирии. В начале февраля ситуация в Идлибе резко обострилась. Это произошло после того, как российские и турецкие военные предприняли очередную попытку ввести режим тишины, однако террористы лишь усилили свои атаки. В среду президент Турции Р.Т.Эрдоган сообщил о готовности Анкары задействовать всю свою боевую мощь в случае проведения операции в Идлибе. Он также заявил, что начало новой военной операции в Идлибе является «лишь вопросом времени», все приготовления для ее проведения уже завершены. В Анкаре 8 и 10 февраля прошли два раунда консультаций между официальными лицами РФ и Турции. В первую очередь обсуждалась ситуация в идлибской зоне деэскалации. Затем состоялись консультации в российской столице. По словам официального представителя президента Турции Ибрагима Калына, Анкара не получила желаемого результата от переговоров. Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу в свою очередь не исключил, что «в ближайшие дни могут пройти переговоры на уровне президентов». Логичным продолжением этого предсказуемого переговорного кризиса стала на фоне соответствующего пропагандистского блефа и попытки шантажа «разведка боем» со стороны Анкары, которая решила прощупать решимость Москвы через стимулирование атаки подконтрольных ей сирийских формирований на позиции армии САР. Как мы и предполагали ранее, турки сами в атаку идти не хотят: это вообще общее место их тактики на сирийском направлении, во время всех своих предыдущих операций они всегда последовательно посылали в атаку своих сирийских союзников, обеспечивая им огневую поддержку. Но в отличие от предыдущих операций в нынешней ситуации у Турции лимитированы возможности огневой поддержки из-за господства российской авиации в воздухе. Это на сегодня является одним из ключевых факторов устойчивости позиции сирийских войск в Идлибе; отсюда же и логические попытки Анкары добиться от Москвы разрешения на использование воздушного пространства провинции своими ВВС. И разрешение на это Москва не дает: отсюда и уже несколько комичные заявления министра национальной обороны Турции Х.Акара о том, что США могли бы поставить свои системы ПРО «Пэтриот». Реакция Вашингтона была быстрой. Соединенные Штаты еще не приняли решение по вопросу поставки зенитных ракетных комплексов «Пэтриот» (Patriot) Турции. Об этом сообщило в пятницу 21 февраля Анатолийское агентство со ссылкой на источник в Вашингтоне. «Да, мы в курсе, что нам поступил соответствующий запрос. Однако на данный момент решение [в вопросе поставок ЗРК «Пэтриот» Турции] не принято», — приводит слова американского чиновника турецкое агентство. Сразу скажем, что сам процесс поставок долог и технически, и финансово, не говоря уже об обучении экипажей. В противном случае американцам надо самим обслуживать эти системы, что делает потенциально реальным риск уже американо-российского противостояния. Представить себе, что США пойдут на такой сценарий ради Р.Т.Эрдогана, предельно сомнительно. Но американцы берут многозначительную театральную паузу: они решают вопрос разжигания российско-турецкого «непонимания» и заодно тем самым хотят отвлечь турок от возможности проводить новые операции против курдов.
Из всей этой смеси блефа, восточного базара и попыток испугать Москву возможностью крупного военного взаимного конфликта следует пока только один вывод. Анкара в принципе не готова вступать в открытое военное противостояние с Москвой по многим причинам, часть из которых мы постараемся проанализировать ниже. Турки будут продолжать информационно в большей степени нагнетать ситуацию, используя в качестве «наконечника копья» бойцов подконтрольной им сирийской оппозиции для организации периодических атак на позиции сирийских войск. К такой тактике Анкару вынуждает внутренняя националистическая повестка дня и риски серьезного снижения уровня своего политического влияния в Сирии в случае окончательной зачистки Идлиба. Попытка провести разведку боем окончилась в принципе неудачей. Бойцы сирийской армии при поддержке Сил национальной обороны уничтожили в четверг свыше 250 террористов в ходе отражения атак бандформирований в районе города Нейраб в провинции Идлиб. Об этом сообщил телеканал «Аль-Хадас». По его информации, правительственные силы отбили несколько попыток противника захватить занимаемые ими позиции на линии фронта Нейраб — Саракиб. При этом были выведены из строя десятки единиц бронетехники Телестанция «Аль-Джазира» ранее передала, что атаки вооруженной оппозиции поддерживались турецкими войсками. По ее утверждению, на некоторых направлениях отряды турецкого спецназа при поддержке танков непосредственно участвовали в наступательной операции. В этом нет сомнений: они корректировали огонь артиллерии. В Министерстве национальной обороны Турции привели данные, согласно которым в ходе боев под Нейрабом были уничтожены более 50 сирийских военнослужащих, а также 5 танков, 2 БТР, 2 военных пикапа и одна самоходная артиллерийская установка. При этом в оборонном ведомстве не уточнили, кто наносил удары по позициям сирийских военных. Это как раз не секрет и документально подтверждено российскими военными. 11 февраля бандформирования при содействии Турции уже предпринимали контратаки с целью вернуть под свой контроль город Саракиб, который был освобожден сирийскими военнослужащими 5 февраля. Однако эти вылазки не имели успеха и были отбиты правительственными войсками. В этой связи обратим внимание на два ключевых итога этой провокации.
