В конце 2019 года Фонд политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) опубликовал Альманах, посвященный основным для страны событиям завершившегося года.
Продолжаем разбор основных разделов и итогов уходящего года, по мнению большого авторского коллектива экспертов наиболее влиятельного мозгового центра, пользующегося безусловной поддержкой со стороны нынешнего руководства страны.
Напомним, что в предыдущей части статьи (ссылка: http://www.iimes.ru/?p=67955) мы остановились на Главе «Образование и социальная политика в 2019 году», в частности, на разделе Альманаха, который озаглавлен как «Сирийские дети и начальное образование».
Как мы отметили, число детей, участвующих в специальной программе для малообеспеченных слоев населения к 2019 году их число увеличилось уже до 494 тыс. 620 детей.
Довольно интересным представляется возрастное распределение сирийских беженцев, находящихся на турецкой территории. Эта статистика, мы полагаем, может давать представление о том, насколько реальны все разговоры, ведущиеся, в том числе, сирийским руководством, о том, чтобы отправить назад всех сирийских беженцев, допустим, в специально созданную для этого буферную зону со специальной застройкой.
Итак, по данным Альманаха, по состоянию на конец 2019 года, в возрасте до 4 лет, на территории Турции проживает 580 тыс. 61 детей, от 5 до 9 – 494 тыс. 850 детей, от 10 до 14 лет – 384 тыс. 879 детей, от 15 до 18 лет – 276 тыс. 304 чел., от 19 до 24 лет – 555 тыс. 951 чел., старше 25 лет – 1 399 288 человек. В общей сложности, по данным на конец 2019 года, на территории Турции официально проживает 3 млн 691 тыс. 333 сирийских беженцев.
Иными, словами, следует зафиксировать тот факт, что подавляющее большинство пребывающих на турецкой территории сирийских беженцев – около двух третей – это дети и подростки, которые сформировались для взрослой жизни уже в турецких условиях и получили соответствующее образование и привычки.
И, разумеется, нельзя ожидать, что вчерашние дети и школьники будут охотно начинать строить новую жизнь в разрушенной многолетней гражданской войной стране вместо того, чтобы пытаться полноценно интегрироваться в турецкую жизнь. Взвешенные люди так себя не ведут. Что же касается того, чтобы куда-то отправиться – то здесь склонные к авантюрам беженцы, скорее, уж будут отправляться в Европу. Тем более, что сейчас складывается уникальный шанс: Турция, для «острастки» Европы и для повышения её сговорчивости в выполнении (или даже в обновлении) условий Брюссельского соглашения, в части перевода Турции траншей, какую-то часть через греческую границу отправит. Войти в эту группу – мечта авантюристов на турецкой территории.
Следующий раздел образовательной главы посвящен международной оценке образовательного уровня турецких школьников, однако, мы его пропускаем.
Просто по той причине, что мы неоднократно говорили о скромном месте турецких школьников, по образовательному уровню, по сравнению с их сверстниками из стран членов Организации экономического сотрудничества и развития (OECD).
Разумеется, при общей положительной динамике – все-таки, ситуация в Турции имеет свойство улучшаться, хотя и не настолько быстрыми темпами, чтобы можно было говорить о сокращении отставания от других стран – участниц вышеупомянутой организации. При этом, во многом, подобная ситуация складывается из-за того, что уровень образовательных услуг – крайне неравномерно распределен по стране. Лидерами являются крупные города на западе страны и в центральной Анатолии, а, по мере продвижения на восток страны, не только охват, но и качество образовательных услуг снижаются.
Следующий раздел Альманаха посвящен ситуации с высшим образованием в стране. Проиллюстрируем свой тезис о том, что высшее образование в Турции – доступно далеко не всем и является уделом лишь части населения, на цифрах.
В Турции существует 207 высших учебных заведений. Из которых 63% (129) – это государственные ВУЗы, 35% (73) – это частные ВУЗы, созданные на средства различных фондов, а ещё 2% (5) – это высшие школы профессионального образования, также находящиеся в собственности различных частных фондов (вакуфов).
Следует отметить тот рост, который наблюдается, в последние годы, в росте учащихся ВУЗов в Турции. Проиллюстрируем на цифрах.
В учебном году 2014 – 2015 в Турции было 6 млн 062 тыс. 886 учащихся, в 2015 – 2016 г. – 6 млн 689 тыс. 185, 2016 – 2017 г. – 7 млн 189 тыс. 987 чел., 2017 – 2018 г. – 7 млн 560 тыс. 371 чел., 2018 – 2019 г. – 7 млн 740 тыс. 502 человек. Распределение между юношами и девушками – приблизительно равномерное.
Еще одним критерием состояния высшего образования в стране является число тех школьников, кто обратился за сдачей вступительных экзаменов в университеты и был в них, по итогам стандартизированного тестирования, зачислен. Приводим эти цифры ниже, по годам.
