В ноябре 2019 года при поддержке издательства Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) была опубликована книга под редакцией турецкого политолога Абдуллы Эрбога, получившая название «Потенциал стратегических вооружений Турции».
Напомним, что в Части 1 статьи мы остановились на Главе 2 книги, которая называется «Оборонная промышленность», в которой фиксируются успехи турецких компаний ОПК, начавших в 2019 году уже входить в мировые рейтинги, оценивающие их потенциал. Напомним, что по данным Defense News от 2019 года, турецкая компания Aselsan заняла 52-е место, TUSAŞ — 69-е место, STM и BMC — 85-е место, Roketsan — 89-е место. Причем, заметим, что Турция, за исключением Израиля – это единственный серьезный ближневосточный игрок в сфере ОПК, что дает ей как конкурентное преимущество перед другими региональными странами, так и открывает широкие возможности по сбыту своей продукции. Особенно, с учетом того, в каком перманентно военном положении находится сейчас регион Ближнего Востока и Северной Африка.
Продолжаем рассмотрение этой, самой свежей по времени, тематической монографии, посвященной очень актуальной для страны теме.
Отдельно отметим, что эта статья пишется 4-5 марта 2020 года, когда милитаристские настроения в Турции подогреты как, пожалуй, никогда в современной истории страны.
Подогреваются эти настроения тем, что сейчас происходит в последней сирийской зоне деэскалации в Идлибе, включая потери в Вооруженных силах Турции.
А происходит в Идлибе, если называть вещи своими именами гибридная война, в которой непосредственно участвуют Турция и Россия. Которые, старательно избегая нанесения удара друг по другу, стремятся к нанесению максимального урона противоположной стороне, поддерживая так называемую «умеренную оппозицию» и Сирийскую Арабскую Армию (соответственно).
Турция действует в рамках операции, получившей название «Весенний щит» и начатой 27 февраля с.г. Операция стартовала после того, как в Идлибе погибло свыше 30 турецких военнослужащих. Отдельно стоит отметить тот факт, что назвать эту операцию антитеррористической уже невозможно – речь идет о полноценной войне Турции с иностранным государством (САР) и на его территории. На что, разумеется, мандата Великим национальным собранием (Меджлисом) Турции дано не было.
Накануне, 3 марта 2020 года, состоялись специальные парламентские слушания по операции «Весенний щит». Прошли они в закрытом режиме. И на том, что там прозвучало, был поставлен гриф секретности – 10 лет. Одно понятно, что никакого дополнительного мандата у ВНСТ президент Р.Т.Эрдоган просить не стал, а тот его и не давал. В противном случае, об этом стало бы известно. О том, что там происходило (взгляд со стороны — В.К.) и какие заявления были сделаны турецкими политиками, стоит поговорить отдельно.
Однако, на одном моменте стоит сконцентрироваться специально: депутат Великого национального собрания (Меджлиса) Турции от Народно-республиканской партии (г. Сакарья), заместитель председателя фракции НРП Энгин Озкоч подверг резкой критике Р.Т.Эрдогана, в частности, за его риторику, касающуюся погибших в Сирии турецких военнослужащих. Эти заявления вылились в масштабную драку прямо в зале заседаний ВНСТ. Нас здесь должен интересовать не сам факт этих парламентских «боев без правил». А то, насколько наэлектризована обстановка в Турции – в любой момент она грозит взорваться. И опять же, неслучайны, хотя их реалистичность – дискуссионна, те прогнозы западных политологов, которые говорят возможности «Парка Гези 2.0» для Турции. Когда идет война, а в стране не наблюдается единства (страна буквально расколота пополам- В.К.) – это чревато для власти внутриполитическими катаклизмами.
Нас же, в контексте данной статьи, этот вопрос интересует, прежде всего, потому, что Турция, очевидно, вступила в новый для себя исторический отрезок времени. Турецкое руководство провозгласило внешнюю политику, которая будет опираться не только на переговоры и на «мягкую силу», но и на жесткие методы – с демонстрацией своего военного потенциала и готовностью его применять. В этой связи, заговорили о внешней политике от нынешнего министра иностранных дел М.Чавушоглу, в противоположность бывшему премьер-министру и главе внешнеполитического ведомства А.Давутоглу. Про слова последнего «ноль проблем с соседями» сегодня в Турции уже даже не шутят, а просто не вспоминают.
Страна приступила к жесткому отстаиванию своих интересов в очерченной ею зоне. Эту политику Турция сегодня реализует уже прямо в Сирии, Ливии и в Восточном Средиземноморье. В других регионах (допустим, на Балканах, Кавказе, в Центральной Азии -В.К.) Турция пока действует мягкими методами, что, впрочем, не делает её менее значимым игроком.
Более того, Турция демонстрирует желание (о результатах стоит говорить отдельно — В.К.) по использованию современных методов гибридных войн и оказания давления на противоположную сторону. В этом смысле, можно заметить переосмысления ею зарубежных практик – западных и российских.
