Обращаясь к событиям в Ливии мы неоднократно подчеркивали то обстоятельство, что после уничтожения Джамахирии, именно внешнее вмешательство является тем главным фактором, который препятствует достижению внутриливийского урегулирования. Так же как и в 2011 году, иностранная военная интервенция играет роль перманентного раздражающего фактора, направляя, стимулируя, и, при необходимости, нивелируя все попытки здравомыслящих представителей постджамахирийской элиты и отдельных племенных лидеров прекратить этот братоубийственный конфликт, который, если разобраться, происходит только из-за одного, а именно, вследствие разрушения механизма сдержек, противовесов и более-менее справедливого распределения общественного продукта и социального эшелонирования между родоплеменными объединениями всех трех исторических областей страны. Даже то, как было признано Правительство национального согласия, все эти бесконечные заигрывания ООНовских функционеров с представителями соперничающих группировок, метания, то в сторону парламента в Тобруке, то – обратно к ПНС, неуклюжие попытки объявить какие-то моратории на поставку оружия, при том, что оно каждый день открыто ввозилось на территорию Ливии и любой желающий мог в этом убедиться, хотя бы, на сайте FlightRadar, все это отнюдь не способствовало умиротворению обстановки, а лишь вело к ее дальнейшей эскалации.
Из всех тех стран, которые пытаются сегодня «ловить рыбу в мутной воде» гражданской войны в Ливии только две, по-настоящему, имеют исторические, географические, этно-социальные, культурологические и, разумеется, экономические обоснования, связи, традиции, если угодно, перечень этих причин почти всеобъемлющий, на проведение такой политической линии: это Турция и Италия. Всеми ныне критикуемая за ливийскую экспансию, Турция имеет на нее больше прав, чем все остальные участники этого конфликта, вместе взятые, но речь пойдет не о ней, а об Италии, со всем основанием, занимавшей и занимающей собственное особое место во внешнеполитических и всех прочих связях Ливии, кроме, пожалуй, одного аспекта – религиозного, да и то, он никогда не играл особо значимой роли в их двусторонних отношениях.
Италия сегодня движется в направлении инвестирования в события, происходящие на ливийской сцене, все более активно восстанавливая свою роль в качестве основного игрока на этой старне, в истории, которая продолжалась после итальянской колонизации Ливии перед Первой мировой войной, во время Второй мировой и даже, после свержения и убийства Муаммара Каддафи, вызывая ревность у Парижа и Берлина, о чем еще пойдет речь.
Эта активизация, набирающая темп в наши дни, вызвана опасениями в Риме, что Анкара, которая поддерживает правительство ПНС, в итоге, займет место Италии в Ливии, которую итальянская сторона всегда, вне зависимости от того, какое правительство было у власти, считало и считает своим внешнеполитическим приоритетом. Собственно говоря, не будь Италия Италией, то есть, связанной своими обязательствами в рамках ЕС, НАТО и пр., никто не мешал ей самой, если не вести дело к воссозданию протектората, чем занимается в Ливии президент Турции Р.Т.Эрдоган, не скрывающий своих притязаний на реинкарнацию Великой Османской Порты, то хотя бы взять на себя роль арбитра в споре между Киренаикой и Триполитанией, более активно действовать в гуманитарной сфере и т. п. То есть, заняться тем, чем сейчас итальянцы в итоге и занялись, но уже после того, как турки вовсю обустраиваются в Триполи и даже готовятся открыть там свои военные базы.
В контексте этой компенсаторной политики, министр иностранных дел Италии, Луиджи де Майо прибыл 24 июня в Триполи с «молниеносным визитом», чтобы проконсультироваться и обменяться мнениями между двумя странами, говорится в сообщении информационного бюро Президентского совета при ПНС Ливии.
В этот день, неожиданно для всех, кто следит за воздушным пространством над центральной частью Средиземного моря, самолет ВВС Италии, Dassault Falcon 900EX, принадлежащий 31-му крылу ВВС Италии с главой итальянского МИДа на борту, после вылета из Рима направился в Триполи.
После встречи де Майо и главой Президентского совета Ливии Фаизом Сарраджем, было опубликовано заявление, в котором подтверждается «важность возвращения процесса в Ливии на политический путь, отказа от иностранного вмешательства и возвращения к нормальной добыче нефти, которая представляет собой богатство для ливийцев».
