Французские эксперты и аналитики уделяют большое внимание экономическим и политическим аспектам добычи и транспортировки природного газа с месторождений на шельфе Египта, Израиля, Ливана, Кипра и других государств региона, имеющих значительные запасы углеводородов. Данная проблема имеет большое значение для Европейского союза вообще и Франции в частности в связи с тем, что европейская бюрократия в Брюсселе давно вынашивает планы снижения зависимости ЕС от поставок газа из России.
Эксперт из Центра изучения Ближнего Востока университета Экс-ан-Прованс Эмиль Бувье опубликовал на сайте «Ключи к Ближнему Востоку» (Les cles du Moyen Orient) статью под названием «Энергетические ставки в Восточном Средиземноморье. Создание новой геополитической арены на Ближнем Востоке». Автор пишет о том, что вплоть до начала 21 века нефтегазовые ресурсы Восточного Средиземноморья всерьез не рассматривались крупными мировыми игроками. Перелом произошел в 2004-2009 годах. С 2009 года разведанные запасы газа на Ближнем Востоке выросли на 33%. Если в 2009 году считалось, что в данном регионе сконцентрирован 31% мировых запасов природного газа, то в данное время – 41,9%. Прирост во многом произошел за счет региона Восточного Средиземноморья (Méditerranée orientale (MEDOR)). В 2000 году американская Геологическая комиссия полагала, что в данном регионе сосредоточены 2715 млрд куб. м природного газа, в 2019 году эти оценки выросли до 5765 млрд куб. м. Запасы нефти в регионе оцениваются более скромно: в 1,7 млрд баррелей, что может дать в случае разработки не более 6% мировой добычи (1).
Наибольшими на данный момент представляются ресурсы природного газа, принадлежащего Израилю. В 1999 году около берегов этого государства было открыто газовое месторождение «Ноа». В 2009 году – месторождения «Далит» и «Тамар», в 2010 году – месторождение «Левиафан», наконец, в 2011 году – «Афродита-2» и «Танин». Месторождение «Левиафан» находится целиком в территориальных водах Израиля. Оно содержит 453 млрд куб. м газа, что хватило бы для полного снабжения этой страны электроэнергией в течение 30 лет. Вслед за «Левиафаном» идет «Тамар» с запасами природного газа в объеме 280 млрд куб. м. Израиль оперативно приступил к эксплуатации своих шельфовых месторождений. Так, месторождение «Левиафан» стало разрабатываться уже с конца 2018 года.
Значительными запасами природного газа на шельфе располагает и Ливан. Около 20% залежей Левантийского бассейна предположительно находятся на территории Ливана. Предварительная оценка запасов природного газа Ливана составляет 25 трлн куб. футов (850 млрд куб. м). Запасы нефти на шельфе Ливана оцениваются в 660 млн баррелей. Даже если эту цифру разделить надвое с учетом участков, из-за которых ведется территориальный спор с Израилем, получается внушительный объем. 30 апреля 2013 года Министерство энергетики и водных ресурсов Ливана пригласило нефтяные компании из различных государств принять участие в предварительном квалификационном отборе на эксплуатацию месторождений. При этом министерство представило свою стратегию развития с описанием карты добычи (морских блоков) и условиями тендера. Были утверждены 14 компаний, которые могли бы стать операторами при разработке газовых месторождений. В январе 2018 года тендер на добычу газа на первых трех блоках выиграл консорциум в составе компаний Total (Франция), Eni (Италия) и российской компании Новатэк. Слабым местом в позиции Ливана является неурегулированный спор о морских границах с Израилем, в результате чего на некоторые блоки претендуют обе стороны.
Обнадеживающие результаты принесла и геологическая разведка в Исключительной экономической зоне Кипра. Ожидаемые запасы месторождения «Афродита» составляют 4,1 трлн куб. футов (примерно 120 млрд куб.), экспорт которых может принести этому островному государству до 9 млрд долларов. Гипотетически возможно наличие природного газа около побережья Сирии. Однако геологоразведка здесь находится в мертвой точке по причине гражданской войны, идущей в этой стране с 2011 года. В апреле 2013 года сирийское правительство начало долгие переговоры с Россией и Китаем о возможном участии этих государств в эксплуатации природных богатств на своем шельфе. Эмиль Бувье признается, что ему неизвестны ход и результаты этих переговоров. Тем не менее, он предполагает, что присутствие российского военного флота в Тартусе и Латакии вызвано не только геополитическими, но и экономическими причинами.
Однако вместо того, чтобы дать толчок экономическому развитию стран региона обнаружение огромных энергетических запасов запустило серию кризиса. Другой французский исследователь Реми Гарселес в своей статье «Сближения и противоречия вокруг газовых запасов Восточного Средиземноморья» особо выделяет роль Турции в данных кризисах и конфликтах (2). С середины 2000-х годов турецкое руководство взяло курс на превращение этой страны в энергетический хаб Европы. Среди многих проектов можно выделить проекты газопровода «Набукко» и Трансанатолийского газопровода (TANAP). Этот трубопровод должен был стать, по замыслу его проектировщиков, продолжением газовой магистрали Баку-Тбилиси-Эрзерум. Этот трубопровод, построенный в 2006 году связал Турцию через Грузию с азербайджанским месторождением «Шах Дениз», объем которого оценивается в 100 млрд куб. м. В то же время Россия с 2006-2007 годов вынашивала планы по строительству собственного газопровода «Южный поток». Он, по мнению французских исследователей, имел конкурентные преимущества перед «Набукко» благодаря более дешевым предлагаемым ценам и более краткому расстоянию. Оно должно было составить 2380 километров по маршруту через Черное море через Болгарию, Сербию, Словению и Италию против 3300 километров «Набукко» из Азербайджана через территорию Турции, Болгарии, Венгрии и Австрии. Однако строительство «Южного потока» было отвергнуто Еврокомиссией на основании принятого в 2009 году Закона об энергетической конкуренции, запрещающего одному и тому же государству или компании одновременно и продавать газ и управлять газопроводом. Проект «Набукко» провалился из-за экономической несостоятельности. Эти неудачи побудили российскую и турецкую стороны искать пути к сближению.
Французские эксперты напоминают о том, что в 1990-е годы и в начале 2000-х годов Россия и Турция рассматривали друг друга в качестве безусловных конкурентов. Строительство нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) в обход России чуть было не привело к серьезному политическому конфликту между двумя государствами. В России кроме всего прочего он вызывал опасения в усилении влияния в постсоветских республиках Закавказья (Грузии и Азербайджане) политического и военного влияния не только Турции, но и Запада и НАТО в целом. Однако к 2014-2015 годам экономические интересы Турции и Российской Федерации совпали. Россия искала пути к сбыту своего газа на рынок Южной Европы, а Турция стремилась к реализации своих планов по превращению в энергетический хаб Европы и Ближнего Востока. Все это побудило обе стороны достичь соглашения по газопроводу «Турецкий поток».
Наиболее опасную конкуренцию турецким планам, по мнению французских аналитиков, представляет проект Восточносредиземноморского газопровода (EastMed), предварительное соглашение о строительстве которого было достигнуто правительствами Кипра и Израиля в 2015 году.