- Произошло первое использование в рамках этого последнего по времени противостояния с турками российских ВКС, которые фактически разнесли наступающие колонны боевиков и турецкого спецназа. То есть, Москва сознательно пошла на противостояние именно с турецкими военными и показала степень своей решимости поддерживать и далее наступательные операции правительственных сил в Идлибе. Таким образом, Анкара получила весомое подтверждение тому предположению, что боестолкновение именно с кадровыми турецкими военными не является для российской стороны табу в рамках решения этой задачи. Это принципиально важный момент с точки зрения выстраивания дальнейшего диалога с Анкарой. Все прорывы в отношениях с турками на сирийском треке всегда происходили через первоначальный кризис в отношениях. Ровно так же будет и сейчас: в данном случае важно не сдать свои первоначальные позиции и жестко диктовать свою повестку дня. Причем все попытки сирийской оппозиции наступать, надо пресекать за счет огневого поражения чрезвычайно жестко и чем жестче это будет делаться, тем быстрее в Анкаре пойдут на реально внятные переговоры и шаги в нужном для Москвы направлении. Снова вспомним про ошибочную тактику российской игры в «международного брокера» в период недавней военной операции Турции на севере Сирии. Если бы не это непонятное с точки зрения целесообразности посредничество сейчас бы турки в большей степени были в большей степени заняты своим противостоянием с курдами на фоне очень раздраженных отношений с Вашингтоном. И это облегчало бы выполнение задачи в Идлибе несомненно.
- Обратим внимание на официальную турецкую риторику в отношении своих военных «побед» — данные о своих потерях скрываются, а потери сирийской армии имеют мало общего с действительностью, но суть в ином. Такая риторика направлена именно на внутритурецкого потребителя: нужны военные победы или их видимость, а это говорит о том, что с поддержкой нынешней военной операции в Сирии в самой Турции не все однозначно гладко.
И на это есть свои, прежде всего экономические причины. Столкновение с Россией в Сирии на фоне хрупкого состояния турецкой экономики и продолжающейся волатильности валюты могут напугать инвесторов, подорвав начало экономическую стабилизацию, которая сейчас наблюдается в Турции после выхода из валютного кризиса 2018 года. По мере снижения экономического доверия правящая коалиция будет входить в зону политических рисков, что может привести к росту электоральных рисков еще до президентских и парламентских выборов 2023 года. Ползучая инфляция, низкий потребительский спрос, постоянный и высокий уровень безработицы, устойчивый приоритет у местного бизнеса и населения твердой иностранной валюты вместо местной турецкой лиры — все это подчеркивает уязвимость турецкой экономики. Несмотря на то, что она демонстрирует признаки роста — от 0,2% прироста валового внутреннего продукта в 2019 году, а Международный валютный фонд прогнозирует, что ВВП Турции увеличится на 3% в 2020 году — волатильность экономики продолжить давить на турецких граждан с точки зрения их электоральных предпочтений. В значительной степени эти настроения являются движущей силой приверженности Анкары к сохранению своего напористого курса в таких местах, как Сирия, Ливия и Восточное Средиземноморье, делая ставку на усиление националистического накала от агрессивной внешней политики с целью