В заявлении указывалось, что ливийская и итальянская стороны «подчеркнули в ходе переговоров важность возвращения на политический путь и отказа от негативных внешних вмешательств в ливийские дела». Тут мы всецело присоединяемся к этому заявлению, как и было сказано выше. И позволим себе высказать такую мысль: если бы из всех внешних участников «ливийской концессии» волею ООН, собственной, или неведомым провидением удалить всех, кроме Турции и Италии, мир в Ливии был бы восстановлен, самое долгое, за год. И страна сохранила бы свою территориальную целостность. Но, увы, как говорится, слишком многие считают себя вправе реализовывать свои амбиции на ливийской территории, тогда как другие выступают в роли подрядчиков первых, на платной основе.
Со своей стороны, де Майо подтвердил отказ Италии от «негативного иностранного вмешательства в ливийскую проблему, подчеркнув важность возвращения на политический путь».
В коммюнике по итогам переговоров поясняется, что переговоры с де Майо также касались событий в Ливии и ряда совместных документов о сотрудничестве. Ф.Саррадж «поблагодарил Италию за ее вклад в операции по обнаружению и деактивации мин», которые «агрессоры установили в жилых районах, из которых они были изгнаны», к югу от Триполи.
Обсуждалась «проблема закрытия нефтяных участков и крайняя необходимость возвращения добычи нефти, которая представляет богатство всех ливийцев и источник их доходов».
На встрече был затронут вопрос европейской операции IRINI по введению эмбарго на поставки оружия в Ливию, где стороны подтвердили необходимость того, чтобы этот процесс был «всеобъемлющим, интегрированным сушей, воздухом и морем», а также обсуждалась проблема нелегальной иммиграции и развитие совместной координации для борьбы с этим явлением, усилия, предпринимаемые для противодействия пандемии коронавируса, и важность продолжения сотрудничества между Ливией и Италией в борьбе с пандемией.
В этом контексте, Марта Дассо, старший советник по европейским делам в Институте Аспена, подчеркнула в день визита, что Ливия является безальтернативным приоритетом для Рима, поскольку у Италии есть много интересов в стране, учитывая, что правительство ПНС отошло от Рима и открыло двери для Анкары.
«Кто хочет участвовать во внешней политике в свете кризиса коронавируса, с экономическими и социальными последствиями, а также геополитическими?» — задается вопросом ветеран итальянской политики, Дассо, которая занимала должность заместителя министра иностранных дел в правительстве Марио Монти с 2011 по 2014 год, по всей видимости, никто, поэтому, когда «Италия не прислушалась к призыву о помощи со стороны премьер-министра Ливии, ПНС решило, что Италия является ненадежным союзником, и приняло военную помощь Турции», — добавила Дассо.
Она отметила, что результатом является контроль Турции и Катара над ливийской столицей Триполи, в то время как Барка (исторически — Киренаика – авт.) остается под влиянием России и Египта, что привело к разделению Ливии между региональными державами, некоторые из которых питают новые колониальные амбиции.
Итальянский политик подчеркнула, что Италия имеет сильные интересы в Ливии, такие как экономические, которыми управляет концерн Eni, а также заинтересованность в контроле миграционных потоков, что является проблемой, которая может «взорваться из-за кризиса вируса COVID-19», добавив, что Ливия не является ни обязательным, ни выбором, а приоритетом для внешней политики Италии.
Приложение:
Ливия в итальянской внешней политике после событий 2011 г. в оценках экспертов IFRI
Французский Институт международных отношений (Institut français des relations internationales) в своих публикациях регулярно обращается к ливийской проблематике. Часть из них посвящена итало-ливийским отношениям и ряд доводов, приводимых авторами этого авторитетного экспертного центра достоин ретроспективы с точки зрения нашего подхода к кризису в Ливии. Итальянский фактор несколько померк на фоне активности Турции, но тем не менее, и здесь, эту точку зрения поддерживают эксперты IFRI, остается одним из наиболее значимых. Оценки французских экспертов также ценны в разрезе нынешней озабоченности официального Парижа происходящим в Ливии
В середине января 2017 года Италия была первой западной страной, которая вновь открыла свое посольство в Ливии после «бегства» 2015 года, когда большинство иностранных посольств были закрыты по соображениям безопасности. Рим явно хотел стать «лучшим местом для посредничества и представления международной повестки дня на местах». Это имеет решающее значение для управления потоком мигрантов, покидающих Ливию и пересекающих Сицилийский пролив, а также для обеспечения поставок энергии в страну — Ливия считается одним из основных поставщиков нефти и природного газа, кроме того, это важно для управления законной и незаконной экономической деятельностью в Средиземноморье. (Здесь становятся понятны волнения Франции насчет активности Турции и той же Италии в Ливии – авт.).