При этом число обратившихся и число зачисленных приводим через знак слеша: 2015 г. – 2,1 млн / 983 тыс., 2016 г. – 2,3 млн / 962 тыс., 2017 г. – 2,3 млн / 825 тыс., 2018 г. – 2,4 млн / 857 тыс., 2019 г. – 2,5 млн / 904 тыс. человек. Итак, как мы видим, с одной стороны, наблюдается рост числа обращений турецких школьников, желающих поступить в ВУЗ, а, с другой стороны, число зачисляемых в них – падает. Довольно интересный тренд, особенно, если учесть, что университетская инфраструктура в стране, все же, растет, а не падает.
Частью турецкой политики является привлечение к себе на обучение зарубежных студентов, как по специально предоставляемым стипендиям, так и за свой счет.
Разумеется, когда говорится о выделении стипендий, на особом счету находятся студенты из регионов, имеющих для Турции стратегическое значение: Балканы, Кавказ и Центральная Азия. Что же до Ближнего Востока, то, как мы могли убедиться выше, с ближневосточным контингентом в Турции – и так «все в порядке», чтобы ещё заниматься специальным привлечением оттуда студентов на обучение.
С другой стороны, есть ещё вопрос в том, насколько престижно получаемое в Турции образование. Сложно себе представить в турецком ВУЗа представителей ЕС, США и, вообще, развитых и динамично развивающихся стран, включая ту же Юго-Восточную Азию. Возникает вопрос, что потом с этим, полученным в Турции, образованием делать?
Зато если посмотреть на страны – бывшие республики СССР, да даже и регионы компактного проживания тюркского населения России (допустим, те же Татарстан и Башкортостан), а также страны третьего мира (допустим, африканские государства), то здесь картина – принципиально иная. Турция на таких студентов выделяет довольно приличные квоты и стипендии на обучение в стране. А, кроме того, стоимость жизни в Турции – заметно ниже, чем в той же Европе. В результате, не самым обеспеченным студентам можно в Турции получить достаточно приличное высшее образование, которое будет признаваться в Европе. И можно рассматривать Турцию и в качестве трамплина для дальнейшего обучения и работы в тех же США и ЕС.
Многие ли остаются после своего образования, полученного в Турции, в стране на постоянное место жительства? – Многие остаются, многие возвращаются, превращаясь в то, что называется «пятой турецкой колонной» за рубежом. Хотя, разумеется, отучившиеся в стране люди такими категориями не мыслят: они просто используют те знания и те связи, которые наработали в стране для того, чтобы устроиться в жизни. Вполне естественным образом, они рассматривают свое знание Турции в качестве своего конкурентного преимущества на рынке труда. Таким образом, они, невольным образом, работают на развитие отношений своей страны и Турции.
Итак, сколько же в Турции учащихся, прибывших в турецкие ВУЗы из-за рубежа? — Мы можем наблюдать довольно показательную, растущую динамику развития вопроса.
Приводим цифры: 2013 — 2014 учебный год – 28706 юношей и 12924 девушек, 2014 – 2015 учебный год – 41848 юношей и 19307 девушек, 2015 – 2016 учебный год – 50582 юношей и 23713 девушек, 2017 – 2018 г. – 65566 / 33026, 2017 – 2018 г. – 75026 / 39730, 2018 – 2019 г. – 100178 / 54268.
Иными словами, ещё буквально 6 лет назад число зарубежных учащихся в турецких ВУЗах составляло 41630 человек. А по данным прошлого года – уже 154446 человек. Итого: мы наблюдаем рост практически в 3,7 раза за достаточно ограниченный промежуток времени, что, как мы написали выше, является статистическим отражением вполне понятного и осознанного внешнеполитического курса Турции по превращению себя в хаб: не только в плане логистики (энергоносители и грузы), но и в плане того, чтобы стать центром притяжения для представителей разных стран и народностей. Такая позиция Турции отражает её имперское настроение и взгляд на свое место на карте мира.
В подтверждение наших тезисов, приведенных выше, о том, выходцы из каких стран приезжают получать высшее образование в Турции, приведем данные Альманаха.
В числе стран, лидирующих по отправке своих студентов в Турцию – следующие: Сирия, Азербайджан, Туркменистан, Ирак, Иран, Афганистан, Греция, Казахстан, Киргизия и Ливия. Заметим, что представители Сирии – это, в подавляющей массе, те школьники, которые остались в Турции для продолжения своего образования.
Параллельно подрастает, хотя и достаточно медленными темпами, число преподавателей из-за рубежа, которые работают в турецких ВУЗах.
