Коронавирус нового типа COVID-19 внес свои коррективы в планы китайского руководства по продвижению инфраструктурных проектов за пределы национальной территории. Ближневосточные аналитики предпринимают попытки выстроить научно-обоснованные прогнозы деятельности КНР в регионе на перспективу до 2025 года[i]. Например, доктор наук Мордехай Чазиза – старший преподаватель кафедры политики и управления Ашкелонского академического колледжа (Израиль) – специалист в области внешней политики Китая считает, что успех китайского проекта «Один пояс, один путь» (ОПОП) в ближайшей перспективе во многом будет зависеть от способности политического руководства КНР преодолевать политические, экономические, религиозные, культурные кризисы, а также вызовы и угрозы безопасности на Ближнем Востоке (БВ)[ii].
Израильский эксперт отмечает, что БВ находится в центре проекта ОПОП, который также называют «Новый шелковый путь». Целью ОПОП является углубление и расширение связей между Азией, БВ, Европой и Африкой путем воссоздания древних торговых путей «Великого шелкового пути» через сухопутные и морские маршруты. Китайские специалисты рассматривают БВ в качестве стратегически важного региона, поскольку тот располагается на стыке Азии, Африки и Европы. Кроме того, на его территории находятся жизненно важные морские акватории (Ормузский пролив, Баб-аль-Мандебский пролив и Суэцкий канал), которые важны для глобальной системы транспортировки энергии[iii]. Таким образом, израильский эксперт констатирует, что БВ – ключ к успеху китайского проекта ОПОП, поскольку ключевые проливы и морские маршруты сконцентрированы именно в ближневосточном регионе.
Хотя БВ справедливо не считается основной геополитической сферой влияния для Китая (в отличие от Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей), в XXI веке регион приобрел значение для официального Пекина большее, чем когда-либо раньше. Мордехай Чазиза отмечает, что в настоящее время китайское руководство рассматривает БВ как «пространство для расширения своей периферии»: КНР стремится развивать отношения со странами БВ, чтобы обеспечить импорт энергоносителей, обеспечить экспорт по маршрутам, проходящим через регион, и в долгосрочной перспективе усилить свое региональное влияние и попытаться вытеснить США.
Однако, перспективы успеха ОПОП на Ближнем Востоке должны оцениваться в контексте конкретных религиозных и культурных особенностей, проблем и вызовов региона, считает эксперт. К ним относятся ислам и система культурных ценностей, этнические, религиозные проблемы, правила разрешения трудовых и коммерческих споров[iv]. Лица принимающие в КНР решения должны учитывать, что самые острые проблемы и конфликты в мире сосредоточены именно на БВ. Учитывая данные факторы, израильский эксперт приходит к выводу, что на современном этапе у Китая отсутствует достаточная научная школа и система подготовки специалистов по ближневосточному региону, что не исключает возможность появление проблем в межкультурной коммуникации между представителями КНР и стран БВ.
Мордехай Чазиза отмечает, что ислам доминирует в ближневосточном регионе, а система социокультурных ценностей оказывает глубокое влияние на местное общество и экономику. С расширением ОПОП будет неизбежное взаимодействие между исламской и китайской культурами. Культурные, когнитивные, религиозные и языковые различия неизбежно повлияют на личные связи и дипломатические отношения КНР и БВ, отмечает эксперт. Для развития китайского проекта также потребуются мирные условия на БВ, но, как полагает израильский эксперт, эта сфера далеко за пределами геополитического потенциала Китая. Большинство государств региона – развивающиеся страны, на которые влияют такие факторы, как разрыв между социальными классами, этнические и религиозные конфликты[v]. Чем больше Пекин ведет экономическую деятельность в регионе, тем больше он будет подвержен последствиям региональной нестабильности и ему придется вносить свой вклад в урегулирование ближневосточных конфликтов.
Эксперт подчеркивает, что Пекин действительно стал больше беспокоиться о стабильности ближневосточных режимов: растущие региональные интересы в сочетании с геополитическими амбициями делают стабильность на БВ, особенно в Персидском заливе, предметом пристального внимания со стороны политического руководства Китая. Известно, что Пекин традиционно в ближневосточных делах занимал нейтральную позицию. Теперь, когда КНР хочет содействовать региональному экономическому процветанию в рамках ОПОП, ему придется выступать за политическое урегулирование региональных конфликтов. Чем больше Китай вовлечен в ближневосточные споры, тем выше риск, что он будет втянут в них. Однако, ОПОП не будет реализован без надлежащего урегулирования конфликтов в регионе. Поэтому, Пекин должен будет занять более активную позицию в отношении региональных проблем, прогнозирует израильский эксперт.
Китайские компании, участвующие в строительстве инфраструктуры ОПОП на БВ, будут нуждаться во все большем количестве квалифицированных местных работников. Нестабильность в регионе заставляет Китай противостоять серьезным вызовам, при реализации ОПОП[vi]. Подводя итог, израильский эксперты констатирует, что способность КНР достигать своих целей в регионе во многом зависит от состояния безопасности, экономической ситуации, а также возможностей КНР анализировать накопленный Поднебесной массив эмпирической и научной информации о Ближнем Востоке.
В заключение, представляется возможным согласиться с оценкой израильского эксперта в том, что китайский проект ОПОП представляет сложную внешнеполитическую задачу – массивный, «медленный проект», который будет развертываться в течение десятилетий китайскими компаниями. Проект потребует от Китая большего вовлечения в политические, экономические, религиозные, культурные вопросы и проблемы безопасности на БВ.
Представляется возможным не согласиться с израильским экспертом в том, что критическим вопросом реализации китайского проекта ОПОП является преодоление проблем, связанных с религиозными и культурными различиями на БВ.
- Во-первых, проект ОПОП изначально основывался на принципе взаимного обогащения КНР и стран-участниц проекта на БВ, что является лучшим обоснованием для основания крупных инфраструктурных проектов.
- Во-вторых, в Китае уже создана система научно-исследовательских и аналитических центров, задействованных в системе принятия решений высшего политического руководства в отношении стран БВ.
- В третьих, у КНР наблюдается значительный опыт взаимодействия с исламом: в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР проживают уйгуры («татары Восточного Туркестана»), исповедующие ислам.
Учитывая сильную сторону китайского стратегического планирования – скрупулёзную работу с открытыми источниками информации – представляется возможным сделать предположение, что при реализации ОПОП компетентные китайские структуры подскажут китайским руководителям наиболее оптимальные подходы.
[i] https://www.csis.org/analysis/chinas-belt-and-road-initiative-five-years-later-0
[ii] Mordechai Chaziza. Religious and Cultural Obstacles to China’s BRI in the Middle East // BESA Center Perspectives Paper No. 1,604, June 12, 2020 https://besacenter.org/perspectives-papers/china-middle-east-obstacles/)
[iii] http://www.ciis.org.cn/english/2017-11/09/content_40063037.htm
[iv] https://www.eastwestcenter.org/publications/the-strengths-and-the-opportunities-the-new-silk-road-strategy-in-the-middle-east#.XsYrSQkz9iY.email
[v] https://www.mei.edu/publications/middle-east-hub-chinas-modern-silk-road
[vi] https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/research_reports/RR2200/RR2273/RAND_RR2273.pdf