В Ливии после Каддафи не стало стабильного правительства, которое могло бы выступить в качестве надежного партнера для установления эффективных отношений. И наоборот, есть три разных и конкурирующих центра силы. Президентский совет, базирующийся в Триполи и возглавляемый Фаизом Сарраджем, который председательствует в Правительстве национального согласия (ПНС), и это является результатом ливийского политического соглашения, заключенного при посредничестве ООН, подписанного в Схирате Марокко) в декабре 2015 года. Конкурирующее правительство национального спасения во главе с Халифой Гвейлем, узаконенное Всеобщим национальным конгрессом (ВНК), избранным в 2012 году, которое больше не контролирует соответствующие учреждения. Третья власть исходит от базирующихся в Киренаике Палаты представителей в Тобруке, которая должна была одобрить состав и полномочия ПНС, но, в двух случаях, проголосовала за список министров и правительство Абдуллы аль-Тани, действующее из Аль-Байды. Оба последних органа находятся под контролем фельдмаршала Халифы Хафтара, командующего Ливийской национальной армии (ЛНА). Хотя Саррадж и Хафтар дважды встречались (в Абу-Даби, в мае 2017 года, и в Париже, в июле 2017 года), политическое урегулирование кризиса путем переговоров вряд ли можно предсказать, хотя сейчас обе стороны участвуют в переговорах по обновлению соглашения о Схирате.
Помимо этих «национальных» действующих лиц существует множество местных игроков, племен, муниципалитетов, городов-государств и ополченцев, ведущих за борьбу за власть, без каких-либо обязательных политических рамок. В результате гуманитарного и управленческого кризиса четверть миллиона ливийцев стали вынужденными переселенцами и произошел крах экономической, политической и судебной систем. Резко сократился экспорт нефти (из-за продолжающихся боевых действий и конкуренции между ополченцами за контроль над ресурсами), над страной навис крах банковской системы, кризис ликвидности, обесценивание ливийского динара и безудержная коррупция привели экономику страны в пропасть. Согласно оценкам Всемирного банка, ВВП на душу населения в 2016 году упал, почти на две трети, от уровня до 2011 года.
Эта сложная и непредсказуемая ситуация, а также участие других региональных и нерегиональных субъектов (Алжир, Египет, Франция, Россия, Объединенные Арабские Эмираты и многие другие) подрывают попытку Италии сыграть ту роль, которую она желает занять в регионе. В интервью итальянской газете Corriere della Sera, министр внутренних дел (2016-2018 гг.), Марко Миннити предложил терпеливую стратегию «починки, пошива и ремонта территории с помощью личного доверия и инвестиций», чтобы стабилизировать ситуацию в Ливии. Но, это очень рискованная операции, в зависимости от количества участников (местных, национальных и международных) и их конфликтующих интересов, стратегий и инструментов поддержки. Продвижение неоднозначных игроков без всеобъемлющего подхода и четкого политического видения может подорвать перспективы мира в стране, национальные интересы Италии и будущее отношений Италии и Ливии.
Прямо скажем, нетривиальная задача для Италии, тогда, в 2017 году, была признана трудно осуществимой. Что косвенно сыграло на руку туркам, вовсю готовившимся к приходу в Триполитанию. Возможно, тогда в Риме недооценили размах с которым будет действовать Анкара, возможно, сказывались собственные политические проблемы, однако приоритет Ливии для Италии никуда не делся, поэтому де Майо и приходится в авральном порядке навёрстывать упущенное.
Насколько критично для Италии окажется появление и закрепление турок в Ливии, в чем сильные и слабые стороны итальянской стороны в отношениях с Ливией, на тех ли партнеров ориентируется РФ в ливийском кризисе и чем чревато турецко-итальянское сотрудничество, или соперничество в Ливии, мы рассмотрим в продолжении этого материала.