ретуширования экономических проблем. Ради этого Эрдоган готов взять на себя риск подвергнуть Турцию внешним экономическим потрясениям, таким как санкции. При этом американские эксперты полагают, что даже если правительство Турции сочтет, что оно может противостоять внешнему политическому и экономическому давлению, чтобы продолжать свою нынешнюю внешнюю политику, со временем растущее внутреннее напряжение в конечном итоге нанесет непоправимый ущерб правящей Партии справедливости и развития (ПСР), ставя под сомнение ее способность победить на выборах 2023 года. В этой связи отметим, что американские эксперты еще год назад уверенно называли попытки Анкары выйти из экономического болота негодными, что, однако, не нашло своего подтверждения на практике. Здесь конечно надо иметь ввиду, что Вашингтон так и не ввел свой пугающий пакет санкций по закону COOTSA, но и местный экономический блок правительства выбрал нужную тактику. Подчеркнем, что именно тактику, но не стратегию. Но главное в другом: отношения с Москвой Анкара будет вынуждена корректировать в первую голову именно с экономикой. Причем в отличие от США Анкара прекрасно знает, чем грозит глобальное обострение отношений с Москвой: она имела возможность в этом убедиться во время первого кризиса 2015 года после уничтожения российского военного самолета.
При этом именно экономика является главным моментом сохранения Эрдогана и его партии у власти. Именно слабые экономические показатели при всех обнадеживающих формальных показателях выхода из рецессии является основной причиной проведения агрессивной националистической внешнеполитической программы. При этом при всех своих личных симпатиях и истериках Р.Т.Эрдоган просто обязан балансировать между игрой в национализм и экономической целесообразностью. И в этой связи портить свои отношения с Москвой кардинально сейчас — это стрелять себе в ногу. Один раз турецкий президент это сделала, и ему последствия не слишком понравились.
А что в реальности с турецкой экономикой? Недавний всплеск мрачных экономических показателей усилился в последние недели, стимулируя беспокойство среди населения, которое еще не оправилось от валютного кризиса 2018 года и обеспокоено тем, что оно может не получить реальных дивидендов от ожидаемого всплеска экономического роста в 2020 году. В то время как уровень инфляции снизился и стабилизировался в 2019 году после рекордного роста в 2018 году, он снова начал ползти вверх в течение последних нескольких месяцев после целевого показателя Центрального банка на конец 2020 года в 8%, вызванного ростом цен на продовольствие. Этот рост превысил прогнозы Центрального банка. Действительно, ежемесячный рост цен на продукты питания и безалкогольные напитки, различные товары и услуги, а также расходы на здравоохранение — все ключевые компоненты стоимости жизни — были самыми сильными факторами ежемесячного роста инфляции. На фоне этих тенденций безработица оставалась упрямо высокой в течение нескольких месяцев, настолько, что сообщение о снижении на 0,1% (с 13,4% в октябре 2019 года до 13,3% в ноябре) стало поводом для настоящего празднования проправительственной прессой в феврале. Но это едва ли было улучшением, которое обещало правительство президента Реджепа Тайипа Эрдогана, и еще предстоит увидеть, действительно ли ожидаемый экономический рост в 2020 году создаст рабочие места для среднего турка.