Самым наглядным примером гибридной войны является то, что сегодня Турция предпринимает в районе своей границы с Грецией, не только открыв ещё для свободного прохода беженцев, но и стимулируя мигрантов отправляться в сторону Греции. По турецким данным (обнародованы накануне министром внутренних дел страны С.Сойлу), на 4 марта с.г. этой статьи, 135 тыс. 844 беженца перешли турецко-греческую границу, выйдя на нейтральную полосу и приступив к штурму греческого погранперехода. Впрочем, про штурм турки говорят меньше. А вот про «бесчеловечный подход» европейцев, не желающих пускать к себе мигрантов – больше. В этом смысле, Турция уже открыла фронт пропагандисткой войны против ЕС.
Желаемым результатом для Турции являются два момента: а) реальная финансовая помощь стран ЕС Турции – как по уже понесенным страной расходам, так и по тем расходам, которые Турция продолжает нести постоянно, в связи с нахождением беженцев на своей территории, б) давление на Россию из-за Идлиба – как густонаселенной провинции, гуманитарная катастрофа в которой непременно прольется на ЕС новыми потоками беженцев.
Как можно понять на момент написания данной статьи, турецкая «атака» на Грецию не привела к желаемому результату. В том смысле, что вызвала резкое отторжение против используемых Турцией методов и даже единение ЕС в антитурецком настрое. Разумеется, невозможно связать в единое целое происходящее сегодня в Идлибе и то, что развернулось на турецко-греческой границе.
Впрочем, с другой стороны, в Брюсселе уже начали говорить о том, что Турции все же могут выделить определенные средства на содержание беженцев в 2020 году размером в «несколько сот миллионов евро». Что, впрочем, вряд ли устроит турецкую сторону, которая ведет свой счет на десятки миллиардов евро.
Впрочем, это все не имеет ровно никакого значения. В конце концов, деньги здесь вторичны. Поскольку турецкое руководство пробует Турцию в новом ранге – если не глобальной державы, то региональной «сверхдержавы», если так можно выразиться.
Это находит свое отражение и в расширившейся географии турецких интересов и в том, с какой решительностью, жесткостью и даже безрассудством Турция начала в 2020 году действовать, пренебрегая тем, что делала ранее – а именно: в прошлом, сначала Турецкая Республика стремилась к тому, чтобы заручиться поддержкой глобальных игроков, а лишь потом приступала к активным действиям, получив дипломатическое прикрытия и не оголяя своих тылов.
Сегодня это все работает уже не так: и в прямых столкновениях с участием ВС Турции, и в войнах «по доверенности», которая страна ведет, и в гибридных конфликтах, везде Турция действует самостоятельно и, более того, в стратегическом одиночестве. Мы не раз говорили о том, что турецкая повестка в плане безопасности и её стратегических интересов – сегодня независима и лишь в малой доле пересекается с повесткой Североатлантического альянса. Это вызывает у Турции большие трудности с тем, чтобы обеспечивать себе НАТОвскую поддержку по своим «инициативам». В результате, страна стоит перед дилеммой: не действовать или действовать самостоятельно. В последнее время Турция склоняется именно ко второму варианту. Турецкое руководство, очевидным образом, считает, что единоличные действия страна может себе позволить (и в плане обеспечения монолитности страны изнутри, жесткие действия за рубежом могут быть даже полезными – В.К.).
Это касается буквально всех турецких действий начала 2020 года. Ещё раз подчеркнем: готовность к самостоятельным действиям – это новый тренд турецкой внешней политики, который она сейчас обкатывает, нанеся одновременно удар по двум направлениям: запустив волну мигрантов в сторону Греции и объявив о начале операции «Щит весны».
На чем зиждется такая уверенность в собственных силах, демонстрируемая со стороны турецкого руководства?
Не стоит думать, что такая уверенность строится на изменившемся (!) самоощущении турецкого руководства. С самоуверенностью у президента Р.Т.Эрдогана всегда было все в порядке ещё в начале 2000-х годов. С первых же дней своего прихода ко власти он уже объявил себя равным основателю и первому президенту Турецкой Республики М.К.Ататюрку, когда распорядился вывешивать свой портрет, вровень и того же размера, с ататюрковским на всех мероприятиях со своим участием.
Это вызывало с самого начала недоумение у наблюдателей, даже внутри самой Турции, однако, заметим, что Р.Т.Эрдоган побил рекорд нахождения во власти одного руководителя – М.К.Ататюрка (правда, период 1923 – 1938 был прерван в результате кончины турецкого лидера – В.К.) и, до сих пор, не потерпел ни одного серьезного поражения. Лишь только 2019 год оказался не совсем удачным в плане победы оппозии в лице Народно-республиканской партии на местных выборах. Однако, как можно понять турецкого лидера, он настроен на то, чтобы до 2023 года, медленно, но верно, оттеснить своих конкурентов назад.
Кроме личной уверенности, у турецкого президента была и есть большая уверенность, и амбиции относительно миссии и будущего положения Турецкой Республики в 21-м веке.
