О росте влияния КНР в Афганистане

Географическая близость Китая к Афганистану, невмешательство во внутренние дела афганцев и четкие стратегические рычаги воздействия на Пакистан могут быть использованы китайской стороной для помощи Афганистану в обеспечении внутренней безопасности и стабильности. В последние годы Китай расширил свое дипломатическое и экономическое влияние в Афганистане, его политика трансформируется в стратегическое взаимодействие. Хотя действия Китая основываются на собственных государственных интересах, Афганистан также может получить выгоду в этом процессе, особенно за счет сотрудничества с трансконтинентальными китайскими предприятиями[i].

В настоящее время США находятся на стадии принятия окончательного решения о выводе войск из Афганистана, несмотря на официальные заявлении о скорейшей их переброске с его территории. Международное сообщество внимательно следит за тем, кто заполнит вакуум безопасности после ухода их  вооруженных сил. Учитывая, что коалиция Афганистана и вооруженных сил США не в состоянии сдержать насилие, спровоцированное главным образом талибами, в отношении организаций по оказанию гуманитарной помощи и крах мирных переговоров, Китай все чаще позиционируется как надежный афганский союзник[ii].

Основной причиной расширении китайского сотрудничества с Афганистаном является его географическая близость с уйгурской мусульманской провинцией Синьцзян (СУАР) Так, китайские власти заявляют, что беспокойный СУАР является питательной средой для «трех зол» терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма. Кроме того, существует опасная возможность, что радикальные элементы, прибывающие из других стран, используют Афганистан в качестве стартовой площадки для установления связей с уйгурскими районами Китая. Имеется также опасение, что идеологическое влияние панисламских групп, действующих в племенных районах Пакистана и Афганистана, может распространиться на СУАР, усугубив тем самым местный сепаратизм[iii].

Дополнительным вызовом для китайских властей выступает тот факт, что многие из изгнанных уйгурских сепаратистов и террористов  нашли убежище в Федерально управляемых племенных территориях Пакистана, а также в южных и восточных провинциях Афганистана. Многие из них также присоединились к другим транснациональным преступным организациям, таким как Исламское движение Узбекистана (ИДУ), которое разделилось на две группы: одна  сотрудничает с талибами и «Аль-Каидой, а другая осталась верной «Исламскому государству» (обе организации запрещены в России).

Тем не менее, многие уйгурские боевики по-прежнему сосредоточены на подготовке и проведении атак против Китая, в частности, таких как Исламская партия Туркестана (ИПТ) или Исламское движение Восточно-Туркестанское (ИДВТ), которые стремятся создать исламское государство Восточный Туркестан в СУАР Другими словами, первой мотивацией для активизации деятельности в Афганистане и вокруг него является озабоченность внутренней безопасности Китая в отношении беспокойной провинции Синьцзян[iv].

Принимая во внимание, что политика Китая в отношении Афганистана основывается, прежде всего, на необходимости сдерживания экстремизма на своей территории, руководство КНР задачу политического примирения воюющих афганских сторон ранее считала второстепенной и предпочитало, чтобы ее решением занималась коалиция во главе с США. Однако, после объявления планов о выводе американского контингента продемонстрировала готовность участвовать в секторе безопасности. Так, на афганском участке Ваханского коридора провинции Бадахшан была скрытно начато развертывание китайской военно-тренировочной базы. На ее территории предполагается размещение одного батальон войск с необходимым вооружением и военной техникой. Кроме того, в сентябре 2018 года посол Афганистана в Пекине заявил, что КНР готова обучать на своей территории афганских солдат, чтобы противостоять боевикам ИГ и «Аль-Каиды», пытающимся проникнуть в СУАР.

С целью обеспечения безопасности в СУАР руководство КНР также укрепляет «Четырехсторонний механизм координации и сотрудничества» (ЧМКС) с Таджикистаном, Афганистаном и Пакистаном, для защиты от трансграничного проникновения боевиков[v].

Помимо проблем национальной безопасности, углубление сотрудничества   Китая и Афганистана также можно объяснить экономическими амбициями страны. Он находится на пересечении Центральной и Южной Азии. Что дает ему конкурентное преимущество в качестве регионального центра торговли и транзита. Афганистан обладает большим потенциалом, позволяющим связать рынки Южной Азии, Центральной Азии, Западной Азии в рамках китайской стратегической инициативы «Один пояс, один путь». Афганистан также имеет значительные запасы природных ресурсов, от редкоземельных металлов до  меди, железной руды, золота и лития. При наличии контроля и внутренней стабильности его богатая минерально-сырьевая база может заменить поступающие в страну иностранные ресурсы[vi].

Китайское руководство выражает все большую озабоченность угрозам  расширения двустороннего  сотрудничества после вывода из Афганитстана американского контингента. Китайская сторона считает  что в условиях отсутствия экономического прогресса может быть достигнут лишь ограниченный уровень безопасности. Основным фактором, способным создать экономическую устойчивость является наличие развитой государственной инфраструктуры, в первую очередь транспортно-логистической. Именно по этой причине КНР, несмотря на напряженные дипломатические афгано-пакистанские отношения, включило Афганистан в «Китайско-пакистанский экономический коридор» (КПЭК). Этоп проект предусматривает строительство железных и автомобильных дорог, соединяющих Китай и южные районы страны.

Кроме того, растущее участие Китая в афганских проблемах демонстрирует его стремление изменить свое глобальное восприятие, его цель — стать мощной региональной, а в дальнейшем и глобальной державой, способной разрешать подобные конфликты. Китай является одним из наиболее удачно расположенных государств для продвижения афганского мирного процесса. Также, он обладает стратегическим влияние на Пакистан — государство, которое обеспечивает материальное и идеологическое покровительство талибам. Так, в рамках КПЭК руководство КНР уже выделило пакистанской стороне 62 млрд долл. США.

Вместе с тем следует отметить, что китайская сторона не смогла полностью интегрировать Афганистан в качестве государства-члена в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), чтобы предоставить дипломатический вес  афганскому правительству и тем самым подтолкнуть все стороны к примирению. Однако, если Китай будет успешно мобилизовать поддержку на многосторонних международных платформах сотрудничества, он начнет восприниматься как региональный лидер, который может способствовать росту и процветанию в Афганистане.

Таким образом, руководство КНР смогло оптимизировать свои инвестиционные проекты в Афганистане. Несколько из них уже находятся в стадии реализации. После вывода американских войск из Афганистана Китай значительно активизирует свое участие в его внутренней и внешней политике.

[i] https://www.orfonline.org/research/understanding-chinas-afghanistan-policy-from-calculated-indifference-strategic-engagement-54126/

[ii] https://mil.news.sina.com.cn/china/2020-03-06/doc-iimxyqvz8203355.shtml

[iii] http://www.xinhuanet.com/world/2019-11/28/c_1125282610.htm

[iv] https://www.bbc.com/zhongwen/simp/world-45400524

[v] https://zhuanlan.zhihu.com/p/70411886

[vi]https://www.dw.com/zh/%E9%98%BF%E5%AF%8C%E6%B1%97%E5%AF%B9%E8%B0%88%E5%8D%B3%E5%B0%86%E7%99%BB%E5%9C%BA-%E4%B8%AD%E5%9B%BD%E5%B0%86%E6%88%90%E5%92%8C%E5%B9%B3%E4%BD%BF%E8%80%85/a-50945252

62.86MB | MySQL:102 | 0,619sec