Волатильность валюты, еще один показатель неустойчивой экономики Турции, может также отразиться на настроениях инвесторов, усугубляя экономические проблемы. В начале февраля курс лиры впервые с мая 2019 года превысил отметку в шесть долларов по отношению к доллару США — пороговое значение, которое многие в Турции расценивают как признак слабости национальной валюты. Между тем, доля счетов клиентов турецких банков, имеющих иностранную валюту, остается упорно высокой по сравнению с процентом тех, которые имеет депозиты в местной валюте, несмотря на последовательное обращение правительства тратить и экономить с помощью лиры. Последние данные ЦБ показывают, что с 2018 года объем депозитов, хранящихся на валютных счетах, колебался в районе 50% процентов. Несмотря на позитивные сообщения от Минфина, действия турецких потребителей и инвесторов продолжают демонстрировать уровень их недоверия к экономике. И никакое количество заверений не может преодолеть плохие экономические базисы. С продолжающимися радужными официальными сообщениями перед лицом реальности, которая подрывает доверие к правительству еще больше. Согласно данным, собранным агентством Bloomberg, иностранные инвесторы продали турецких облигаций на 3,3 млрд долларов за последний год, доведя свои вложения в долг в местной валюте до рекордно низкого уровня. К потенциальной возможности дальнейшего ослабления доверия к действиям правительства добавляется нетрадиционный характер финансовой политики правительства. Позитивный прогноз МВФ для турецкой экономики на 2020 год учитывает рост, подпитываемый долгом, который создает долгосрочные кредитные гособязательства. Кроме того, полностью подконтрольный Эрдогану глава Центрального банка, скорее всего, продолжит выполнять требования президента о снижении процентных ставок без учета реальных условий. Эрдоган оправдывает эти шаги как соответствие исламской традиции и стимул для экономического роста. Это категорически противоречит общепринятой монетарной теории, согласно которой повышение процентных ставок является адекватной реакцией на рост инфляции. Продолжая смягчение денежно-кредитной политики, несмотря на неблагоприятную инфляционную атмосферу, Центральный банк рискует вызвать еще более резкую негативную реакцию среди инвесторов и потребителей, чем это было ранее. Тем временем правительство усилило валютный контроль и даже расширило некоторые меры, которые были введены во время кризиса 2018 года. Новые ограничения на банковские сборы были введены в феврале, чтобы стимулировать банки поддерживать экономику. Эффективность этой интервенционистской политики в успокоении потребителей и беспокойства инвесторов будет проверена в долгосрочной перспективе.
Правительство Турции, и в частности ПСР, за последние годы накопило достаточно политического авторитета благодаря своим усилиям по консолидации общества, что позволяет ему достаточно уверенно противостоять растущей обеспокоенности по поводу шаткой экономики. У Турции также есть достаточно дипломатического пространства для маневра, чтобы справиться с любой угрозой иностранных санкций. Несмотря на ряд возможных санкций из-за своей агрессивной внешней политики, Турция фактически имеет преимущество во многих из этих ситуаций. Белый дом, стремясь сохранить Турцию в НАТО и сохранить ее сотрудничество в ряде областей, отказался от идеи введения санкций из-за тесных связей Анкары с Россией и ее военных действий в Сирии. Несмотря на то, что новая турецкая активность в Ливии и расширение ее деятельности по разведке энергоносителей в Восточном Средиземноморье создали новые стимулы для санкций ЕС и дипломатических кризисов, Анкара считает, что ее способность предотвратить (или разрешить) миграцию сирийских беженцев в Европу и ее статус важнейшего члена НАТО защитят ее от серьезных последствий со стороны Европейского союза. В этой связи отметим, что наряду с этим справедливым соображением надо учитывать и тот факт, что ни Брюссель, ни Вашингтон вмешиваться в ситуацию в Идлибе не желают. Как и НАТО впрочем. Отсюда пока только дежурные заявления «об озабоченности». Лидеры 27 стран — членов Евросоюза призывают стороны конфликта в Сирии немедленно прекратить военные действия в провинции Идлиб. Об этом говорится в заявлении глав государств и правительств, которые проводят внеочередное заседание в пятницу в Брюсселе. «Возобновленное военное наступление сирийского режима и его сторонников в Идлибе, повлекшее за собой огромные человеческие страдания, неприемлемо. ЕС призывает все стороны немедленно прекратить военные действия», — отмечается в нем. В документе подчеркивается, что стороны конфликта в Сирии должны полностью выполнить свои обязательства в рамках достигнутых в Сочи договоренностей по сирийскому урегулированию. «ЕС вновь самым решительным образом призывает все стороны обеспечить устойчивое прекращение огня, гарантировать защиту гражданского населения и полностью выполнить свои обязательства в рамках Сочинского меморандума от 17 сентября 2018 года», — говорится в нем. того, лидеры ЕС призвали «обеспечить беспрепятственный и прямой гуманитарный доступ ко всем нуждающимся». «Ответственность за нарушения международного гуманитарного права и норм в области прав человека имеет первостепенное значение. По этой причине ЕС вновь призывает передать ситуацию в Сирии на рассмотрение Международного уголовного суда. ЕС привержен усилению своей гуманитарной помощи наиболее уязвимому гражданскому населению в Идлибе», — говорится в заявлении Евросовета. В этой связи гораздо важнее прямые телефонные звонки А.Меркель и Э.Макрона российскому президенту В.В.Путину в рамках деликатного давления по вопросу Идлиба. Европейцы после посредничества Москвы в организации Берлинской конференции по Ливии очевидно решили перманентно играть на добрых чувствах российского лидера, полагая, видимо, что постоянные апелляции к «ведущей роли Москвы» в различного рода конфликтах могут заблокировать решение насущных задач национальной безопасности РФ. Рискнем предположить, что эта новая тактика «сдерживания Москвы» в случае с сирийским досье не сработает.