От себя заметим, что, в массе своей, речь идет о преподавателях по специальностям, связанным с культурой, искусством, спортом и иностранными языками. Понятно, что ученых светил страна к себе привлекать не в состоянии, хотя и есть ряд престижных частных ВУЗов, которые в состоянии обеспечивать достойный уровень оплаты труда и жизни. Довольно много преподавателей – это выходцы из России и государств – бывших республик СССР. Многие приехали в Турцию сразу после распада СССР и уже осели в Турции в достаточной мере, чтобы не рассматривать для себя варианты возврата на родину. Однако, заметим, что подобный приток отечественных преподавателей не привел к тому, к примеру, что в Турции возникла сильная русистика. В Турции много говорят о том, что, мол, в России есть и тюркология, и множество специалистов по Турции. А вот в Турции нет ни развитых кафедр изучения России и русского языка, ни профессиональных русистов. Объективно не хватает соответствующих специалистов в турецком МИДа, а также прочих министерствах (включая торговлю и промышленность – В.К.).
Однако, приведем статистику изменения численности зарубежного преподавательского состава турецких ВУЗов: 2013 — 2014 учебный год – 2372, 2014 – 2015 учебный год – 2944, 2015 – 2016 учебный год – 3114, 2017 – 2018 г. – 2886, 2017 – 2018 г. – 3121, 2018 – 2019 г. – 3253. Иными словами, мы наблюдаем рост приблизительно на 37%. Если же иметь в виду, что число ВУЗов в стране – 207, то, в среднем, на турецкий ВУЗ, по состоянию на конце 2019 года, приходится по 15 – 16 зарубежных преподавателей, что, на самом деле, — совсем немало и должно указывать на то, что турецкое образование, постепенно, интернационализируется.
Следующая Глава Альманаха озаглавлена как «Социальная политика».
Заметим, что Турецкая Республика создавалась основателем и первым президентом М.К.Ататюрком, как страна с государственным капитализмом. Где при наличии малого и среднего бизнеса, стратегические отрасли экономики и крупные предприятия, все же, находились в руках государства.
Так что, в стране вплоть до либерализации её экономики (попытки предпринимались с 1980-х годов, а окончательное решение вопроса пришлось на 2000-е годы – В.К.), заметная доля населения была занята именно в государственном секторе, в качестве государственных служащих. Подчеркнем, с момента полного перехода стратегических отраслей и предприятий в руки частного бизнеса прошло в среднем 15 лет, что предопределяет сохраняющийся менталитет их работников.
При этом, заметим, что турецкая система, во многом, напоминала существующую в СССР: турецкое государство обеспечивало чиновничество и госслужащих привилегиями, которые, кроме 13-х заплат и надбавок, включало в себя различные дома отдыха и прочие социальные блага.
В общем-то, Турецкая Республика, как это не может показаться парадоксально, от СССР заимствовала довольно многое: кое-что не приживалось – из серии «сельских ВУЗов», а что-то существует и до сих пор – допустим, те же «пятилетки» и никому не придет в голову их отменять.
Так вот, ещё живо и активно трудится то поколение турок, которое привыкло и к государственному патернализму в экономике и к тому, что заметная доля бюджетных расходов должна идти на социальные блага для населения. Не будем вдаваться в то, правильной является или нет сильная социальная ориентированность государства, с учётом того, что бюджет, вообще говоря, формируется из средств налогоплательщиков, а, следовательно, из денег тех самых граждан.
Речь идет о том, что турецкие граждане достаточно открыто ждут того, что государство будет, вдобавок к выплачиваемым пенсиям, предоставлять и другие безвозмездные услуги, и дотации (для справки: накануне, 19 марта 2020 года, президент Р.Т.Эрдоган объявил о том, что минимальная пенсия в стране теперь составит 1500 лир /около 19,5 тыс. рублей/ – как мера по борьбе с экономическими последствиями коронавируса, в частности, с падением курса турецкой лиры по отношению к мировым резервным валютам – В.К.).
И власть в Турции не может полностью отказаться от своих социальных обязательств. Напротив, успешная власть в Турции должна всячески подчеркивать свою социальную ориентированность и заботу о своих согражданах. Неслучайно ведь, накануне любых мало-мальски значимых выборов, турецкая власть раздает безвозмездно гражданам продуктовые корзины, уголь (для жителей сельской местности) и даже бытовую технику. И жители это рассматривают не только в качестве нормального шага со стороны государства, но даже и ждут подобных безвозмездных мер поддержки. Это касается не только выборного периода и различных потрясений, но и, вообще, «нормальных» отрезков времени в стране.
Собственно, об этом и говорит Альманах, когда пишет о том, что в 2019 году в Турции была продолжена социальная политика, направленная на поддержку семьи, людей с ограниченными возможностями, социальную помощь, пособия по бедности, помощь пожилым людям, меры поддержки безработных, а также прочую социальную помощь. Как указывается в Альманахе, в 2019 году была продолжена политика по тому, чтобы укреплять финансовые возможности государства в сфере социальной политики. Важным направлением является поддержка производства и, наряду с этим, справедливое разделение социальных благ. 2019 год был провозглашен в Турции «Годом пожилых людей». Кроме того, на период с 2020 по 2023 год принят документ, который озаглавлен как Стратегия по активному старению (в контексте сохранения вовлеченности пожилых людей в активную, полноценную жизнь – В.К.).