Разумеется, идеология Р.Т.Эрдогана выросла не на пустом месте – а на месте предшественников и предтеч ныне правящей в Турции Партии справедливости и развития (ПСР), которые считали, что 21-й век станет веком Турецкой Республики. При этом идеологий было намешано очень много, включая: пантюркизм, паносманизм, исламизм и прочее. Опять же, совершенно неважно, какую прикручивать идеологию. Главное – это её корень: будущее пассионарного, растущего численно и снабженного идеологией турецкого народа в 21-м веке.
Отголоски этой уверенности турецкого руководителя в будущем Турции можно видеть в совершенно открытых источниках – допустим, в тех же планах, приуроченных к 2023 году, как столетию провозглашения Турецкой Республики. Пиком этого плана, который подразумевает штурм множества вершин, количественных и качественных, является вхождение Турции в 10-ку мировых экономик по объему ВВП (было, кстати, ещё в 2011-м году всем понятно, что эта задумка не может быть реализована в 2023 году, однако, важен сейчас не сам год, а наличие подобного устремления – В.К.). Разумеется, есть ещё и закрытая часть планов и программ, которые не демонстрируются широкой публике. Но можно, в принципе, строить достаточно достоверные предположения об их содержании.
Подчеркнем ещё раз: и с личной уверенностью, и с верой в будущее Турции нынешний президент Р.Т.Эрдоган уже шел во власть. Однако, реального подкрепления этих амбиций пока не случилось. Турция потерпела череду обидных поражений в ходе так называемой «арабской весны», когда, всерьез, рассчитывала распространить свое влияние на страны, где рухнули «диктатуры», принеся им модель «умеренного политического ислама». Рушится на глазах вышеупомянутый план «Турция – 2023». Рейтинги президента и, намертво сцепленной с ним Партией справедливости и развития (ПСР; в отличие от политической системы РФ, где президент России благоразумно дистанцировался от «Единой России») падают, а операцию «преемник», в условиях политической системы Турции, провернуть невозможно. Выход из этой ситуации турецкая власть продолжает искать со всей ей присущей настойчивостью.
Однако, если посмотреть на ситуацию под другим углом, то и называть период правления Партии справедливости и развития потерянным временем и периодом несбыточных надежд было бы совершенно неправильным.
Страна, действительно, за период однопартийного правления выросла и сегодня — в состоянии совершить рывок. Для этого есть множество предпосылок, включая развитую промышленность и её сектор услуг, предпринимательский потенциал, рабочую силу, инфраструктуру и проч. Вопрос в том, кто и как раскроет этот потенциал. Будет ли это Р.Т. Эрдоган или тот, кто придет за ним?
В Идлибе же страна декларирует то, что она уже вышла, в военно-политическом смысле, в высшую лигу игроков. И в феврале 2020 года бросает вызов уже всем, начав свою операцию «Щит весны».
Разумеется, когда по турецкому телевидению показывают информацию о тех потерях, которые ВС Турции нанесли сирийскому режиму, то приводимые цифры надо делить на 5, а то и на 10. Однако, Турции удалось преподнести сюрпризы своим противникам в Идлибе. Прежде всего, ей, благодаря флоту БПЛА, удалось, не в полной, но в определенной мере, скомпенсировать отсутствие у оппозиционеров прикрытия с воздуха. Очевидно, что в Идлибе обкатывает новые типы вооружений, на практике подтверждая и свой статус второй по силе армии в НАТО и тезис о том, что национальный оборонно-промышленный комплекс Турции – не просто есть, но то, что он развивается стремительными шагами.
До завершения демонстрации Турцией своих возможностей в Идлибе, представляется, осталось не так уж и много времени. Не стоит торопиться с подведением окончательных результатов кампании, но в по состоянию на 5 марта, накануне переговоров между Путиным и Эрдоганом, в рядах турецких националистов царят победные настроения. Мы же для себя просто отметим, что в «Весенний щит» Турция продемонстрировала и свои геополитические намерения и, когда все закончится, надо будет ещё немало поговорить об итогах этой турецкой заявки на роль «региональной сверхдержавы».
Однако, уже сейчас понятно, что заметную роль в этой заявке играет оборонно-промышленный комплекс страны. И, что характерно, 3 — 5 марта с.г. по турецкому телевидению только и показывали, что базу БПЛА, которые «обеспечили победу Турции в воздухе».
Так что, имеет смысл вдвойне внимательно вчитаться содержание книги «Потенциал стратегических вооружений Турции». Представляется, что там, где-то прямо, где-то между строк, можно увидеть контуры будущей Турции, как региональной сверхдержавы. Разумеется, это – лишь один из возможных сценариев будущего, однако, подчеркнем, что амбиции у Турции были до прихода во власть нынешнего президента Р.Т.Эрдогана, останутся они и после того, как действующий турецкий лидер покинет большую политику. Турцию характеризует и рост населения и пассионарность, и эта энергия будет искать себе «применение». Даже когда на место Партии справедливости и развития придет новая власть.