При этом американские эксперты отмечают, что эта конъюнктура не так благоприятна внутри самой Турции. На местных выборах в 2019 году, первом реальном избирательном тесте ПСР с тех пор, как экономика попала в тяжелое положение в середине 2018 года, партия проиграла пару ключевых голосований, в том числе мэрию Стамбула. Следующий электоральный тест состоится только в 2023 году, когда одновременно пройдут президентские и парламентские выборы. Если экономика продолжит падать, ПСР, безусловно, может лишиться большей части своей нынешней поддержки. Это, в свою очередь, окажет давление на правящую коалицию между ПСР и ее миноритарного партнера, Партией националистического движения (ПНД), что реально может разрушить нынешнюю коалицию в парламенте, которая дает ПСР парламентское большинство. Важно следить за тем, как ПСР будет корректировать свою политику в будущем году, потому что это может свидетельствовать об устойчивости такой коалиции. Если ПСР предпримет меньше усилий, чтобы умиротворить ультранационалистическую Хорошую партию, например, или даже попытается расширить свою привлекательность для других партий, это будет свидетельствовать о растущей обеспокоенности ее падающей популярностью в связи с, прежде всего, экономическими вопросами.
Со своей стороны рискнем предположить, что ставка Эрдогана на националистический аспект политики вне страны — это всерьез и надолго, ровно по той причине, что иных механизмов отвлечения внимания от внутренних проблем у него просто нет. Поскольку она работает, турецкий президент и далее будет компенсировать экономическую неуверенность населения путем агрессивной внешнеполитической повестки дня с точки зрения поддержания внутри страны достаточного уровня национализма при относительной низких политических и экономических издержках. На фоне событий в Сирии турецкое правительство может легко донести до широкой общественности аргументы в пользу приверженности политике национальной безопасности по борьбе с курдскими боевиками. Однако интервенция в Ливию, которая частично опирается на сирийские наемные силы, более удалена как географически, так и в рамках ее общественного восприятия населением страны, как реальной угрозы национальной безопасности. Мега-проекты вроде канала «Стамбул» и нового Стамбульского аэропорта, которые правящее правительство продолжает стимулировать, являются еще одним способом отвлечения от экономических проблем. Но эти инфраструктурные усилия, несмотря на весь пафос, вряд ли решат фундаментальные экономические проблемы. И до тех пор, пока экономическая нестабильность Турции будет продолжаться, даже если сами экономические показатели будут официально демонстрировать умеренный рост, популярность правительства будет продолжать снижаться. Этот нюанс автоматически лимитирует Анкару в ее готовности реально своими силами воевать в Сирии с сирийскими и российскими военными. При этом надо подчеркнуть, что в ходе зачистки Идлиба не надо бояться автоматически усилить сторонников «Джебхат ан-Нусры» (запрещена в России) за счет ослабления именно протурецких группировок. Вся суть в том, что на сегодня просаудовские и протурецкие силы воюют в Идлибе солидарно, и цель операции правительственных сил — не уничтожение конкретного сегмента сопротивления, а решение проблемы автономного от Дамаска полугосударственного анклава непримиримой оппозиции в этой провинции. А ровно этот момент открывает прямой путь к прямым и, главное, конструктивным консультациям с оппозицией по вопросу мирного урегулирования в Сирии. Без этого все попытки такой процесс запустить в принципиальном эффективном качестве не имеют шансов на успех. И ровно этот вопрос сейчас решается в рамках российско-турецкого противостояния.